По щелчку - Лана Ива

она ничуть не изменилась. – И попробуем повеселиться. Пригласишь меня на танец?

– Приглашу, – улыбнулся он, затем взял меня за руку, притянул ближе и вдохнул аромат моих волос. – Ты выглядишь великолепно в этом платье.

– Конечно, ты же его выбрал, – ухмыльнулась я.

Я действительно выглядела роскошно. Длинное чёрное платье с открытыми плечами подчёркивало изгибы моего тела, умело балансируя между элегантностью и соблазнительностью. Вырез на груди красиво очерчивал ключицы и линию шеи, а высокий разрез на бедре придавал образу нотку дерзости. Шпильки добавили мне роста и грации, а макияж, на который я потратила час и миллион нервных клеток, выделял губы и глаза.

Я была готова блистать рядом с Тео. Но почему же внутри всё сжималось так, будто я шла не на светский приём, а на плаху?

✦

– Будешь давать интервью? – поинтересовалась я, когда лимузин плавно остановился у величественного здания «Готэм Холла».

Массивные двери, строгая охрана и фотографы, жадно ловящие каждый жест прибывающих гостей – всё это создавало ощущение закрытого мира, куда пускают лишь избранных.

Тео окинул взглядом рой журналистов и усмехнулся.

– Нет. Я же сказал, что буду давать интервью только тебе, детка. – В его голосе звучала улыбка. – Мы сделаем иначе.

Я прищурилась, но спросить, что именно он задумал, не успела – Фрэнк уже распахнул дверь машины. Тео вышел первым, а затем протянул мне руку. Стоило мне ступить на тротуар, как десятки глаз устремились на нас.

Я сглотнула. Боже, зачем я в это ввязалась?

Воздух взорвался от вспышек камер, громких выкриков репортёров и шёпота толпы. От этого гула у меня закружилась голова. Но прежде чем паника успела захватить меня окончательно, Тео вдруг обхватил меня одной рукой за талию, а второй поддел мой подбородок, заставляя взглянуть на него.

Мои глаза расширились, я не успела даже ахнуть, как тёплые губы накрыли мои. Гул голосов тут же стих – теперь я слышала только бешеный ритм своего сердца и его дыхание.

Тео целовал меня настойчиво, с хищной собственнической ноткой, словно показывая всем, кому я принадлежу. Я почувствовала, как сильные пальцы впиваются в мою талию, как его тело напрягается, притягивая меня ближе. А затем его язык скользнул по моим губам.

Завтра вся жёлтая пресса Нью-Йорка будет пестреть фотографиями этого откровенного поцелуя, я была в этом уверена.

– Забудь о камерах, – прошептал Тео, куснув меня за губу. – Забудь обо всех.

И я забыла.

Обвила его шею руками, улыбнулась и ответила на поцелуй. Камеры всё так же яростно щёлкали, репортёры что-то кричали, но мне было плевать. Тео не скрывал меня – это было главным.

Немного попозировав для фотографов и отказавшись давать какие-либо комментарии, мы вошли внутрь.

«Готэм Холл» встретил нас роскошью, от которой у меня начало рябить в глазах: высокие потолки с витиеватой лепниной, массивные люстры, отбрасывающие мягкий золотистый свет, мраморные колонны, устремляющиеся ввысь, словно исполинские стражи.

Воздух был густым и плотным от запахов дорогих духов, свежесрезанных цветов и табачного дыма. Повсюду звенели хрустальные бокалы, перемежаясь с лёгким звучанием классической музыки, доносившейся с возвышения, где играл небольшой оркестр.

По залу скользили мужчины в безупречно сидящих смокингах и женщины в платьях и украшениях, стоимость которых наверняка превышала мой годовой доход. Все двигались с надменными лицами, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться пустыми любезностями и сплетнями:

– О, дорогая, ты в курсе, что произошло на прошлой неделе в Хэмптонсе?

– Конечно! Скандал! Как она могла появиться там с ним?

– Ты попробовала шампанское? Говорят, его привезли прямиком из виноградников семьи Лаурье.

Бла, бла, бла…

Светская элита Нью-Йорка заливалась дорогим шампанским и таким же искусственным, как их улыбки, смехом.

Я сделала шаг ближе к Тео, ощущая на себе множество заинтересованных взглядов. Они изучали меня, оценивая, примеряя к своим стандартам.

