Путь отмщения - Боумен Эрин

— Если обещаешь не вредить телу Матери-Земли, я помогу тебе, — произносит она наконец.

— Обещаю. Мне нужно только правосудие.

— Возмездие, — поправляет она меня.

— Оно самое.

— Тогда я проведу тебя по горам. По крайней мере, пока не найду своих сородичей. Но если мы приедем к шахте и те, кого ты ищешь, уже надругаются над телом Матери-Земли, я тут же развернусь и уеду, и дальнейшей помощи от меня не жди. — Она надвигает на лоб шляпу с плоскими полями, заслоняя глаза от солнца, и еще раз говорит: — Горы священны, нельзя их осквернять.

— Да-да, но давай ближе к делу. Мы теряем время.

— Меня зовут Лилуай, — представляется девчонка. — Не собираюсь служить тебе бессловесным мулом.

— Хорошо.

— Ли-лу-ай, — произносит она еще раз по слогам, поскольку я не пытаюсь повторить ее имя. — Или Песнь Ястреба, если Лилуай тебе не выговорить.

— Это два имени, — замечаю я и оглядываюсь на парней. Джесси и Билл начинают терять терпение, их лошади беспокойно переступают ногами. — Послушай, у меня нет времени прохлаждаться. Ты едешь со мной или нет?

Индианка выпрямляется в седле.

— А как тебя зовут?

— Кэти.

— Спасибо, Кэти, за то, что ты сделала для меня в «Тигре».

— Не стоит благодарности, Лил. Поехали уже. — Я разворачиваю Сильви и трусцой направляюсь к братьям Колтонам.

У меня за спиной она говорит своему пони:

— Меня зовут не Лил. Но для начала сгодится.

И наконец раздается стук копыт.

Похоже, я нашла себе следопыта.

Глава шестнадцатая

— Она из апачей, — произносит Джесси, когда мы возвращаемся к братьям. Он щурится, но это не его обычный добродушный прищур. Скулы заострились. Губы сжались в тонкую ниточку. Кажется, даже кожа на лбу натянулась. — Она с нами не поедет.

— Она поможет нам в горах, — возражаю я.

— Она с нами не поедет! — Он машет рукой на Лил, как будто она облако придорожной пыли в воздухе, которое можно разогнать. — Убирайся! — рявкает он. — Тебе здесь не рады.

— Джесси! — окликаю я, и он резко оборачивается с перекошенным от ненависти и страха лицом. Я помню историю, которую Билл рассказывал об их матери, и хорошо понимаю чувства бедного парня. — Послушай, Джесси, мне жаль, что ты потерял мать, но это было много лет назад. И Лил тут не виновата.

— Виноваты ее сородичи, — огрызается он.

— Но не она.

— Мне все равно. Не позволю я проклятой апачи ехать рядом с нами. Только через мой труп.

— Ох, черт тебя дери! — взрываюсь я. — Билл прав. Ты вечно проповедуешь, что надо оставить прошлое позади, жить дальше, не позволять демонам поглотить душу, но сам же цепляешься за прошлое больше нас и твердишь о событиях десятилетней давности! Чем раздавать полезные советы, попробуй им следовать. Вот только тебе духу не хватает!

Он прикусывает нижнюю губу и бросает на Лил испепеляющий взгляд. Однако индианка продолжает невозмутимо сидеть на пони, глядя в небо, будто она тут ни при чем.

— Я не призываю тебя стать ее лучшим другом, просто…

— Мы никогда не станем друзьями, — цедит Джесси сквозь зубы.

— Господи, ты меня до белого каления доведешь! — ору я. — Вот что я тебе скажу: она едет с нами, и точка. Ты, я, Билл и она — мы просто едем вместе. Не говори с ней. Даже не смотри на нее, если тебе так тяжко. Но Лил знает горы, и я не собираюсь отказываться от такого преимущества из-за твоей чертовой гордости или трусости. — Он злобно зыркает на меня, и я добавляю: — Короче, на время перехода тебе придется засунуть подальше свои предубеждения.

— А тебе, значит, нравятся апачи? С чего вдруг ты полюбила индейцев?

— Мне нравятся те, кто упрощает мне жизнь.

Джесси скрещивает руки на груди.

— Я думал, именно это мы с Биллом и делаем! Мы помогаем тебе найти Роуза, ты помогаешь…

— Я помню условия сделки, — поспешно перебиваю я. Если он проболтается, Лил тут же сбежит без оглядки.

