По праву крови - Ксения Родионова

слишком плавными для машины. Эти пальцы плыли в сантиметре от моего тела, и там, где они проходили, воздух колебался, как над раскалённым железом. Пространство плакало и стекало, оставляя на миг тягучие следы, прежде чем сомкнуться вновь.

— Феномен искажения реальности подтверждён, — тихий голос учёного за стеной. — Уровень угрозы… не поддаётся классификации.

Однажды они привели живого носителя. Девушку лет двадцати. Её поставили за укреплённым стеклом с блокирующими знаками в другом конце комнаты.

— Попробуйте установить контакт, — прозвучала команда.

— Не хочу.

— Капитан Кирон, это приказ.

Я лишь посмотрел на неё, подойдя к стеклу. Девчонка вздрогнул, отступила к стене.

— Это не носитель, — шёпотом произнесла она.

— Контакт, Кирон! — рявкнули из-за защищённой двери.

Я лениво потянулся к ней. Она попробовала блокировать меня своей силой, но эта жалкая попытка была отметена, мне даже напрягаться не пришлось. Мой источник просочился через стекло и впился в тело, иссушив его до состояния бумаги.

— Ещё хотите?

— Достаточно.

Самым интересным был резонансный камертон. Два массивных бронзовых диска, установленных напротив меня. Когда их раскрутили, они запели, сигилы на них вспыхнули. Тонкий, высокий звук, входящий в резонанс с энергией клеток тела.

Ощущение будто меня медленно разматывали, как клубок. Мышцу за мышцей, кость за костью, нерв за нервом. Я чувствовал, как моя плоть пытается разобраться на молекулы, удерживаемая лишь чудовищной волей сущности, вцепившейся в меня. Я смеялся хриплым, рваным смехом, в котором тонул расходящихся швах реальности.

После этого эксперимента на стенах камеры остались тёмные, маслянистые разводы, которые не стирались, а медленно, в течение часов, стекали вниз, словно чёрные слёзы.

В перерывах между мучениями, в полусне, под седативными микстурами, я чувствовал её. Анну. Точнее — её отсутствие. Зияющую пустоту, вокруг которой всё закручивалось в водоворот моей одержимости. Как стрелка компаса, тщетно дёргающаяся на полюсе.

Вскоре они оставили меня в покое, не зная, как дальше применить. Я ожидал Гловера или Бруха, но пришёл Дирак. Стук его трости пробудил меня от болезненной дрёмы.

— Так-так-так, — его сладкий баритон заполнил камеру.

Я сел на койке.

— Не ожидал Вас здесь, генерал. Вставать не буду.

— Наглец! — расхохотался он.

— Присядьте, если ваша нога позволяет. Или прислонитесь к стене. Выглядите… измождённым.

Он не сдвинулся с места, опираясь на трость, его глаза-щелки скользили по мне, выискивая слабину.

— Смотри-ка, пёс, которого вытащили из помойной ямы, зарычал на хозяина.

Я позволил себе усмехнуться.

— Вы что ли хозяин?

— Не забывайся, щенок.

— Да помню я, помню. И что я ничего не стоящее ничтожество, и что стены здесь действительно толстые. Как вы и обещали когда-то. Кричать можно сколько угодно.

Он сделал шаг вперёд. Трость глухо стукнула об пол.

— И я припоминаю многое. Например, мальчишку, который плакал в углу. Который молил о пощаде.

(Мимо, старый идиот! Это меня больше не трогает.)

— Как сентиментально, — я откинулся на подушку, глядя в потолок. — Вы всё ещё живёте в тех воспоминаниях, генерал? Жалко. Я уже нет. Тот мальчик сгнил. От него остался только пепел. А из пепла, как известно, иногда восстаёт нечто новое.

— Феникс? — язвительно протянул он. — Ты? Ты — грязное пятно на полу, которое не могут отмыть.

— Пятно, которое разъедает камень, — парировал я, наконец переведя на него взгляд. — Ваши лучшие умы могут это подтвердить. Я больше не ваш пёс, Дирак. Я — ваша проблема. И, судя по тому, что вы здесь, проблемы усугубились.

Его пальцы побелели на набалдашнике трости.

— Мятежники, эти крысы Бриггса, режут наших людей по всему городу. Как скот. Нам нужен… эффективный ответ.

— А-а. Вам нужен тот, кто режет эффективнее. Кто думает, как они, но действует… куда изощрённее. Вам нужен лесник, чтобы запугать волков. И вы приползли ко мне.

— Я предлагаю тебе шанс искупить вину! — прошипел он, теряя сладость в голосе.

— У меня нет вины, — ответил я спокойно. — Есть незавершённое дело. Есть вещь, которая у меня украдена. И есть те, кто стоял на пути. Выпустите меня, и я перегрызу им глотки. Ради того, чтобы дым от их горящих тел указал мне дорогу к тому, что принадлежит мне по праву.

Он замер, оценивая. Старая гиена чуял, что его когти уже не впиваются в мою психику. Что почва уходит у него из-под ног.

— Ты будешь подчиняться приказам. Будешь под моим началом.

(А ты хохмач!)

— Хорошо, генерал… Я сделаю вид, что подчиняюсь вам или Бруху, или Гловеру, не сдох бы Акер, и ему бы послужил. Мне теперь плевать. Я буду убивать ваших врагов. Потому что сейчас они — мои враги. Это… параллельный интерес. Но попробуйте только тронуть меня, попробуйте снова посадить на цепь — и я покажу вам, что такое настоящая угроза, не поддающаяся классификации.

Я встал с койки. Цепи на руках натянулись и, с тихим щелчком, лопнули от того, что реальность вокруг них на миг перестала быть стабильной. Я подошёл к нему вплотную, глядя сверху вниз. Он не отступил, но его зрачки сузились.

— У вас есть ещё пожелания, генерал?

— Не зазнавайся, мальчик.

Я повернулся и лёг обратно на койку, спиной к нему. В камере повисла тишина, нарушаемая лишь сдавленным дыханием Дирака. Стук его трости, когда он развернулся и поспешно заковылял к выходу. Он проиграл эту партию.

Похоже, Гловер решил не связываться со мной, чтобы избежать ещё больших проблем. Однако разговор, полный намеков, у нас состоялся.

Он вошёл без стука. Просто открыл дверь и встал на пороге, его строгая фигура заслонила свет из коридора. Гловер всегда напоминал мне непроницаемую, высеченную из гранита статую. Но сегодня в его каменных чертах читалась усталость.

Он молчал, изучая меня. Я не стал подниматься с койки, лишь повернул голову, встречая его взгляд.

— Капитан, — наконец произнёс он. Его голос был низким и ровным.

— Генерал, — кивнул я. — Решили лично оценить повреждения?

— Я решил лично оценить угрозу, — поправил он меня. — Отчёты моих специалистов больше похожи на бред сивой кобылы. «Искажение реальности». «Энергетическая аномалия». Они не знают, что с тобой делать.

— А вы? — спросил я с лёгкой усмешкой.

— Я знаю, что с тобой делать, — отрезал он. — Вопрос в том, нужно ли это мне сейчас.

Он сделал несколько шагов