Долина смерти - Карина Халле

краю территории ранчо. Небольшой, в ремесленном стиле, он вторит облику главного дома, но выглядит новее. Внутри — все из сосны и кожаной мебели, старые пледы, бычий череп над камином, какие-то старые картины с коровами и ковбоями.

Я бросаю спортивную сумку у двери спальни и проверяю телефон. Связи нет, что и следовало ожидать. В домике есть Wi-Fi, и, когда я подключаюсь, вижу письмо от Дианы с вопросом, где я. Пока проигнорирую.

Спальня небольшая, но уютная, с большой кроватью, накрытой лоскутным одеялом. Ванная вообще неожиданно современная, со стеклянной душевой и с подогреваемым полом. И куча дорогущих шампуней и гелей. Впрочем, тут все какое-то не такое, как я себе представляла.

Распаковываю вещи, и мои пальцы касаются пистолета, который я засунула в потайной карман в сумке. Я взяла практичные вещи: джинсы, ботинки, рубашки в клетку, но думаю, а подходит ли это для верховой езды в горах? Я знаю, что там бывают перепады температур, особенно в октябре, но Дженсен дал понять, что как будто там уже снега по колено. Спасибо хоть хватило ума взять шапку и куртку перед тем, как я выехала.

Солнце садится, окрашивая горы в оттенки золота и пурпура. Я выхожу на небольшую веранду домика, вдыхаю свежий сосновый аромат и потираю руки, становится прохладно. Отсюда видно почти все ранчо: амбар, куда загоняют лошадей на ночь, главный дом, где зажигается свет, еще какой-то домик, загон, где рыжий жеребец бегает кругами. Иногда слышно мычание коров, наверное, их где-то за деревьями пасут.

Дженсена нигде не видно.

Ветер поднимается, неся с собой запах костра. Где-то далеко слышится одинокий вой койота. И хотя все вокруг кажется умиротворяющим, волосы у меня на затылке встают дыбом. Может быть, дело в сгущающихся сумерках, или в том, как горные вершины нависают над горизонтом в предвечерней темноте. Что-то в этом месте меня настораживает.

Я уже собираюсь войти в дом, как появляется Элай. Он здоровается, приподнимая шляпу.

— Вечер добрый, Обри. Решил, что ты, наверное, проголодалась, — говорит он, поднимаясь на крыльцо. — Сегодня Дженсен готовит. Это бывает не часто, но когда он берется за дело… — он не договаривает и улыбается как будто искренне. — Такое нельзя пропускать.

— Спасибо за приглашение, но я не хотела бы мешать вам, — отвечаю ему.

— Да ничего такого. Просто дружеское приглашение. К тому же, если мы собираемся вместе в горы, надо лучше познакомиться с остальными. Или ты хочешь поужинать одна? Я могу принести тебе еду сюда.

Само по себе приглашение кажется вполне безобидным, но что-то в его взгляде — словно беспокойство или настороженность — разжигает мое любопытство.

— Не стоит. Я с удовольствием к вам присоединюсь. Показывай дорогу.

Внутри дома гораздо теплее, чем снаружи. Воздух наполнен ароматами чеснока и розмарина. Элай проводит меня через прихожую, где ботинки выстроены в идеальном порядке, мимо роскошной столовой, которая выглядит так, словно ею никто не пользуется, в просторную кухню открытой планировки.

Дженсен стоит у массивной плиты, закатав рукава и демонстрируя сильные предплечья. Его темные волосы без шляпы падают на лоб, а на плече небрежно висит полотенце. Эта картина домашнего уюта застает меня врасплох.

— Надеюсь, ты любишь баранину, — говорит Дженсен, не поднимая головы.

Рэд сидит на барном стуле у кухонного острова, попивает пиво и смотрит на Дженсена с явным весельем. — Городской штучке, наверное, больше по душе тофу, — тихо говорит он.

— Я ем все, что дают, — отрезаю я, и Коул, стоящий у окна, хмыкает. Он чистит ногти перочинным ножом, лезвие поблескивает. Хэнка я нигде не вижу, и это хорошо. От него мне не по себе больше, чем от остальных.

— Присаживайся, — говорит Илай, доставая тарелки. Видно, что кухней пользуются часто, но все на своих местах. Медные кастрюли висят на специальной перекладине, а на стене — коллекция чугунных сковородок, прокаленных до идеального черного блеска.

Я сажусь за остров, нарочито оставляя один свободный стул между собой и Рэдом. Дженсен, не глядя, толкает в мою сторону бутылку пива, но я отрицательно машу головой.

— Спасибо, но можно мне просто воды?

Он слегка приподнимает бровь, но ничего не говорит. Наливает мне стакан воды и ставит передо мной.

— И что тебя привело в Траки? — спрашивает Рэд, и в его голосе чувствуется какое-то напряжение. — Специально ради Дженсена приехала?

Я медленно киваю.

— Прочитала о нем сегодня утром в интернете. И сразу приехала.

— Вот так просто? — грубо спрашивает Коул. — Без исследований? Без наведения справок?

Я выдерживаю его пристальный взгляд.

— Информации было немного. Но, знаешь ли, когда ищешь кого-то так долго, приходится полагаться на интуицию.

— И что тебе говорит твоя интуиция о нас? — неискренне улыбается Рэд.

Прежде чем я успеваю ответить, Дженсен ставит на остров дымящееся блюдо. Баранина идеально прожарена и подается с запеченными овощами. Мой живот предательски урчит. Я почти ничего не ела весь день, и сейчас чувствую зверский голод.

— Ух ты! — восклицает Коул, садясь за стол и потирая руки. — Ты сегодня превзошел себя, Макгроу.

— Надеюсь, тебе понравится, — говорит Дженсен, глядя на меня, и в его голосе слышится ирония.

— Говорят, что мужчина, умеющий так готовить, не может быть совсем уж плохим, — комментирую я, и мой живот снова издает громкий звук.

Элай искренне смеется, и даже у Дженсена уголок рта приподнимается в улыбке. Он начинает раскладывать еду по тарелкам, как шеф-повар в дорогом ресторане.

— Где ты научился так готовить? — спрашиваю я, когда он ставит тарелку передо мной.

— Понемногу везде, — отвечает он уклончиво. — Работал на кухнях в Рино, пока не вернулся на ранчо.

Между ним и Коулом пробегает какой-то взгляд, который я не могу расшифровать, но потом все начинают есть, и на кухне становится шумно от стуков вилок и ножей.

Баранина просто восхитительна, средней прожарки и приправлена ароматными травами, с легкой остринкой и щедрой порцией свежемолотой мяты и томатного соуса. Я стараюсь есть медленно, чтобы не проглотить все в один момент, но это лучшая еда, которую я пробовала за последние месяцы. Когда меня впервые отстранили от работы, я пыталась готовить для себя, но вскоре забросила это занятие. Как только началась полоса невезения, я перешла на разогрев полуфабрикатов и круглосуточную доставку пиццы. Мой измученный организм давно протестовал против такого варварства.

— Не увлекайся, — предостерегает меня Рэд, глядя на то, как ем все до последней крошки. — Горная пища — это не для слабаков. Вдруг завтра на занятии стошнит.

Я опускаю вилку.

— Уверена, что справлюсь. И должна признать, это действительно очень вкусно, — я украдкой смотрю на