Роузи Кукла - Трах-тебе-дох. Рассказ второй. Аморилес

— Осторожно, нежненько, прошу тебя, милая! — Уже путая вымысел с явью, шепчу и не узнаю своего голоса.

— Вот так! Пожалуйста, только у входа! Не трогай эту пленочку. Она хоть и гибкая, но она может…

Трогаю эту пленочку, что отделяет меня такой тонкой перегородочкой от моего полнокровного счастья. Трогаю и сержусь. Сержусь на себя, на мать, на всех сразу. Ну почему? Почему всего лишь это и такая непреодолимая, мучительная преграда? Когда же? Когда же, наконец, я избавлюсь от этого проклятья? Не хочу, не желаю быть девственницей! Все! Хочу стать женщиной! И уже вслух шепчу.

— Хочу стать женщиной, милая! Ты меня слышишь? Хочу, хочу!!!

И тыкаю в себя пальчики, тыкаю. Тыкаю и плачу….

Глава 9. Розыск

В школе я как бы присутствую. Учусь, так себе. Не отлично, но и не скатываюсь на двойки, тройки. В школе мне давно уже все не интересно. Я уже давно чувствую в ней себя лишнею. Мне кажется, что я ее уже переросла.

Неожиданно, за моим приходом меня вызывают к директору. Вот еще! От чего бы это. Неужели по поводу Вали? От этой мысли вся вспыхиваю и пока иду вслед за дежурным учителем все никак не могу успокоиться.

— Входите! Знакомьтесь. Это товарищ из органов. — Он себя как-то обзывает. Я тут же забываю. Я вся напрягаюсь и делаю вид, что мне безразлично. А он меня спрашивает.

— Вчера вы, во сколько домой возвратились? В котором часу? — Отвечаю. Но пока, что-то не улавливаю, к чему все эти вопросы.

— Вас заметили на проходной. Кто еще с вами был? — Отвечаю, что я шла одна и поздоровалась на проходной с папиным сослуживцем. Называю его фамилию.

— Это мы знаем. Он так же подтверждает ваше алиби.

— Что, подтверждает? — Переспрашиваю.

Потом еще вопросы и все клонит куда-то. Клонит. Я не выдерживаю и спрашиваю.

- Что-то случилось? Скажите?

— Да, случилось! Вас опознал водитель автобуса, и вы ехали вместе с Борейкиной.

— С кем, кем? Не знаю я никакой Боренкиной!

— Не Боренкиной, а Борейкиной, Валентиной Ивановной, старшиной второй статьи, телеграфисткой узла связи. Что вы об этом, можете сказать?

Я невольно похолодела. Потом я поняла, что это меня и спасло. Ведь, если бы я зарделась, как это было всегда, то точно бы сгорела. А так я еще сильнее стала выглядеть, как будто спокойнее.

Вмешивается директор.

— Она у нас спортсменка и мастер спорта по плаванью. Вечером все время на тренировках, поздно возвращается. И вот, с проходной ее тоже видели. Так, что давайте не третировать мою ученицу. Я ей всецело доверяю, и верю. У нее такие хорошие и порядочные родители! Ну, не могла она такое сделать! Не могла! Не верю!

— Что сделать? Кто? — Растерянно спрашиваю и тем окончательно снимаю с себя всякие подозрения.

— Иди, идите в класс. И я очень прошу, никому ничего не говорите. А спросят, скажите, то родственники из-за границы разыскивают. У вас же есть родственники за границей? — Отвечаю честно, что не знаю и ничего не слышала ни от кого. Ни от мамы, ни от папы.

— Ну, нет, так скажите. Если спросят. Все, я вас освобождаю. Скажите спасибо вашему директору. Он за вас горой. Надо же? Пятнадцать лет и уже мастер спорта по плаванью. Молодец!

Хотела поправить, что не мастер и даже не перворазрядница, но меня выталкивает директор за двери своего кабинета.

Так и ухожу, ничего не поняв. В школе ничего не известно. Вечером мама тревожно рассказывает.

— Представляешь, майор. — Она так всегда к отцу, когда сильно волнуется.

— Алла пришла, а вчера поздно вечером, на автобусной остановке, девочку с узла связи изнасиловали!

— Что?!!! — С замиранием сердца спрашиваю я. — Кого? — Сердце прыгает, колотится.

— Да, какую-то Борзенкову или Боренкину. Там с узла связи. И в кровь ее избил, и форму изорвал, гад. А она такая хорошенькая, прелесть. Я ее помню, она такая беленькая, ладненькая. Я бы их всех за это самое место…

Глава 10. Признание

— Я тебя выгоню! — Орал на меня тренер. — Выгоню к чертовой матери и вздохну с облегчением! — А потом, видя, что я молчу и переживаю, смягчается.

— Ты мне Алка, все нервы попортила. То прогуливаешь, то делаешь всех и выполняешь норму мастера. Ну, скажи мне? Когда уже я добьюсь от тебя чего-то стабильного?

— Мне нужен результат! Ты поняла? Ну, что ты молчишь? — А я действительно молчу и не знаю, почему у меня так.

— Значит, так! Или ты мне сейчас делаешь первое место, и мы едем на сборы, а там, на республику, или. Или, сама знаешь! Выгоню! Ты поняла меня, корова сисястая?

Это он так всегда со мной. Но мне нравится, эта его корова сисястая. А что, я и вправду такая? Даже более уважала себя. Я и сисястая! А еще от того, что я все время не оправдываю его надежд. А я и не собираюсь их ему оправдывать. Вот, если бы я ее сегодня увидела, то бы точно, все заплывы выиграла. А пока я все еще волокусь в хвосте соревнующихся. Брасом пришла пятой, а свободным стилем, или, как у нормальных людей его называют, кролем, мне сейчас предстоит плыть в следующем заплыве.

Я уже пару раз выходила в бассейн и искала ее глазами на балконе. Но не видела. Неужели она не придет? Ведь мне так хотелось ей показать и если хотите, то и доказать, что я взрослая и на что я способна.

Все. Теперь уже мне все равно. И пока объявляют состав нашего заплыва, я все никак не могу собраться и настроиться на победу. У меня все валится из рук. Я вздрагиваю от своей фамилии и следом, с балкона, откуда-то из-за спин я слышу.

— Алла! Давай, Алла!!!

Это она!!! Я ее голос услышу и за сотни метров. Ищу глазами, но не вижу, а тут команда на старт. Легко запрыгиваю на тумбу и уже оттуда мельком взглянула и вижу ее счастливое лицо и радостные глаза. Вот теперь я выиграю! Точно!

— Алка! Аллочка! Молодец!!! — Радостно беснуется тренер. — Вот уважила, вот обрадовала, на старости лет! Ты же норму мастера сделала!

Он трясет меня, обхватив за мокрые плечи, и целует, ликует и я с ним.

Пока вся эта кутерьма вокруг меня, поздравляют тренеры и девочки, я все время стреляю глазами на балкон. Но, нет! Не вижу. Ее не вижу.

С замиранием сердца выхожу в фойе. И уже ничего не вижу, кроме ее глаз! Бросаюсь и тону в объятиях.

— Валечка! Валька!!!

Потом мы идем вместе с ней, взявшись за руки, по пустынным аллеям бульвара и не говорим, только слушаем. Слушаем, как созвучно стучат сердца, как вздымаются груди взволнованно. И все это под аккомпанемент морского прибоя. Наконец я не выдерживаю и спрашиваю.

— Это, правда, что я тобой случилось?

Она молчит и я растерянно, пугаясь того, что затронула что-то больное.