Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

– Хотите сразиться со мной? – Я окинула всех надменным взглядом.

Командир, глядя на меня, побледнел. Он вытащил меч наполовину, но больше не двигался.

Я строго продолжила:

– Вы ворвались во внутренние покои императорского дворца с оружием – это тяжкое преступление! Согласно закону, за такое следует истребить всех ваших родственников до девятого колена! Войска Юйчжан-вана окружили дворец. Вы еще можете осознать свои заблуждения и вернуться на правильный путь – искупите вину заслугами, и Ван Сюань дает слово, что никто не пострадает!

Снаружи раздались новые шаги. Кто-то крикнул:

– Юйчжан-ван приказал усмирить бунт! Дезертиров – убить на месте!

Все видели, что к шее императрицы приставили острые ножи. Ситуация снова поменялась. Один из солдат, кто стоял слева, выронил меч из рук и с грохотом упал на колени. Остальные, не выдержав, один за другим последовали его примеру, смиренно склонив головы.

– Отбросы! Ничтожества!

Тетя отчаянно закричала и вырвалась из рук служанок – лезвие едва оцарапало ей шею. Служанки быстро убрали оружие и схватили тетю. Я приказала командирам увести людей, а служанку отправила в Восточный дворец, чтобы она доложила Сяо Ци о произошедшем: императрица признала свою вину, ее схватили. Также я просила освободить канцлера.

Тетя продолжала яростно браниться, ее длинные волосы растрепались. Глядя на нее, сложно было разглядеть некогда благородную императрицу. Я медленно подошла к ней и внимательно посмотрела прямо в глаза.

– Гугу, ты проиграла, – прошептала я. – Победитель получает все, а победителей не судят. В этом нет ничего постыдного… Даже если ты проиграла – дóлжно принять поражение с достоинством.

Продолжая дрожать, она посмотрела прямо на меня. Взгляд ее снова затуманился, будто она вновь мыслями вернулась в прошлое. Когда мне было девять, я проиграла брату в сянци. Конечно же, я сразу рассердилась и закапризничала, на что тетя сказала мне: «Побеждать и проигрывать нужно с достоинством. Даже если ты проиграла – дóлжно принять поражение с достоинством». Тетя смотрела на меня так, словно перед ней стояла какая-то незнакомка. Вскоре взгляд ее совсем потускнел. Горько улыбнувшись, она сказала:

– Верно… Победитель получает все, а победителей не судят… Какой же я была самоуверенной… А в итоге проиграла тебе!

Я хотела поправить ее растрепанные волосы, но, когда протянула руку, замерла. Сердце болезненно сжалось в груди. Я отвернулась и равнодушно сказала:

– По крайней мере, ты проиграла не чужому тебе человеку.

Вдруг она громко рассмеялась, и смех ее еще долго звенел в холодных стенах дворца Цяньюань.

В тот же день убийца настиг любимую служанку тети, и она настолько перепугалась, что лишилась чувств. Я немедленно отправила к ней нескольких своих служанок, чтобы больше никто не причинил ей вреда. Этих женщин лично выбрал Сяо Ци – они были лучшими из лучших и притворялись служанками, чтобы защищать меня.

Поначалу я не позволяла им отходить от меня, но теперь они защищали тетю. После того как в императорских покоях провели чистку, я оставила их во дворце, и они больше не прислуживали мне в резиденции. Многих пожилых слуг выслали из дворца, а на их место набрали новых людей. Мои подчиненные служанки смешались с новыми, поэтому тетя даже не заметила подвоха. Они дали мне слово, что, за исключением чрезвычайной ситуации, они не раскроют себя. Также им необязательно подчиняться чужим приказам, кроме моих.

Я не могла сама себе ответить на вопрос: с каких пор я начала опасаться собственной тети? Быть может, потому что я постоянно становилась жертвой ее идей или потому, что я всегда вела себя с ней настороженно, а может, потому что я по природе своей очень недоверчивая.

– Подчиненный прибыл с задержкой, ванфэй напугана! – Пан Гуй ворвался во дворец со своими людьми. – Кавалерия Юйчжан-вана задержала солдат снаружи! Ван-е и его высочество наследный принц покинули Восточный дворец!

Посмотрев на него, я спросила дрожащим голосом:

– Где канцлер?..

– Канцлер в целости и сохранности. Господин Ван Су временно принял на себя командование императорской гвардией. Генерал Ху получил приказ охранять императорский дворец. Он не ступил во дворец ни на полшага.

Понизив голос, он мягко, с приятным удивлением в голосе, добавил:

– Ванфэй, не волнуйтесь, ван-е воспользовался пожаром и обратил против врага его собственный план, поэтому никто не пострадал. В столице воцарилось спокойствие!

Последние два слова – лучшая музыка, которая слаще благовестия Будды. Мир перед глазами постепенно перестал кружиться, я начала чувствовать под ногами твердую почву и только теперь поняла, что вспотела так сильно, что мое платье промокло насквозь и холод пронизывал меня до костей. Кто-то подошел ко мне и, поддерживая под руку, помог сесть на стул. Стоило мне сделать шаг, как я словно наступила в пустоту и мир перед глазами вновь закружился. Служанка тут же перепугалась и закричала:

– Ванфэй! – Голос ее дрожал от страха. – Кто-нибудь! Сюда!

У меня снова закружилась голова. Когда я опомнилась, то поняла, что служанки опять подняли шум по пустяку.

К счастью, отец не повел войска в императорский дворец и не поднял безрассудное восстание. Если бы столичная императорская гвардия столкнулась с отважными людьми Ху Гуанле, обе стороны понесли бы необратимые потери. Тетя думала, что смогла организовать превосходную западню и любезно предложила путь в котел [224]. Вот только в ее котел попал не Сяо Ци, а она сама. Я отчасти понимала, почему тетя пошла на все это. Если бы она собственными глазами увидела сына, которого так любит и бережет, стоящего рядом с Сяо Ци и сияющего от радости, – сложно представить, что бы она почувствовала в этот момент.

Поджог Восточного дворца – не более чем отвлекающий маневр, вот только дворец Люли сгорел дотла. Тем не менее Юйчжан-ван одержал победу в обороне Восточного дворца и заслуженно усмирил бунт железом и кровью.

– Ванфэй во дворце? – раздался издалека голос Сяо Ци. Он звучал не так спокойно, как обычно, я слышала в нем тревогу. Я испугалась, что он увидит меня в таком виде, и попросила служанку быстрее помочь мне встать.

Но стоило мне встать на ноги, как тело пронзила ужасная боль, а по ногам хлынул жар… Я мягко опустилась обратно на стул – у служанки не хватило сил удержать меня на ногах… Мучительная боль раздирала меня на части. Стараясь стерпеть боль, я прикусила губу, но жар продолжал стекать по ногам. Что происходит?! Я опустила голову, трясущейся рукой приподняла юбку, по ногам стекали струйки крови.

Двери распахнулись, и порог перешагнул Сяо Ци, облаченный в сияющие доспехи.

– А-У!.. – Он резко остановился и