Дикий, дерзкий, мой (СИ) - Вейлер Лея

— Ты должна прилететь на Аллар немедленно! Покажи цвет алии, и я сегодня же начну подбирать тебе пару. У меня уже лежит список кандидатов, надо отобрать самых подходящих.

— Мам, я не хочу возвращаться. Здесь у меня практика, ответственная работа… — попыталась возразить, но мой голос дрожал, выдавая страх. Я знала, что эти слова не будут услышаны.

— Работа? — Натаниэлла усмехнулась, словно это было самое абсурдное, что она когда-либо слышала. — Ну какая работа в такой период? Возьми больничный. Любой док обязан его оформить. Вернёшься к после родов, выпустишься из академии заочно. Делов-то!

— Я не хочу, чтобы ты выбирала мне пару, — прошептала я, но голос был таким тихим, что едва ли долетел до голограммы.

— Ты не понимаешь, Лара, — мать вздохнула, словно объясняла что-то маленькому ребёнку. — Это не вопрос хотения. Это обязанность. Ты должна продолжить род. Кто он? Ты не можешь в таком состоянии быть одна. Он хотя бы алларец? — в её голосе мелькнула надежда.

Я вздрогнула, чувствуя, как запульсировала алия — символ моей расы. Она напоминала мне о предназначении. И о том, из-за кого я решила пренебречь обязанностями.

— Нет. Он не алларец. — солгать, глядя в глаза матери, я не смогла.

— А кто?

— Ррхан.

Натаниэлла схватилась за сердце, имитируя сердечный приступ, и застонала.

— Нет! Как ты могла?! Почему именно ррхан?

— Я полюбила его, мам… И он почувствовал во мне свою пару. — Своим тихим признанием я взывала к материнскому понимаю. Мне как никогда была нужна её поддержка!

Алларка мгновенно перестала изображать умирающую и свела точёные брови над переносицей, всем своим видом показывая задумчивость. Неужели поняла?

— Сколько у тебя бутонов?

— Три.

Ярко-синие глаза радостно вспыхнули.

— Это же замечательно! Вляпаться в ррхана — это, бесспорно, ошибка. Таких собственников ещё поискать! Но не всё потеряно, моя девочка. Ты же понимаешь, что пока не забеременеешь, процесс созревания может длиться долго? Прилетай и исполни свой долг. Вернёшься к своему ррхану уже беременная.

— Что? Он никогда меня не простит!

Даже представить реакцию Дараха сложно. Да и не отпустит он меня отсюда, потому что вылеты своих подчинённых сам согласовывает.

— Да куда он денется! — беспечно махнула рукой Натаниэлла и изящно поправила волосы. — Если любит, то априори не должен ставить тебя перед таким выбором и лишать радости материнства. А если ставит, то пусть расхлёбывает последствия. Ишь, чего удумал! Мы, алларки, не должны зависеть от мнения мужчин, а думать больше о себе. Запомни, Лара: чем сильнее укрепляется ваша связь, тем сложнее тебе будет пойти на близость с алларцем. Если в этот раз пропустишь, в следующий может быть поздно. А если повезёт — сразу нескольких родишь.

— Но это же измена!

— Это просто физиологический процесс. Считай процедура, прописанная на генном уровне. Ррхан примет твоего ребёнка как миленький. Никуда не денется, даже не сомневайся! Ты только представь, как возьмёшь на руки маленькую девочку, своё продолжение. Или прекрасного мальчика с вьющимися разноцветными волосами. Когда подрастёт, просто оставишь его в пансионате под моим присмотром, и любись дальше со своим хвостатым. Поверь, если ты этого не сделаешь — будешь жалеть до конца жизни.

— Мам, пожалуйста… — попробовала я ещё раз попросить не давить на больное.

Натаниэлла наклонилась вперёд, грозно нахмурившись.

— Лара, я не позволю совершить тебе непоправимую ошибку! Даю время одуматься и прилететь на Аллар. Если ты не сделаешь этого, я сама прибуду за тобой, чего бы мне это ни стоило. Ты понимаешь?

Я кивнула, не в силах сказать ни слова. Мия Бойд, старший секретарь главного управления Аллара, пойдёт на многое ради цели. Голограмма исчезла, оставив меня одну в тишине комнаты. Я чувствовала, как моя алия пульсирует, словно живое существо, напоминая о неизбежном.

