На горизонте – твоя любовь - Нетта Хайд

меня на руках, ее дыхание становится ровным и размеренным.

С осторожностью возвращаюсь на свое место, усаживаюсь, прижимая ее к себе, как самое драгоценное чудо. В этот момент Хантер, сидящий рядом, поворачивается ко мне. Он вытаскивает наушник и удивленно смотрит, будто увидел что-то совершенно неожиданное.

– Нет, я не украла этого ребенка, – шепчу я с улыбкой, прежде чем он успевает что-то спросить.

– Выглядит именно так.

– Хантер, если бы я хотела ее украсть, уж точно выбрала бы способ менее заметный, чем прогулка по самолету, – шучу я. – В любом случае, я все еще здесь, потому что меня попросту попросили присмотреть за ней. Правда, это было больше двадцати минут назад.

– Она уснула, – шепотом говорит он.

– Я вижу, что она уснула, – отвечаю я, поглаживая спинку девочки.

– Нет, я о ее матери, – уточняет Хантер и кивает в сторону, куда мы с Кэтти не ходили. – Судя по сложенной одежде в ее руках, которые она прижимает к груди и качает, это ее мать.

Я следую за его взглядом и замечаю, что мама девочки действительно уснула в кресле для стюардесс. Весь ее вид излучает усталость.

– Видимо, она сильно устала, – тихо говорю, сочувствуя ее состоянию.

– А ты? – внезапно спрашивает Хантер, и я напрягаюсь.

– Что я?

– Ты устала?

– Нет, все в порядке, – отвечаю с натянутой улыбкой, стараясь не показать, что мои руки после прогулки по самолету начинают подрагивать от усталости.

– Если что, можешь дать ее мне, – неожиданно предлагает он. Хантер убирает наушники и телефон в сторону, смотря на меня с готовностью помочь и поддержать.

На секунду я колеблюсь, но понимаю, что мои руки заслужили передышку. Осторожно и бережно я перекладываю спящую Кэтти на его грудную клетку, а он уверенно откидывается на спинку кресла. Его пальцы легонько похлопывают по подгузнику.

Как же притягательно он выглядит в этот момент… Хантер с этой крошкой в руках… Как же это мило, красиво и нежно. Кэтти начинает ворочаться, поворачивает личико в мою сторону, неслышно вздыхая, а своими маленькими пальчиками сжимает хлопковую ткань футболки Хантера.

Перед моими глазами начинают разворачиваться образы, которых никогда не было и, уверена, никогда не будет. Я вижу нас с Хантером в этом самолете уже не как людей с чужим ребенком, а с нашим. Мы путешествуем с нашими детьми по миру. Хантер укачивает нашу малышку, а наш сын, смеясь, тянет его за руку, желая посмотреть на пышные облака в окнах самолета. Хантер передает мне нашу дочь, и, схватив за руку нашего сына, уходит. Я начинаю кормить ее грудью, успокаиваю перед сном и крепко прижимаю к себе.

Я могла бы мечтать об этом, проживать эти картины снова и снова, но болезненная реальность возвращает меня на борт самолета. Я вспоминаю, что за этим «долго и счастливо» скрывается одно «но», которое невозможно разрешить.

– Что-то не так? – Хантер нарушает мое погружение, его взгляд устремлен ко мне с беспокойством. – Я что-то не так делаю?

– Нет, все правильно, наверное, – неуверенно отвечаю, несколько раз моргнув. – Ты нравишься ей, – всплывает неосознанная улыбка, когда мое внимание привлекает пятно от слюней на черной футболке Хантера. Я выискиваю в сумке влажные салфетки и, найдя их, достаю одну, чтобы устранить этот «подарок».

Хантер не проявляет никакого отвращения: ни возмущенных взглядов, ни скривленного выражения лица, наоборот, он сохраняет невероятное спокойствие.

– Это взаимно, – неожиданно произносит он.

– Что? – переспрашиваю, не понимая, что он имеет в виду.

– Она мне тоже нравится.

– Да, дети – это прекрасно, наверное, – отвечаю, глядя перед собой. – Ты был бы хорошим отцом, Хантер, – зачем-то говорю это и тут же прикусываю язык.

– И ты будешь хорошей матерью, Тея.

Через некоторое время малышка начинает капризничать, тихо вскрикивая и потягиваясь, явно требуя маму или что-то вкусное. В это время девушка, которая до этого спокойно спала на сидении для стюардесс, внезапно появляется, глядя на нас с перепуганными глазами.

– Боже, простите, я даже не заметила, как заснула! – спешно тараторит она, неловко забирая свою дочь из рук Хантера. – У Кэтти сейчас сложный период, зубки режутся… Я просто валюсь с ног. В любой момент могу заснуть, даже в самом неподходящем месте. Простите, что оставила вас с ней.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – уверенно отвечает Хантер, глядя на девушку с легкой, ободряющей улыбкой.

Она с облегчением вздыхает, хоть и старается по-прежнему извиняться.

– Спасибо вам большое. Быть одной с ребенком непросто, а с полетами и вовсе… это кошмар, – признается она с усталой улыбкой.

Она приподнимает свою дочку и замечает на плече Хантера пятнышко от слюны. Легкая тень смущения пробегает по ее лицу.

– Ой, она вас уже всего пометила своей слюной, извините…

– Ничего страшного, – смеется Хантер, едва заметно пожимая плечами. – Если хотите, можете еще немного отдохнуть. Мы будем только рады провести еще немного времени с вашей крошкой. Ребенку ведь нужна спокойная и выспавшаяся мама, правда?

– Вы серьезно?

– Вполне, – подтверждает Хантер, бросая взгляд на меня, как будто ждет поддержки его слов. Я ловлю этот взгляд и понимаю, что в мыслях уже сотый раз захотела от него детей.

– Конечно, – добавляю я, кивнув девушке. – Мы с удовольствием проведем время с Кэтти.

На ее лице появляется благодарная улыбка. Она протягивает нам обратно свою дочь и небольшую сумку с вещами малышки. Когда девушка уходит, я достаю из сумки бутылочку с детским питанием и осторожно подношу ее к губам малышки, которая тут же тянется к ней маленькими ручками.

Я наклоняюсь так, что ощущаю своей щекой дыхание Хантера, его спокойное присутствие рядом. Чувствую, как он смотрит на меня, и ловлю его взгляд – напряженный, проникающий до самой души.

– Тея, не смотри так на меня. – Хантер нарушает тишину своим низким, чуть хрипловатым голосом, от которого у меня по спине пробегает дрожь.

Я моргаю, пытаясь вернуться в реальность, где нет этой идеализированной бесконечности момента.

– Как не смотреть?

Он приближается, и его голос становится еще тише, но от этого только сильнее цепляет:

– Как будто в последний раз.

– Я не так смотрю на тебя, Хантер, – шепчу, опуская взгляд, чтобы не выдать себя, но он не дает мне уйти от этого разговора.

– А как, Тея? – он склоняется ко мне, и его голос почти касается моего уха, заставляя кожу покрываться мурашками. – Как ты смотришь на меня? Как на человека, которого ненавидишь? Или как на того, к которому испытываешь чувства? Как на того, кто сломал тебе жизнь? Или как на того, кто сделал тебя счастливой? Как на того, кто разбил