Квартира №16 - Татьяна Ларина

И он показал… Костя стал для меня путеводной звездой, я слепо шла за ним, делая все, что он скажет. Мы поступили на один курс и попали в одну группу. В отличие от меня, парень сразу нашел общий язык с однокурсниками, стал извечным заводилой и душой компании. Но Костя не забыл обо мне. Он постоянно брал меня на вечеринки, заставлял знакомиться с ребятами, общаться и даже танцевать… Мои родители в первое время были этому только рады, но потом маму стало беспокоить несерьезное отношение парня ко мне.

У Кости было много девушек. Симпатичный парень, веселый, к тому же лучший студент курса, стипендиат. О нем мечтали многие, и он с радостью осуществлял девичьи мечты. Вороновы-старшие, как и мои родители часто упрекали парня за легкомысленность, каждый раз указывая на то, какая я серьезная девушка и что пора бы остановить выбор на мне, как самом достойном варианте.

— Мне надо нагуляться. Повзрослею, захочу остепениться и женюсь на Элис, — вечно отмахивался он.

Тогда моя мама и воспылала неприязнью к моему новому другу. Но апогеем их отношений стала практика Воронова младшего в адвокатском бюро. Костя всегда придерживался своего мнения и не шел на поводу у старших. Для моей матери он стал практикантом-бунтарем, и даже когда оказывался прав (а это случалось нередко), она находила повод его уязвить. При всем этом, идея женить сына партнера на мне у нее не пропала, вот только она боялась, что из-за моей безумной влюбленности в него и его легкомысленного нрава ничего не выйдет.

— Дочь, нельзя позволять парню так себя вести! Еще вчера вы ходили в кино, а сегодня он гуляет с какой-то первокурсницей. Я понимаю, что ты его очень любишь, но стоит быть дальновиднее. Поговори с этой девицей. Скажи ей, что ты невеста Костика. И не позволяй ему вытирать об тебя ноги! Он таскается за каждой юбкой, а ты терпишь, ждешь и принимаешь обратно с распростертыми объятьями.

Все было действительно так, как говорила мама: мы с Костей проводили вместе достаточно много времени — гуляли, ходили в кино или кафе. Потом он провожал меня домой, а сам шел к другим девушкам. В университете тоже не понимали наших отношений, за спиной обзывая меня дурой. Никто не знал о нашем уговоре. Никто не знал, что я его не любила. Во всяком случае, тогда.

Костя давным-давно знал, что нас с ним сватают, более того, он не имел ничего против нашего брака. Именно так он мне и сказал, когда пригласил в кафе после приказа о нашем зачислении на юрфак.

— Элис, это отличный шанс для нас обоих. Я всегда считал, что партнерство в бюро не лучшее решение, а если мы поженимся, то обе доли будут наши, — воодушевленно рассказывал парень.

— Но мне все равно, — размешивая сливки в кофе, сказала я.

— Ты ведь совсем не хочешь быть адвокатом?

— Мне все равно…

— Элис, очнись же ты! — чуть ли не крикнул Костя. — Если мы поженимся и объединим доли, я так раскручу бюро… А ты сможешь заниматься, чем пожелаешь, получая процент от своей части.

— Костик, но замуж… Я же не люблю тебя, и ты меня…

— При чем тут любовь, Элис? К тому же сейчас я не собираюсь на тебе жениться. Мне нравится быть твоим другом, давай просто общаться, а дальше решим, как быть.

— Хорошо, — мы пожали друг другу руки и с того дня начались наши нестандартные отношения.

Все изменилось три года назад, когда у матери Костика обнаружили рак. Опухоль оказалась злокачественной, и ни операция, ни долгое мучительное лечение не помогало. Женщина угасала на глазах. Для Кости это был страшный удар, и все это тяжелое время я была рядом.

Как-то незаметно наша дружба переросла в нечто большее. Для меня Костя стал самым дорогим и близким человеком, а я для него — тихой гаванью, где он мог переждать непогоду, чтобы двигаться дальше. Мы начали встречаться по-настоящему.

К этому времени я сильно изменилась и во многом благодаря парню. Костя настаивал на том, чтобы я ходила в салоны красоты, делала прически, выбирала стильную одежду. По крупицам он создавал новую Алису под себя, чтобы позже принять как женщину. Мои волосы из лисье-рыжего превратились в древесно-красный, и я больше не отращивала их до поясницы, сохраняя каскадную стрижку чуть ниже плеч. Каждый день делала макияж, и благодаря косметике выглядела на свой возраст, а не младше. От прежней забитой девочки Алисы почти ничего не осталось… почти…

— Идем, Элис? Родители нас скоро в розыск объявят, — усмехнулся Костя, убирая с моего лица непослушную темно-рыжую прядь.

— Идем, — улыбнулась я.

— Да, кстати, когда лучше? За ужином или во время десерта?

— Давай во время десерта, иначе мы не поужинаем нормально. Моя мать весь мозг съест, — рассмеялась я.

— Она это может, — поддержал Костик и, обхватив мое лицо ладонями, притянул к себе.

Не знаю, что случилось в этот момент, но я словно почувствовала чей-то взгляд. Отстранившись от парня, я посмотрела на здание ресторана и боковым зрением заметила, как жалюзи на окне второго этажа резко закрылись.

— Мне кажется, за нами наблюдали, — прошептала я.

— Кто? — Костя обернулся и, проследив за моим взглядом, посмотрел на то окно. — Тебе, наверное, показалось. Идем за столик.

Мы вернулись вовремя: как раз принесли холодные закуски. Стоило нам сесть за столик, как Кирилл Олегович решил меня обрадовать. С понедельника я официально начинала работать в их адвокатском бюро, и меня ждало первое дело — бракоразводный процесс известного бизнесмена Акулова и его молодой супруги. Я выступала на стороне жены.

— Алиса, не переживай. Мы тебе поможем, но это дело должно пойти в твой стаж. Оно заведомо выигрышное и этим резонансное.

Этот бракоразводный процесс отличался от десятков аналогичных тем, что миллионер Александр Акулов, как оказалось, совсем не знал свою супругу. Для него это был третий брак, и мужчина, как всегда, составил брачный договор, по которому прекрасная длинноногая Вероника после развода оставалась ни с чем. Но женщина была куда дальновиднее, чем мог предположить умудренный опытом супруг. Она прекрасно понимала, что их союз не продлится вечность, и те блага, что имеет во время замужества, испарятся, как только она надоест состоятельному супругу. Вероника поставила свое условие в договор: за доказательство измены мужа ей полагалась компенсация в размере пятидесяти процентов от заработка и имущества, полученного неверным супругом в период официального союза. Акулова этот пункт не смутил, ведь в суде учитывались