Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин

ГЛАВА 51

Здесь тихо. Так тихо. Спокойно. Пусто, как и мне. Как и должно быть. Я уже почти не ощущаю огненного слоя под кожей. Это хорошо. Мне не суждено чувствовать.

Чувствовать.

Чувствовать.

Что это за слово, которое меня раздражает. Я отталкиваю его своим разумом, но оно плывет обратно. Почувствуй что-то. Этот голос звучит из глубины души, когда я хочу только тишины.

Вспомни.

Вспомни.

Я качаю головой, закрывая уши руками. Это неправильно. Это неправильно. Звуки доносятся до меня, не переставая царапать мой мозг, пока я наконец не уступаю и не впускаю их внутрь. И когда я это делаю, я перестаю что-либо слышать. Вместо этого я вижу. И все, что я вижу, — красное. Нет, нет. Красному здесь не место. Не среди такого количества черного. Но он здесь есть. Так много красного. Он дрожит. Дрожь, толчок. Я начинаю понимать, что это не просто красный цвет. Есть рука, по которой оно сочится. Рубашка, которую она медленно пропитывает.

Что-то шевелится в моем нутре, тянет к себе. Тяжелое и властное, оно заставляет меня заглянуть глубже в свой разум. Я так и делаю. Там я обнаруживаю голову с темными волосами, сидит мужчина и смотрит на рану. Он лежит на земле, сгорбившись.

Должна ли я знать этого человека?

Я концентрируюсь сильнее, заставляя образ посмотреть вверх, поднять голову. И тогда я узнаю. Я знаю это лицо. Эти глаза. Щелчок челюсти.

Боль. Энцо. Энцо было больно. У него были проблемы.

Руки опускаются к ушам, голова мотается из стороны в сторону. В поисках выхода. Кругом чернота, куда бы я ни повернулась. Вверх, вниз, влево, вправо. Бесконечная, вечная чернота.

Нет. Я не могу быть здесь.

Мне нужно вернуться.

Мне нужно бороться.

Оцепенение пытается успокоить мое сердце, склонить меня к благодушию, но я отказываюсь. Когда оно впивается когтями в мое горло, я бью в ответ. Когда оно змеится по моей коже, я стою и думаю только о нем. О человеке, который заставляет меня чувствовать все, против чего направлено оцепенение. Я больше не забуду. Я не могу снова забыть. И тогда я делаю единственное, что могу сделать. Я приказываю своим ногам работать.

И я бегу.

Я бегу, а потом кричу. Звук вырывается из моего горла, сухожилия напрягаются в шее, когда я выпускаю на волю бурлящую внутри меня ярость и сердечную боль. Решив разрушить хрупкую оболочку вокруг меня, пока она не треснет. Я не знаю, откуда он берется, этот дикий порыв разорвать тишину в клочья. Я разрываю ее на части, осмеливаясь заставить ее замолчать. Кричу так сильно, что голос срывается.

— Тебе меня не получить!

Ответа нет, даже эха. Но невероятный огонь, пронизывающий меня, не ослабевает, пока я кричу. Когда я плачу. Когда я наконец выпускаю на свободу ярость сдерживаемых эмоций, бьющихся о мою грудь. Я бросаю вызов самим правилам этого мира. Меня одолевает сила, которой я никогда не знала.

— Ты никогда не получишь меня, — шепчу я.

Если понадобится, я нарушу все его правила, потому что моя сила основана на самом сильном соединении всех сил. Любовь и страх.

Я закрываю глаза, полностью отвергая темноту. И вспоминаю. Я помню форму его губ. Я помню искру в его глазах, когда он смотрит на меня. Ямочку, когда он улыбается. Глубокую симфонию его смеха. Я помню, каково это — его губы на моих. Я помню, каково это — вдыхать его.

Мои колени подгибаются, и я падаю на землю, вскрикивая от свежей царапины на руке. Какого черта? Я смотрю под себя и вижу грязь. Потом поднимаю взгляд и вижу деревья. Небо. Чувствую, как воздух наполняет мои легкие.

Слезы застилают глаза. У меня получилось. Я здесь.

Я вскакиваю на ноги и опираюсь о дерево, пока не перестаю раскачиваться. Энцо. Мне нужно найти его.

Глава 52

Четыре дня спустя…

Мои руки трясутся, ноги подпрыгивают на сиденье, подрагивает дымящийся кофе, который я держу над коленями. Каким-то образом я все еще здесь. Каким-то образом я все еще жива. Каким-то образом мое сердце снова бьется.

Часть меня хочет знать, почему. Как это вообще возможно. Узнать правду о том, что со мной происходит, хотя бы для того, чтобы унять страх, который овладевает мной каждую ночь перед тем, как я засыпаю. Страх, который напоминает мне, что я всего лишь часть глюка. Страх, который говорит мне, что я не должна быть здесь, и меня может не быть, когда взойдет солнце.

Но другая, большая часть утешается тем, что не знает. Может быть, так будет лучше. Может быть, ответы на все мои вопросы заканчиваются болью, смертью или страданиями. Или где-то между ними. Говорят, что неведение — это блаженство, и сейчас я склонна им верить.

Я осматриваю зал ожидания, изучая пустые кресла. Сейчас три часа ночи, и мне нельзя здесь находиться. Но этот врач оказался тем же, который был у мистера Блэквуда, и она сжалилась надо мной. Прошло четыре дня после операции Энцо. Три дня прошло с тех пор, как он впал в кому. Я ни за что на свете не покину это место, пока он не очнется.

А он должен очнуться. Он должен. Потому что мы не можем пройти через все, что у нас было, только для того, чтобы потерять друг друга.

— Лу? — Я вздрагиваю от неожиданного звука, чуть не сбивая кофе на пол. Опять. — Прости, не хотела тебя напугать.

Я опускаю чашку и поднимаю взгляд на доктора: ее глаза испещрены слабыми морщинками, когда она смотрит на меня.

— Вы все еще здесь, — пробормотала я, чувствуя, как от усталости мне становится все труднее говорить полными предложениями. — То есть я думала, что вы ушли несколько часов назад.

Она кивает.

— Так и было. Потом мне позвонили по важному делу, и я решила приехать и посмотреть сама.

В душе вспыхивает надежда, но я быстро сбрасываю ее обратно. Что, если это не то, что я думаю? Что, если все еще хуже?

— Ч-что? Что такое?

На ее губах появляется небольшая улыбка, и это все. Это весь ответ, который мне нужен. Я встаю со стула, покрываясь странными мурашками, а в животе поднимается волна предвкушения.

Ее рука обхватывает мою руку.

— Подожди. Да, я очень рада сообщить тебе, что он проснулся. Но ты должна кое-что знать.

Мне все равно. Энцо здесь. Со мной. В моем мире. Нашем мире. И сейчас он проснулся.