Дело смерти (ЛП) - Халле Карина

— Это не пустая угроза, — ворчит Кинкейд. — Я не бросаю слов на ветер.

Затем он сжимает мою руку и тянет к двери.

Я оглядываюсь на Эверли и вижу, как она снова смеется и качает головой, словно совсем не верит ему.

— Мы ведь выберемся отсюда, да? — спрашиваю я, пока он ведет меня по коридору в свой кабинет.

— Я прямо сейчас звоню в компанию гидросамолетов. Если мне придется оформить все лично, чтобы вывезти тебя и доктора Ву отсюда как можно скорее, я так и сделаю.

Он отпирает дверь, мы заходим внутрь, и он берет телефон.

— Линия повреждена, — ворчит он, швыряя трубку на рычаг. — Черт. Что ж, спутниковый интернет еще должен работать.

Он подходит к своему компьютеру и начинает печатать, украдкой поглядывая на меня, пока я сажусь напротив.

— Что? Думаешь, я оглушу тебя пресс-папье и проверю свою почту? — поддразниваю я.

Он ухмыляется и надевает очки.

— Такая мысль мелькнула.

Я откидываюсь назад и наблюдаю, как он печатает, изучая его красивое лицо. Над бровью у него шрам, но я не знаю, откуда он. Его волосы такие густые и темные, но с рыжеватым отливом, и мне интересно, достался ли ему этот цвет от матери или отца. И где они родились? Где родился он?

Эверли была права. Он жертвует всем ради меня, а я ничего о нем не знаю.

Но должна ли? У меня раньше были парни, о которых я знала все, и это заканчивалось либо скукой, либо разбитым сердцем. Может быть, в этот раз, при этих обстоятельствах, я смогу узнавать все постепенно, на ходу.

Далеко отсюда.

— Поскольку мы не на обычном маршруте гидросамолетов, нельзя просто забронировать чартерный рейс онлайн, — говорит он со вздохом, быстро печатая. — Но я только что отправил запрос в «Harbour Air», а теперь попробую связаться с частными рыболовными чартерами. Гарантирую, что если я заплачу им лучшую цену, они придут сюда за нами.

— Мы могли бы взять один из «Зодиаков», — предлагаю я. — Может, добраться до Порт-Элис. Ты упоминал, что Винтер-Харбор соединен дорогой с Порт-Харди. Это почти как город.

Он качает головой.

— Шторм, может, и пройдет, но волны будут сильным еще несколько дней. Мы окажемся под ударом, как только выйдем из залива. Не зря капитан Кук называл полуостров мысом бурь.

— Тогда возьмем квадроциклы, — говорю я ему.

Он смотрит с усмешкой.

— Мы не убегаем от злодея, Сидни. Квадроциклы медленные и будут последним средством. Черт, «Митрандир» — это последнее средство, если мы не сможем вовремя вызвать самолет.

Но здесь он ошибается. Он так близок к этому, что даже не видит.

Здесь есть злодей.

И имя ему — Фонд «Мадрона».

ГЛАВА 26

Остаток дня проходит без происшествий, пока шторм набирает силу. Мне слишком неловко встречаться с друзьями, поэтому я возвращаюсь с Кинкейдом на его лодку. Мой мозг продолжает возвращаться к мыслям о Клэйтоне, к разговорам о нем. Я хочу поговорить о животных в лесу. Хочу знать, выбрала ли меня «Мадрона» с какой-то целью. Все эти вопросы вертятся на кончике языка, грозя выйти наружу, но я решаю поступить с ними так же, как и со всем остальным. Я упаковываю их в коробку, завязываю бант и засовываю в самый дальний угол сознания. Как только я выберусь отсюда, как только я освобожусь от этой проклятой мглы и этого чертового поселения, тогда и вытащу все коробки и встречусь с ними лицом к лицу. Развяжу банты и разберусь с ними.

Но сейчас, чтобы пережить следующие несколько дней, я должна сосредоточиться на настоящем. Если начну открывать эти коробки сейчас, я сломаюсь и не буду ни на что годна.

Кинкейд заботится обо мне, что позволяет просто сосредоточиться на нем. Он готовит для меня, мы занимаемся сексом, а затем я играю роль психотерапевта.

Я заставляю его говорить.

