Пандора - Дария Эссес

почувствовала, как между бедер моментально запылало. Черт бы побрал этого мужчину и его умелый язык. – Уверена, он никогда не сделает мне больно. Знаю, о нем ходят не самые приятные слухи, но…

– Не самые приятные – это еще мягко сказано, – пробормотала Агнес. – Ты знаешь, с какими людьми водится твой мальчик?

– Знаю.

– Уверена?

– Все в курсе, что такое Синнерс, Агни.

– Но я не про Синнерс.

Между нами повисла гнетущая тишина.

– А про что?

– Мафия, дорогая. Его семья – посредники мафии.

Услышав эти слова, я чуть не врезалась в машину спереди и резко затормозила. Со всех сторон засигналили, поэтому пришлось съехать на обочину, чтобы не стать причиной инсульта какого-нибудь миллиардера.

– Мафия? – повторила я дрогнувшим голосом.

Не сказать, что меня до глубины души это поразило. Бишоп часто срывался с наших встреч и уезжал по каким-то делам, не посвящая в них меня. Конечно, они с отцом и братом скрывали нелегальный бизнес – я и так об этом догадывалась. Но посредничество мафии? Может, именно поэтому личность его брата так скрывали?

– А отец знает, что этим занимаются на вражеской стороне?

– Знает весь совет, но даже они не могут ничего сделать. За бизнесом Картрайтов еще с прошлого столетия стоит треть синдикатов со всего мира. Я знала деда Бишопа, дорогая. Если твой мальчик пошел в него, нам всем несдобровать.

– Но разве у совета нет сил, которые могут повлиять на них?

Я спрашивала не потому, что хотела уничтожить бизнес семьи Бишопа, а потому, что мне на самом деле стало интересно. И тревожно за его жизнь. Этот человек врастал в меня корнями, и я не знала, как переживу даже небольшую царапину на его теле.

– Никто не отважится навлечь на себя гнев синдикатов, – объяснила Агни. – Так что будь осторожна и не ввязывайся ни в какие темные дела, хорошо? Если отец узнает, то придет в ярость. Ричард и Адриан ненавидят друг друга еще со школьных времен. Единственное, что твой отец не узнал о Картрайтах – что и где они производят.

Однако знала я.

Когда мы покидали отцовский дом Бишопа, он забрал с собой увесистую черную сумку. Из приоткрытого участка виднелся металлический блеск, но только сейчас я сложила пазл воедино.

Оружие.

– Не волнуйся, Агни. Я тебя поняла. – Подняв взгляд к потолку, я взъерошила короткие волосы. – Буду осторожнее.

Во что я, блядь, ввязалась?

Меня не особо удивило это открытие. Меня опечалило, что Бишоп скрыл от меня, чем занимается. Конечно, мафия – не то, о чем кричат на каждом шагу, но неужели он настолько не доверяет мне, что думает, будто я сдам его своему отцу?

Я как никогда прежде почувствовала пропасть между нашими социальными положениями. Таннери-Хиллс испокон веков был разделен на две части, враждующие между собой, а мы посчитали себя Ромео и Джульеттой, которым плевать на законы.

Всё бы ничего, будь мы простыми студентами. Но я – дочь главы городского совета, а Бишоп – сын человека, который возглавляет Синнерс. Интересно, что не поделили эти двое? Почему они ненавидели друг друга еще со школы?

Выдохнув, я завела машину и выехала на проезжую часть.

– Как отец? – вырвался из меня вопрос, о котором я думала чаще, чем хотелось бы.

Агнес выдержала короткую паузу.

– Так себе. Думаю, на работе какие-то проблемы. То по несколько суток молча сидит в своем кабинете, то носится по дому и орет, как в задницу ужаленный.

– В прочем, ничего нового, – хмыкнула я.

– Это точно. Но он скучает по тебе, дорогая.

Или по тому, чтобы выместить на мне гнев.

– Послушай, Агни. Ты же раньше дружила с Беатрис Уильямс – бабушкой Кейджа?

Повернув на перекрестке налево, я взглянула на приборную панель. Мы с Бишопом должны были встретиться у него час назад. Чертовы пробки и разговоры о мафии. Когда моя жизнь стала такой сумасшедшей?

С самого утра я чувствовала легкую нервозность. Ладно, не легкую – меня буквально трясло от паники, потому что я собиралась увидеть место, где он живет.

И устроить скандал.

– Беатрис Уильямс? – повторила Агнес. – С этой старой шлюшкой? Не напоминай мне.

– Агни! – вспыхнула я и засмеялась. – Не учи детей плохим словам.

– Думаю, твой мальчик тебя и не такому научит. Господи, зачем я об этом подумала… – пробормотала Агни, а я засмеялась еще сильнее. – Да, мы общались с Бетти, а что такое?

– Я забыла у них свой шарф, когда была на ужине.

– Дорогая! – ахнула Агни. – Твой любимый от «Valentino»?

– Да, представляешь? Я не могу без него жить! Но мы с Кейджем не общаемся, а его родители, как ты сама знаешь, не особо меня жалуют. Ты бы могла попросить Беатрис передать его мне? Я могу забежать к ним, когда скажете.

Посмотрев в зеркало заднего вида, я зажала телефон между плечом и ухом и перестроилась в соседний ряд. Черный внедорожник чуть ли не поцеловался с моим бампером. Сегодня все на дороге сошли с ума?

– Ой, родная, у Бетти же проблемы со здоровьем. Не думаю, что она сможет тебе помочь.

Я наигранно вздохнула.

– Жаль, так не хочется просить об этом Кейджа… Подожди-ка, я кое-что вспомнила! Когда мы были на ужине, я видела светленькую девушку. Уильямсы сказали, что это их служанка. Возможно, она сможет мне помочь?

– Служанка?

Я почувствовала, как Агни хмурится.

Мое сердце замерло в ожидание.

– С каких пор у них есть слуги? – раздраженно фыркнула она. – Мы что, в девятнадцатом веке? Эти показушники мне никогда не нравились… Хорошо, что ты послала своего Кена на четыре стороны.

Меня охватило облегчение, и я тихо засмеялась.

Она не знает о Круге.

Мне до последнего не верилось, что Агнес может поддерживать то, чем занимается отец. Хотя он никогда не посвятил бы ее в такие грязные дела, понимая, какие риски это за собой несет.

– Вы бы подружились с Бишопом, – съязвила я на ответ Агни. – Он тоже называет Кейджа Кеном.

– Как ты сказала, он младше меня на пятьдесят лет, так что никакой дружбы. А что касательно служанки, то да – я узнаю у Бетти и напишу тебе.

– Люблю тебя, Агни!

– И я тебя, дорогая. Расскажи мне, как дела в академии.

Я покинула южную сторону и пересекла красную линию, которая отделяла нас от Синнерса, продолжая болтать с Агнес. Роскошные высотки с панорамными окнами сменились скошенными постройками, около которых сидели бездомные, просящие денег на еду.

И здесь Бишоп провел всё свое детство?

Это осознание так… опечаливало. Он был достоин