Подойдя к зеркалу, я сняла халат. Кожа была покрыта тонкими бирюзовыми узорами, книзу переходящими в черноту. Алия. Символ моей расы. Символ проклятия. Почему внешне такие похожие на другие расы, мы настолько отличаемся в самом важном? Контрацептивы нам не подходят, да и бесполезны. Почему нельзя забеременеть от любимого мужчины? Я бы даже от вакцины рас, которую ставят другим гражданам Альянса, не отказалась бы. Дотронулась до рисунка, чувствуя, как он реагирует на мои прикосновения, словно это была часть тела, которую я никогда не смогу контролировать.

Мама права в том, что я могу пожалеть позже. И наверняка пожалею! Надавила на самое слабое и больное место в той броне из убеждений, которую я выстроила. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Не могу сбежать от себя и своего предназначения. Но могу хотя бы попробовать найти компромисс.

Если любит — простит. Куда ррхану деваться, так? Но жить с клеймом изменщицы и предательницы… Видеть в глазах любимого осуждение… Это невыносимо!

Я не могу больше бежать от правды. Нужно сделать окончательный выбор.

— Прости меня… — прошептала, глядя в окно далеко вверх, где находился генеральский пентхаус. Голос из-за непролитых слёз казался скрипучим, совсем чужим. Будто на шею мне повесили огромный камень, который всё сильнее тянул на самое дно, где ждало осуждение, боль и вина.

Глава 21

Я вдохнула солёный воздух полной грудью и улыбнулась. Розовый песочек, лазурная гладь океана и сиреневые барашки волн. Приятный шум прибоя и яркая звезда на безоблачном небе, от которого едва спасала мягкая прохлада тени.

Зачерпнула песок рукой и пропустила его сквозь пальцы. Горячий, оставляющий после себя песчинки на влажных ладонях. Но это мне тоже нравилось. Как и аромат местных цветов и пряностей.

Поднялась на ноги и осмотрела окрестности. Я дома на Алларии. Позади — двухэтажное здание в череде таких же с собственным выходом на пляж. Специально прошла сначала на задний двор, чтобы собраться с духом. С собой — только небольшая сумка, потому что здесь остался довольно внушительный гардероб.

Двери распахнулись, и показалась прекрасная алларка, чьи полупрозрачные одежды подхватил ветерок, словно крылья бабочки.

— Лара, ты приехала! Как я рада тебя видеть!

Мы обнялись, и я почувствовала, как в груди что-то сжалось. Мамины руки были мягкими, но в них чувствовалась сила, которая всегда пугала и притягивала одновременно. Хрупкие на вид алларки на самом деле очень стойкие и целеустремлённые, хваткие. В носу защипало от слёз. Мы никогда не были особо близки, но я всё равно соскучилась.

Я ступила на порог дома, и тёплый воздух, наполненный запахом моря и свежей выпечки, обнял меня как родной. Песок всё ещё цеплялся за босые ноги, оставляя следы на полированном полу.

— Ум-м-м… Чем так пахнет? — прошептала я, но слова потерялись в громком пении, доносящемся из глубины дома. Мелодия была неожиданно страстной, с низкими фальшивыми нотами, которые буквально вибрировали в воздухе, словно соблазняя меня подойти ближе. Я прикрыла глаза, вдыхая аромат приправ.

— Это твой отец, — улыбнулась мама, будто это было что-то само собой разумеющееся. — Он решил брать уроки вокала.

Я в удивлении выгнула бровь, пытаясь представить своего отца поющего. Что-то раньше я не замечала в нём такой склонности. Ландшафтный дизайн и графика — вот его любимое дело.

И вот Каралион Бойд сам появился на пороге кухни. Как всегда прекрасный, несмотря на возраст. Его глаза засверкали от радости при виде меня, а голос, когда он заговорил, был таким же глубоким, как его пение.

— Моя малышечка! Я решил испечь твоё любимое печенье. Иди ко мне!

Как только я влетела в отцовские объятия, с его волос посыпалась мука. Мы засмеялись. И стало так хорошо! Хотя бы ради встречи с родными мне стоило вырваться. Его руки были тёплыми, сильными, и я почувствовала, как он притягивает меня ближе, как будто хочет удержать навсегда.