Сладкий - Маша Ловыгина

– Нет, я... Юля никогда не говорила.

– Плохо же вы своих родственников знаете, – хмыкнул следователь и покусал кончик ручки. – А что вы думаете насчет преступного сговора Чертенкова и его дочери? Может быть, у вас есть какие-то факты, которые бы доказывали ее причастность?

– Нет... Я не могу бездоказательно обвинять ее в этом.

Варвара почувствовала, как осип голос Егора. И ей вдруг стало понятно про него все: ее Столетов не станет голословно обвинять, и даже если все это было правдой – то, что его жена хотела избавиться от него, – решать это будут сотрудники областного Следственного Комитета. Да, ей хотелось справедливости, но в то же время, она отчетливо понимала, как трудно Егору признаваться в собственной недальновидности. Как и ей когда-то, когда дело касалось Разумова. Ситуации разные, как и их последствия, но разве кто-нибудь может быть уверен, что застрахован от подобных случаев?

– Получается, он следил за Егором? – спросила она, чтобы немного сменить тему.

– Следил? – переспросил следователь.

– Ну да, несколько дней, наверное.

– С чего вы взяли? Мы выяснили, что он приехал на рейсовом автобусе из Белозерска, а затем с грузовой фурой добрался до материка вчера вечером. Думаю, решил застрелить и бросить ружье рядом с трупом, чтобы выдать это за самоубийство.

– Нет, подождите, – перебила его Варвара. – За сутки до этого, ночью я видела свет в лесу. В той стороне, где монастырские развалины.

– И что? – не понял следователь.

– Ну как же! Разве это был не преступник?.. – обомлела Варя.

Следователь вновь зашуршал бумагами.

– Чертенков шел с материка вдоль озера. Зачем ему переться к развалинам? К тому же, и след от лыжни еще виден. Вы что-то путаете, Варвара Александровна.

Варвара прикусила губу и нахмурилась.

– В общем и целом, как говорится, все понятно, – подытожил следователь. – Просьба быть на связи. Дело будет расследоваться, так что мы с вами еще свяжемся.

Варвара кивнула, а когда следователь вышел, повернулась к Столетову.

– Варя... – хрипло произнес он, но она прикрыла его рот ладошкой.

– Тебе не нужно ничего говорить. Я все понимаю.

Варвара стащила валенки и примостилась на краешке кровати, аккуратно приобняв Егора и уткнувшись в его предплечье. Когда в коридоре раздались шаги, и в дверь просунулась голова Ермоленко, она увидела в его руках темную бутылку.

– А я вот настоечки принес! – шепотом возвестил службист. – Как оно, а?

– Идите к черту, Григорий Тимофеевич, – выдохнула Варя. – Можно как-то без вас уже?

– А, ну так, конечно! Оно же понятно... Как тебя... это самое... – подмигнул службист и прикрыл дверь.

– Варь, – Егор погладил ее по руке, – если бы не ты...

– Если бы не ты... – повторила она и задержала взгляд на его кольце. – Что теперь будет?

– Будем мы.

Ее губы дрогнули, а из груди вырвался прерывистый вздох.

– Посмотри там, в кармане, – попросил Егор.

Варвара села и взяла сложенные на стуле теплые штаны. В одном из задних карманов нащупала что-то маленькое, а затем, просунув внутрь пальцы, вытащила тонкое золотое колечко. Оно было не новое, с царапинками, и Варя непонимающе посмотрела на Егора.

– Мамино, – пояснил он. – Веревка перетерлась. Все хотел новую воском натереть, не успел.

– Подожди, а... – она дотронулась до его кольца.

– А это отцовское. Когда я на Юле женился, то купил ей то, которое она сама выбрала. Сказала, что старье не наденет. Как же все... – Егор сжал челюсти и поморщился.

– А я надену! – твердо сказала Варвара. – Если, конечно... – она смущенно отвела волосы и опустила глаза.

Егор приподнялся и обхватил ее за шею, привлекая к себе:

– Варька, ты серьезно? Правда?.. Я люблю тебя!

– А я люблю тебя, Егорушка! Больше жизни люблю! Одни мы – сами по себе, а вдвоем мы – сила! – сквозь слезы прошептала Варвара и прижалась к его губам.

Варварино счастье

Москва. Неделю спустя

– Ты что, прямо так и сказала? И кольцо надела? – Выпучив глаза, Римма замерла с приподнятой ложкой, которой собиралась есть торт.

– Ну да, – пожала плечами Варвара. – А что здесь такого? Я за него замуж хочу. За него, понимаешь? Замуж!

– А жена его что? – Вишневые губы Риммы приоткрылись в аккуратное «о».

– Следователь сказал, что ее допрашивают. И что, если появится хоть малейшая зацепка или сомнение, применят детектор лжи. Разумеется, у нее есть адвокат, но насколько он хорош, я не знаю. Странно и, наверное, плохо говорить об этом, но что-то мне подсказывает, что ее выведут на чистую воду. Не может быть, чтобы она ничего не знала о том, что задумал ее отец. Откуда он мог услышать про страховку и про то, что между ней и Егором происходит? Только от нее. Проверят телефонные звонки и все остальное. Быть может, ее отец возьмет вину на себя, но... – Варя потерла переносицу. – Все же я думаю, что все ниточки ведут к ней. Страшно подумать, что они могли устранить Егора каким-то другим способом. Отравить или. И все из-за денег и имущества. Он же один, наследников нет. Вот и получается, что легкая добыча. – Варвара перевела дыхание. – Нет, Римма, я его никому не отдам. И не отдала бы, живи он хоть в шалаше. Да в той же Прохоровке! Лучше даже, если в Прохоровке... – Она смутилась и покраснела.

Римма сглотнула и, понизив голос, спросила:

– А ничего, что ты его знаешь всего несколько дней? Нет, я понимаю, что все вот это... – Глаза ее стали еще больше, – ужас, помноженный на... на... Вы же погибнуть могли! Господи! – она прижала свободную руку к груди. – «Криминальная Россия» отдыхает.

– Ну да, так и есть, – Варвара поднесла к губам чашку с кофе. – Все было, Римм, и ужас, и страх, и... счастье... Много счастья. Я никогда не думала, что так бывает. А по поводу того, сколько мы знакомы, – она сделала глоток и с удовольствием облизала губы. – Ты же знаешь, иногда любовь приходит – раз и все! – Варвара задумалась на мгновение. – Совершенно