На моей шее и в ушах сверкали бриллианты, которые Тео подарил мне вместе с платьем. Мой образ был таким же безупречным, как у всех женщин в этом зале. Но, несмотря на роскошь, для них я всё равно была чужой.

Всегда буду.

Я не говорила на их языке светских любезностей, где улыбки значат одно, слова – другое, а настоящие мысли прячутся под многослойной вуалью фальши.

Всё здесь было отточено до автоматизма: движения, интонации, даже смех. Они наверняка уже сделали ставки, сколько времени мне отведено в этой роли.

Сделав вид, что не замечаю их взглядов, я крепче сжала локоть Тео, словно он был моим единственным якорем в этом море масок.

– Напомни мне, зачем мы здесь? – шепнула я, стараясь не смотреть по сторонам.

Тео склонился к моему уху, его голос прозвучал низко, почти интимно, и безумно сексуально:

– Показываем всем, что мне есть чем гордиться. – Он провёл костяшкой пальца по контуру моей челюсти, и от этого лёгкого прикосновения по коже пробежала дрожь. С довольной улыбкой он добавил: – Ты – королева этого бала. Моя королева.

Я фыркнула, закатывая глаза, но не смогла сдержать улыбку.

– Льстец.

– А если серьёзно, – продолжил Тео уже ровным тоном и оглядел зал, – я здесь ради нескольких встреч. Некоторых особо важных снобов можно выловить только на таких вечерах. После этого мы можем уйти, если ты захочешь.

Я уже хотела.

✦

Мы провели за пустыми беседами со знакомыми Тео около часа. Он держался непринуждённо и уверенно, а я… Я просто улыбалась, иногда охала и вставляла вежливые фразы, пила воду и считала минуты.

Даже спустя время я чувствовала на себе любопытные взгляды, словно была диковинным экспонатом в музее. Они не прекращались.

Особенно забавными были разговоры:

– Ты слышала? Это та самая журналистка.

– Посмотри, как держится. Думаешь, надолго?

– Интересно, чем она его зацепила…

Я сильнее сжала бокал с водой, ощущая, как стекло холодит пальцы. Внешне осталась невозмутимой и мысленно усмехнулась. Ведь мне было интересно то же самое.

Со временем я привыкла к вниманию, но напряжение не отпускало меня. Что-то было не так. Между лопатками неприятно чесалось, словно под кожей ползали муравьи.

Кто-то пристально смотрел на меня. Не просто смотрел – следил.

Я украдкой оглядывалась, но не могла понять, кому принадлежит этот тяжёлый взгляд. Старалась держаться ближе к Тео, но странное ощущение не исчезало. Оно липло к коже, ползало по позвоночнику, мешало дышать.

Внутри закопошилось предчувствие, которое намекало мне, что я знаю, кому может принадлежать этот взгляд. Но я не хотела ему верить и упорно гнала от себя гнетущие мысли.

Вдруг музыка сменилась – энергичная игривая мелодия уступила место плавной и романтичной.

Тео повернулся ко мне, передал мой стакан официанту и с улыбкой заявил:

– Пойдём танцевать.

Я даже не успела ответить, как он уже повёл меня в середину зала, к другим танцующим парам. Одна его рука легла на мою талию, а вторая обхватила пальцы, и мы закружились в такт музыке.

Тео двигался легко и уверенно, смотрел мне в глаза таким взглядом, от которого в груди всё цвело и трепетало. Я чувствовала тепло его рук, аромат парфюма, который уже стал для меня родным, и между нами словно протянулась тонкая нить – невидимая связь. Она обволокла нас своим мягким коконом, и всё остальное исчезло, потеряв значение. Важен был только этот миг, лишь мы двое. Я подумала: вот он, идеальный момент, чтобы признаться ему в любви.

Сердце колотилось в груди, слова уже рвались с губ, но музыка внезапно смолкла, а вместе с ней оборвалась и моя решимость.

Я закусила губу. Чёрт. Почему всё всегда не вовремя?

Тео посмотрел поверх моей головы, затем наклонился и поцеловал мою руку.

– Подожди меня здесь, хорошо? Мне нужно подойти к одному человеку. Вернусь к тебе через пару минут.

– Без проблем, – кивнула я, отпуская его.

Его пальцы скользнули по моему запястью, и он ушёл. Я проводила его взглядом, потом направилась