Дело смерти (ЛП) - Халле Карина

— Спасательные жилеты лежат на ваших местах, — добавляет Кинкейд. — Наденьте.

Я сажусь в катер, который выглядит так, будто на нем возят туристов на наблюдение за китами — сиденья расположены по двое в ряд. Даже ремни безопасности есть, чтобы нас удерживали на местах. Я занимаю первое место и благодарно улыбаюсь Раву, когда он садится рядом. Он мне нравится, и по тому, как они с Лорен переглядываются, я понимаю, что на территории зарождается еще один роман.

Надеваю спасательный жилет, который едва налезает на мою грудь, затем натягиваю ремни, пристегиваясь к сиденью.

— Будем выходить из бухты медленно, — говорит Кинкейд, усаживаясь за штурвал в задней части катера и дергая шнур стартера, пока мотор не оживает с ревом. — Здесь есть лежбище выдр, которое мы не хотим тревожить, а еще цапли гнездятся вдоль берега. Они могут быть довольно сварливыми. Как только мы выйдем из защищенных вод и минуем барьерные скалы, станет немного неспокойно. Помните: там, за пределами бухты — северная часть Тихого океана. Между нами и Японией нет ни единого клочка суши. Ветер немного усиливается, так что будет небольшая волна, но сегодня она должна быть терпимой. В любом случае, сначала пойдет группа Ника — они будут нашими подопытными кроликами. Если станет слишком плохо, они сообщат по рации, и мы останемся в бухте.

Мы с Равом одновременно машем Лорен, пока «зодиак» Ника отчаливает от причала и направляется к выходу из бухты. Его кильватер20 оставляет за собой стеклянные ряби, которые расходятся к берегам.

— А каковы шансы увидеть китов? — спрашивает Рав у Кинкейда. — Косаток?

— Шансы всегда есть, хотя в последнее время нам чаще встречаются горбачи и серые киты, — отвечает Кинкейд. — Все готовы? Держитесь крепче.

Катер отходит от причала, и вскоре мы уже мчимся с комфортной скоростью. Ветер холодный, и я жалею, что не взяла шапку, но в то же время это так волнительно — быть на воде. Мы сбавляем ход, проходя мимо лежбища выдр — очаровательных морских созданий с пухлыми пушистыми мордочками, которые лежат на спине рядом друг с другом, дремлют и едят. Возможно, это самое милое, что я когда-либо видела.

Затем мы огибаем остров, который словно часовой стоит у входа в бухту, прежде чем приблизиться к полосе тумана. Сидя впереди, я чувствую, как все несется на меня, словно на американских горках, пока мой нос не замерзает, а щеки не окрашиваются в розовый. Волосы растрепались и постоянно выскальзывают из атласной резинки, которой я их собрала.

Вскоре сквозь туман проступают скалы, о которые разбиваются волны, открывая нам первый взгляд на дикий океан. Волны нарастают, валы накатывают на нас, и мы встречаем их с глухим ударом — вода перехлестывает через нос катера. Я взвизгиваю, когда окатывает меня и Рава, а потом начинаю смеяться.

— Что ж, это точно меня взбодрило, — усмехается Рав, вытирая воду со лба.

Мы крепко держимся, пока волны становятся все более спокойными и редкими — лодка покидает бухту, направляясь вдоль побережья. Из-за ветра и морской пены, хлещущей в лицо, почти ничего не видно, но с одной стороны океан, кажется, простирается бесконечно — никакого горизонта, только серая пелена. На мгновение у меня возникает дезориентирующее чувство, будто я вот-вот упаду с края Земли.

Но затем я замечаю несколько небольших рыбацких лодок вдалеке, покачивающихся между волнами, и становится легче от осознания, что мы не так уж изолированы, как кажется. Пребывание в поселении действительно заставляет чувствовать себя отрезанным от мира.

С другой стороны раскинулся полуостров Брукс — огромная масса земли с крутыми лесистыми склонами, вершины которых скрыты в облаках. Лодка Ника поворачивает к берегу, направляясь к ближайшей бухте, но Кинкейд продолжает путь.

— Я знаю пляж получше! — кричит Кинкейд, его голос едва слышен из-за ветра и мотора.

Мы продвигаемся дальше, огибая мыс, пока я не вижу длинный, широкий участок песка кремового цвета, усеянный гигантскими корягами, а за ним — темно-зеленый лес. Есть несколько скал, которые Кинкейд ловко обходит, но когда мы приближаемся к берегу, скорость снижается не так быстро, как следовало бы.

