Не дразни меня (СИ) - Рузанова Ольга

- И?...

Она перехватывает мой взгляд и, поджав губы, раздувает тонкие ноздри. Я невольно ерзать начинаю, потому что чувствую, как теряю контроль над ситуацией. Понятия не имею, что она скажет в следующую секунду.

- Я понимаю, что все это уже не имеет значения, но... ты должен был мне рассказать.

- Нахуя?...

Нет, я, правда, не понимаю. И если бы Лена не взяла на себя ответственность просветить Яру, я сам никогда бы этого не сделал.

- Что значит «нахуя»?! - взвивается она, - Ты требовал от меня доверия, не так ли?

- Ты не доверяла.

- А ты сам?... - выкрикивает, тыча в меня указательным пальцем, - Ты сам доверял?! Нет! Знали все, кроме меня!

- Ты ненормальная?! - усмехаюсь в шоке, - При чём тут доверие? Я не хотел для тебя этого дерьма!

- Серьезно?! Почему ты решаешь, должна я знать или нет?! Это мой отец, а не твой!

- И моя мать!

- При чем здесь это, Адам?! Ты же видел, как я волновалась за отца! Видел и молчал! - все повышает и повышает голос, - Ты сам позволил мне верить им!

- Они твои родители!

- А ты мой муж! Был!... - отбивает и резко замолкает.

Отворачивается и проводит рукой по лицу. У меня кровь в ушах шумит.

- В общем... - продолжает уже гораздо тише и спокойнее, - Соглашения, которые передал сегодня твой адвокат, я все подпишу. Никаких претензий у меня нет и не будет.

Я тяжело сглатываю. Давление внутри черепной коробки продолжает расти.

- Что думаешь делать потом?

- Уеду.

- Куда?

- Какая разница? Подальше отсюда, - шепчет еле слышно, а потом возвращает взгляд к моему лицу, - Собаки закрыты? Мне пора.

Глава 54

Ярослава

Внутри опустошение и до сих пор продолжающиеся непроизвольные спазмы мышц - последствия пережитого приступа.

Выхожу на улицу, останавливаюсь на террасе.

- Их закрыли? - спрашиваю, имея в виду собак.

- Да, - негромко отвечает Литовский.

Кивнув, я спускаюсь с крыльца и торопливо семеню к выходу. Охранник, завидев меня, сразу же открывает ворота.

Спину и поясницу под взглядом Адама невыносимо жжёт, но я иду, не оборачиваясь.

Разлившееся вдоль рёбер едкое разочарование наполняет рот горечью. Мне так плохо!

Молча шмыгнув мимо будки охраны, я ступаю за пределы территории Литовского и вдруг слышу громогласный рык:

- Яра, стоять!

Вжав голову в плечи, опрометью несусь к своей машине. Запрыгиваю в нее и тут же завожу мотор.

- Хрен тебе, Литовский! Понял?... Хрен тебе!!!

Врубаю свет и, сдав назад, резко выруливаю на дорогу. Меня начитает колотить. Откат или результат его последних слов, я не знаю, но тело всего за пару минут разогревается, а сознание проясняется.

Грудь разрывают рыдания и истеричный смех.

Я лечу по прямой и начинаю сигналить за двести метров до шлагбаума. Странно, но он тут же начинает подниматься. Пролетаю под ним, проезжаю участок дороги до трассы и вдруг вижу в зеркале заднего вида голубоватый свет ксенона.

- Черт!...

Втискиваюсь в первую же брешь и сразу перестраиваюсь в левую полосу. Литовский слишком быстро сокращает расстояние между нами. Буквально врезается в автомобильный поток и двигается через две машины позади меня.

Телефон в кармане молчит. Мозг атакуют флешбеки, и мой пульс разгоняется до двухсот.

Доезжаю до нужного перекрестка и пролетаю его на желтый. Сама себе довольно улыбаюсь, но услышав звуки клаксонов, вижу в боковое, как Адам, подрезав участников встречного движения, пересекает перекресток на красный и буквально дышит в спину.

- Придурок! - выкрикиваю звонко, - Больной идиот!...

Мигая фарами, поджимает сзади, требует остановки. Хохочу во все горло и, опустив стекло, вытаскиваю и показываю фак. Кровь в венах закипает. Адреналин бьет фонтаном.

Литовский сигналит снова и снова и, поймав момент, когда на трассе остаемся только мы, дает газу, встает со мной параллельно и полностью контролирует моё движение.

