Любовь прямо по курсу - Триш Доллер

Рождество Бен купил нам сертификаты на обучение подводному плаванию, однако мы так и не воспользовались ими.

– Я умею плавать с трубкой и маской.

– Это нужно исправить, – говорит Сара так, словно мы старые друзья. – Мы здесь именно этим и занимаемся – ныряем.

У нее британский акцент, что поднимает уровень ее гламурности на миллион пунктов.

Джеймс, темноглазый, со скептическим изгибом губ, объясняет, что последние шесть месяцев они исследуют подводные пещеры, плавают с китами, ловят лобстеров… Кстати, у Джеймса тоже британский акцент.

– По документам, Роэн катает дайверов из Нассау, а мы его команда, – поясняет Джеймс. – Но он берет столько заказов, чтобы хватило лишь на пиво и кислородно-азотную смесь для подводных погружений.

Я рассказываю, что мы с Кином плывем из Флориды до Пуэрто-Рико, а потом я в одиночестве продолжу путь в Карибский бассейн. В моем рассказе я выгляжу гораздо более опытным мореплавателем, чем на самом деле. Я не упоминаю Бена по той же самой причине, по которой Кин молчит про свой протез, – не хочу, чтобы первой реакцией на меня стала жалость.

Возвращается Роэн с запотевшими бутылками «Хайнекена».

Мы общаемся, и Джеймс во время разговора курит одну сигарету за другой. Выясняется, что у Роэна акцент племени африкаанс, потому что он родом из Южной Африки. У Сары британские, французские и алжирские корни, она инфлюэнсер в «Инстаграме»[7], ей платят за ее селфи. Как и Кин, наши новые знакомые много путешествовали, и чем больше они рассказывают о своих приключениях, тем большей провинциалкой я себя ощущаю. Сара вспоминает подводные каникулы, которые она провела с друзьями на Пулау-Перентиан-Кесиль – острове, который я ни за что не смогу найти на карте. Джеймс упоминает о том, что целый год преподавал английский в Японии. А Кин рассказывает, как участвовал в регате Сидней – Хобарт на борту семидесятифутовой гоночной яхты.

Заслышав знакомые названия, они подхватывают истории друг друга, а я могу сказать лишь, что однажды посетила Гранд-Каньон.

– Мне всегда хотелось увидеть каньон, – говорит Сара. – Увы, Америка такая большая, что ее жители не могут объехать всю свою страну, не говоря уж о том, чтобы посетить остальные страны.

Бен смотрелся бы здесь уместнее, чем я. У его семьи достаточно денег для путешествий по миру, а сам он во время учебы в колледже ухитрился пешком обойти Центральную и Южную Америку. Ему было бы что рассказать, а вот я могу лишь поделиться тем, как ссорилась с сестрой на заднем сиденье автомобиля.

Пару бутылок спустя я, извинившись, выхожу в уборную. По сравнению с моей яхтой «Шемино» огромен и, несмотря на тут и там валяющиеся принадлежности для подводного плавания, очень хорошо обустроен. Койка в носовой части большая, под стать габаритам Роэна, а камбуз совсем как настоящая кухня: здесь есть микроволновка и посудомоечная машина с функцией сушки. Когда я выхожу из ванной, у дверей меня поджидает Сара.

– Кин – твой?

– Что? – Вопрос застает меня врасплох.

– Я пытаюсь выяснить, есть ли у вас отношения.

– А. Нет, мы просто путешествуем вместе.

Сара улыбается.

– Он лакомый кусочек.

Я воспринимаю Кина как человека, который в буквальном смысле слова спас мою задницу. Однако благодаря Саре сейчас смотрю на него другими глазами. Боже, почему я не разглядела его сразу?

– Ну… да.

Она рассмеялась низким, чарующим смехом.

– Только сейчас обратила внимание?

– Нет. Ну… может быть.

Ее идеальные брови выгнулись арками.

– Теперь ты изменишь свой ответ?

Я не хочу заявлять права на попутчика, однако внезапно, вспомнив о его протезе, испытываю острое желание защитить Кина. Изменятся ли чувства Сары, когда она увидит его протез? Или она сочтет Кина ущербным?

– Нет. Он не мой мужчина.

Я возвращаюсь к компании. На Кина словно навели увеличительное стекло, и я замечаю все. Как он улыбается – словно вот-вот рассмеется. Как он бурно жестикулирует во время разговора – словно приглашает весь мир на свою вечеринку. Какие у него идеальные плечи… Смотреть на него – как смотреть на горящую лампочку: даже с закрытыми глазами я продолжаю видеть его очертания.

Сара не садится на прежнее место рядом с Джеймсом – нет, она придвигается ближе к Кину, и это порождает во мне бурю недовольства. Я не ревную, просто мне кажется, что Кин достоин лучшего. Вместе с тем я осознаю всю нелепость своих мыслей: ведь их отношения – не мое дело.

После полуночи Джеймс тушит сигарету, встает и машет нам рукой на прощание.

– Пойду спать. Рад был познакомиться.

– Куда вы поплывете потом? – спрашивает меня Роэн.

Сара касается руки Кина и смеется. Кин рассказывает ей об очередной регате, а Сара улыбается и все внимание уделяет только ему – и Кин поворачивается к ней.

– Мы направляемся к островам Теркс и Кайкос, – отвечаю я. – Завтра на Рам-Ки, затем на Саману и Маягуану.

Роэн делает долгий глоток.

– Утром мы плывем в Порт-Хау. Можете присоединиться к нам, и на следующий день мы поплывем на Рам-Ки вместе.

– Хорошая мысль, – говорит Сара, прерывая рассказ Кина. – Анна, мы можем вместе пойти на твоей яхте, а мальчики пусть плывут позади.

– Что скажешь? – спрашиваю я Кина, пытаясь интонацией передать свое нежелание плыть на Кэт-Айленд – этого не было в планах Бена.

Увы, Кин не понимает моих сигналов.

– Отличная идея.

– Значит, решено, – заявляет Роэн официальным тоном.

Встав, он принимается собирать со стола пустые бутылки. Пожелав нам спокойной ночи, Роэн с полными руками пустых бутылок уходит в каюту. Мы остаемся втроем, но один из нас здесь явно лишний.

– Я, наверное, вернусь на яхту. Если вы… – Я осекаюсь, чтобы по моему тону не стало понятно, будто я ожидаю, что они переспят сразу после моего ухода. Хотя я более чем уверена, что именно это и произойдет. – Я приплыву утром.

– Незачем. Я возвращаюсь с тобой, – говорит Кин.

Если Сара и разочарована, то скрывает это. Расцеловав нас на прощание в обе щеки, она говорит, что рада знакомству.

– Анна, я серьезно говорила насчет того, чтобы идти вместе на твоей яхте. Подумай. И позвоните нам утром.

– Обязательно.

Склонившись к уху Сары, Кин шепчет что-то такое, от чего ее губы складываются в лукавую сексуальную улыбку.

Мы уходим.

– Приятные люди, – говорит Кин, когда мы отплываем.

Он смотрит на «Шемино»… или на Сару, которая, быть может, все еще стоит на палубе?

– Да.

– Все хорошо?

Я киваю, хотя испытываю серьезные сомнения. Теперь, когда я увидела Кина в другом свете, у меня не получается воспринимать его по-прежнему. Он мужчина, к тому