— Держитесь! — кричит он.

Мы врываемся в прибой, повсюду разлетаются брызги, пока «зодиак» не выскальзывает на песок и не останавливается с рывком.

— Не думал, что микология может быть такой захватывающей, — шутит Рав.

— Если нет причала, это единственный способ высадить вас и сохранить ваши ноги сухими, — говорит Кинкейд. Я оглядываюсь и вижу, как он поднимает двигатель из воды, затем шагает вдоль лодки и перепрыгивает через нос на твердый песок, пока прибой разбивается позади нас.

Кинкейд протягивает мне руку, и я быстро отстегиваюсь, вкладывая свою ладонь в его. Его рука такая же холодная, как моя, и все же я чувствую, как разливается тепло от прикосновения кожи к коже. Клянусь, он даже сжимает мою руку, но, возможно, это просто попытка удержать меня, чтобы я не упала в песок.

Остальные следуют за нами, и мы снимаем спасательные жилеты, бросая их в лодку.

Кинкейд поворачивается к нам, раздавая блокноты с прикрепленными карандашами.

— Это особенное место. Примерно в ста футах в лесу есть скальная стена, идущая параллельно пляжу. Она постоянно влажная от стока дождевой воды, а лес состоит в основном из тсуги, что делает его излюбленным местом для всех видов грибов. Оставайтесь между пляжем и скалой, громко звените медвежьими колокольчиками, и все будет в порядке. Распределитесь на расстоянии нескольких ярдов друг от друга, чтобы провести хорошее исследование.

— А нет никаких правил насчет сбора грибов мадроны? — спрашивает Рав. — Потому что Ник был против этого.

Кинкейд кивает, его взгляд встречается с моим.

— Мне доложили о том, что вчера обнаружили Лорен и Сидни. — Я вздрагиваю. По его тону понятно, что доклад был не из приятных. — Во всяком случае, мы не будем собирать грибы; это чисто исследовательская работа. Если найдете что-то интересное, я захватил фотоаппарат «полароид», в противном случае просто запишите в блокнот. Ничего не трогайте.

Все расходятся, пока Кинкейд берет веревку от «зодиака» и привязывает ее к гигантской коряге на середине пляжа.

— Выдержит? — спрашиваю я, желая остаться и поговорить с ним вместо того, чтобы исследовать местность с группой.

— Должно, — отвечает он, подтягивая «зодиак» на пару футов. Он чертовски силен. — Мы пробудем здесь около часа. Сейчас прилив слабый — лучшее время для высадки на берег. К тому времени, как он начнет убывать, мы будем готовы к отплытию. — Кинкейд заканчивает и возвращается ко мне, отряхивая руки. — Черные кроссовки, — комментирует он, разглядывая мою обувь. — Разумно. Белые здесь быстро пачкаются.

Я не могу не пялиться на него, вспоминая прошлую ночь.

— Это прозвучит странно, но… — Я замолкаю, дожидаясь, пока остальные отойдут подальше. — Ты был в моей комнате прошлой ночью?

Он даже не моргает.

— И с чего ты это взяла? — Его голос остается ровным.

— Ты пробежал мимо меня по лестнице, даже не взглянув. А до этого я слышала, как закрылась дверь, и кто-то ее запер. Будто это была моя дверь.

— Мне нужно было зайти в комнату Кристины, чтобы забрать кое-что для нее. Это было срочно. — Он хмурится, скрещивая руки, с намеком на улыбку на губах. — Полагаю, мне следует быть польщенным. Сначала ты думаешь, что я слежу за тобой под окном, теперь — что я вламываюсь в твою комнату. Я что-нибудь у тебя взял?

— Нет, — отвечаю я, смущенная и чувствую себя жалкой, что подняла эту тему. — Просто эти кроссовки появились, хотя до этого я не могла их найти, — показываю ногу.

— То есть ты думаешь, что я зашел в твою комнату и вернул кроссовки? Значит, я сначала украл их из-за какого-то фетиша?

— Теперь думаю, — шучу я, чувствуя, как горят щеки.

Он удерживает мой взгляд несколько секунд.

— Ты принимала таблетки сегодня утром?

Я качаю головой.

— Нет, на самом деле я следую твоим правилам. Спишешь наш разговор на это?