- Катись к черту! - ору я.

Через несколько секунд впереди показывается отворот вправо, и я, наконец, понимаю его задумку.

Вот же гад!

Делаю тщетную попытку вырваться вперед, но он поджимается, и парктроники в моей машине начинают истошно визжать. Я вынужденно съезжаю с полосы и ныряю на грунтовую проселочную дорогу.

Несусь по ней, не снижая скорости, а джип немного отстает и вальяжно катится за мной.

Знает, сволочь, что я уже никуда не денусь.

Горло пересыхает, и я бы многое отдала за глоток воды, но... уже месяц я не чувствовала себя такой живой.

Двигаясь вдоль лесополосы, постепенно снижаю скорость, а когда вижу, как он подает фарами сигнал к полной остановке, выкручиваю руль и ныряю в развилку между соснами.

Ударив по клаксону, он рывком срывается с места. Я смеюсь.

Пролетаю ещё три сотни метров и резко торможу, уткнувшись бампером в заросли молодняка.

Ставлю машину на ручник и выхожу. Литовский прыгает с подножки внедорожника и направляется ко мне стремительным шагом.

- Адам?... - деланно удивляюсь, - Сказать что-то забыл?

В пару шагов оказавшись около меня, толкает в плечо и обхватывает пальцами мою шею.

- Я тебя не отпускал!

- Все верно, я сама ушла.

- Яра!... Когда ты перестанешь ебать мою душу?!

Литовский не кричит, но хриплые нотки в низком голосе отдают вибрацией каждой моей клетки.

- Уже! Попрощались же, Адам!...

Молчит. Кружит глазами по моему лицу и молчит. Я тоже смотрю, жадно впитываю каждую черточку - волоски щетины, ресницы, густые брови, глаза цвета ртути.

- Что ты хочешь от меня? - спрашиваю тише.

- Ты не поверила моему слову.

- Я же попросила прощения! Ты представить не можешь, как я сожалею!

- Ты веришь всем, кроме меня.

- Я была не права, но и ты не был со мной честен до конца!...

- Блядь!... - выдыхает он, - Да потому что это твой отец!...

- Ну тогда чего ты удивляешься, что я им верила?! - восклицаю сипло, - Вы все мне лгали! Все!... Мать, отец, ты!... Сделали из меня дуру!

- Ты и есть дура, Яра.

- А ты идиот!

Берем тайм-аут, отводим взгляды в разные стороны и восстанавливаем дыхание. Его тежелое большое тело плотно прижато к моему, ладонь, съехав вниз, лежит у основания шеи, подушечка большого пальца контролирует пульс.

- Я подпишу все, что ты хочешь, - проговариваю тихо.

Адам поворачивает голову и смотрит сначала в глаза, потом сразу на губы. Мне становится жарко и душно, несмотря на то, что на улице довольно холодно.

- Хочешь развода?

- Ты сам начал бракоразводный процесс, - напоминаю я.

- Ты сама попросила развод!

- Я!? - вспыхиваю спичкой, - А если бы я убить себя попросила, ты убил бы?!

- Не гони. Ты изъявила желание больше никогда меня не видеть, я это желание исполнил.

- Но потом я звонила тебе! А ты послал меня на хер!

- Послал, - соглашается ровно, - Потому что тоже имею право на эмоции.

В горле сильно саднит. Я сглатываю несколько раз, прежде чем снова начать говорить.

- Ты хочешь со мной развестись, потому что узнал, что мой отец тогда сделал?... Я пойму, если так.

- Не так. Тебя ещё на свете не было, когда это случилось. Не стоит брать на себя ответственность за чужие грехи.

- Это ужасно...

- Я тебя не отпускаю, - вдруг говорит Литовский и поднимает руку к подбородку.

Я смотрю на его чуть приоткрытые губы, поднимаю взгляд к глазам. В них полыхает пламя.

- Почему?

- Не хочу, - бормочет, склоняясь, - Развода не будет.

- Почему?! - успеваю выкрикнуть пред тем, как он меня целует.

Сразу жёстко. Ворвавшись в рот, его наглый язык метит собой территорию, не оставляя без внимания ни одного участка.

Мне не хватает дыхания. Схватившись обеими руками за полы кожаной куртки, я поднимаюсь на носки. Отвечаю, сознательно трусь подбородком и щеками о жёсткую щетину.

- Почему, Адам?...