— Где ты родился? — спрашиваю я, лежа рядом с ним в постели. Над нами дождь барабанит по люкам, и этот звук успокаивает. Единственный солнечный свет за весь день озарил нас пару часов назад, странный, глубокий желтый свет из разрыва в штормовых тучах, но ливень снова усилился.

Он берет мое запястье и целует его внутреннюю сторону, где впивался ремень, когда он связывал меня.

— В Ванкувере, — говорит он. — В настоящем, а не в том поддельном в Вашингтоне.

— В каком году?

Он делает паузу.

— Ты будешь судить меня за то, что я старый?

Я смеюсь.

— Нет. Мне нравятся мужчины постарше.

— Справедливо. Я родился в 1985 году.

— Так тебе тридцать семь.

— Да. — Он колеблется. — Это считается старым?

— Еще как, — игриво говорю я. — По крайней мере, тебе еще нет сорока.

— Упаси боже, — говорит он, с драматизмом прикладывая руку к груди.

— А откуда твои родители?

— Из Шотландии, — говорит он. — Из Абердина. В детстве у меня был шотландский акцент, потому что они учили меня говорить. Я пошел в детский сад, говоря как Майк Майерс в «Я женился на убийце с топором27». Ну знаешь: «Голова! Двигай! Давай!» — Он произносит это с идеальным акцентом, хотя я понятия не имею, о каком фильме он говорит. — Ох, — говорит он, легонько хлопая меня по плечу. — Я забыл, что вы, молодые, не знаете, что такое хорошие фильмы.

— Похоже, мне придется его посмотреть, — говорю я. — Как только мы выберемся отсюда, если только тебе нельзя нарушить правила и показать фильм прямо сейчас. Спутник еще работает? Может, мы сможем найти его на «Нетфликс», — смотрю на него с щенячьими глазами, отчаянно нуждаясь в отвлечении. — Я буду умолять.

Он рычит на меня.

— Ты же знаешь, я не могу отказать, когда ты умоляешь, милая, — затем он встает. — Ладно. Оставайся здесь. Мы посмотрим его.

— Ты серьезно?

— Я серьезно, Сид, — говорит он с ухмылкой, исчезая в глубине лодки.

Мой живот трепещет от волнения при мысли, что я наконец-то посмотрю фильм после столь долгого воздержания, но затем мое сердце тоже начинает трепетать. Словно в груди высвободилась стая бабочек.

Я не влюблена в Кинкейда, несмотря на то, что пытаются сказать мне эти бабочки, но он, должно быть, что-то чувствует, если готов на все это ради меня. И я имею в виду не только показ запрещенного фильма с Майком Майерсом. Я имею в виду готовность бросить работу, лишь бы я выбралась отсюда. Я знаю, Эверли говорила это саркастически, но, возможно, это может стать началом драгоценной любовной истории.

Или, может быть, мне нужно взять себя в руки и проживать это день за днем.

Он возвращается со своим Айпадом. Я не могу не насладиться видом, учитывая, что он абсолютно голый.

— Ладно, все работает, и он есть на Нетфликс.

Он забирается ко мне в постель, ставит устройство на подушку и нажимает «Воспроизвести».

Я визжу от восторга, когда появляется логотип «ТриСтар Пикчез».

— Спасибо, — шепчу я ему.

Он наклоняется и целует меня в щеку.

— Ты это заслужила. Нужно отвлечь твои мысли. Ты через столько прошла, Сид. И я так горжусь тобой за то, как ты со всем этим справлялась.

«Запаковывая это в коробку и отодвигая в сторону», — думаю я и возвращаю свое внимание к фильму. И я смогу продолжать делать это еще несколько дней.

Всего несколько дней.

Утро наступает с грохотом.

Около шести утра кровать начала трястись, кранцы бесконечно скрипели о причал, пока лодку подбрасывало на волнах. После этого мы оба не могли уснуть, поэтому встали, и Кинкейд вышел на улицу, добавляя больше швартовов и закрепляя лодку у причала.

— Тебе, наверное, лучше вернуться в домик, — говорит он, пока мы пьем кофе, а дождь хлещет по лодке. — Весь день будут шквалы. Здесь, внизу, будет не очень приятно находиться.

Я вздыхаю. Мне все еще неловко из-за той ночи, даже если я знаю, что видела, даже если это Эверли накачала меня наркотиками и пыталась куда-то отвести, она выставила меня сумасшедшей лгуньей.