Джесси снова прикусывает губу и задумывается.

— Все равно не понимаю, зачем все усложнять. Втроем путешествовать легче.

— А вчетвером безопаснее. Ты же сам говорил: чем больше народу, тем лучше.

— Говорил, — соглашается Джесси. — Похоже, ты все-таки не глухая.

— А у тебя припасена мудрость на каждый случай, да, Джесси?

— Не на каждый, — хмуро бурчит он. Потом цокает языком и разворачивает Бунтаря к востоку. Я придерживаю Сильви и провожаю его взглядом. Джесси нагоняет Билла, и дальше они едут бок о бок, а Дворняга пулей уносится вперед.

— Ты ему нравишься, — говорит Лилуай.

— Чего?! — Я изумленно оглядываюсь на нее. — Неправда!

— Тарак тоже всегда говорил со мной загадками. Когда он погиб в одном из набегов, его сестра призналась, что он хотел на мне жениться, и только тогда я поняла.

— Знаешь, Джесси не из апачей, и к нему твои выводы насчет загадок не применимы.

— Он прислушивается к тебе, — упорствует Лил. — Даже дал себя переспорить.

Потому что жадность поборола желание разъехаться в разные стороны. Джесси остался не ради меня и уж точно не потому, что я ткнула его носом в предвзятое отношение к апачам. Готова об заклад биться. Мы с Колтонами всего лишь используем друг друга. Не стоит придумывать то, чего нет.

Я напоминаю себе поскорее сказать братьям, чтобы не трепались о золоте, и трогаю поводья.

— Поехали, Лил. Не то отстанем.

— Лилуай, — поправляет индианка. Я скачу вперед, и она следует за мной.

Мы долго едем по берегу реки. Вокруг расстилается плоская равнина, и нам нет нужды сверяться с направлением: Солт-Ривер сама нас ведет.

К вечеру пейзаж меняется. Становится зеленее, но на горные склоны у Прескотта не похоже. Сосен не видно, зато тут и там высятся древние кактусы сагуаро, воображая себя деревьями и ломая линию горизонта. Между ними в изобилии растут кусты ежевики, окруженные опунциями и плюшевыми кактусами чойя. Растительность постепенно обступает нас, и я знаю, что это только начало. Дальше лежит еще более негостеприимная земля. Из нее вылезают валуны и острые скалы, она дыбится холмами, переходящими в небольшие плато. И это всего лишь предгорья — даже не знаю, далеко ли мы сможем проехать на лошадях. А что будет в самих горах? Скоро нам придется двигаться прямо по руслу Солт-Ривер, это единственная дорога сквозь непроходимые места.

Из-за настороженных ушей Сильви я наблюдаю за Джесси, который едет впереди. То и дело свистом подзывая Дворнягу, хотя пес ни на шаг не отбегает от реки, он лениво раскачивается в седле, двигая бедрами в такт шагам Бунтаря: обычная посадка для езды верхом. Щеки у меня вдруг вспыхивают. Я сама не своя, мне хочется сорваться в галоп, но вместо этого я тянусь за револьвером и упражняюсь в меткости: на месте каждого встречного кактуса представляю Уэйлана Роуза и делаю вид, что стреляю в него снова и снова. В следующий раз я уже не промахнусь. Всажу ему пулю в сердце, а не в плечо. Вскоре я успокаиваюсь и снова чувствую себя решительной, жесткой и собранной. Убрав револьвер в кобуру, я сосредоточиваюсь на цели нашего путешествия и уже не таращусь в спину Джесси.

Впереди Солт-Ривер делает поворот, исчезая за нагромождением скал. Я вспоминаю карты, которые изучала сегодня утром, мысленно прослеживаю течение реки. Русло огибает скалы, потом снова сворачивает на восток и прорезает горы Суеверия насквозь. Большинство ориентиров на пути к руднику рассчитано на тех, кто едет по тропе Перальты, как я и сказала Колтонам, — возможно, первые золотоискатели направлялись сюда из Тусона или еще дальше с юга. Учитывая, сколько страниц в дневнике написано по-испански, не удивлюсь, если изначально шахта принадлежала мексиканцу. Но поскольку мы едем вдоль реки — сначала до хижины Вальца, и только потом в каньоны, с северной стороны от шахты, — придется расположить все знаки в обратном порядке, чтобы отыскать дорогу к руднику. Или нам удастся найти другие тропы, которые не упоминаются в дневнике. В крайнем случае Лил поможет.