Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

С нами в комнате была наагаришея Амарлиша, облачённая в мужскую, висящую на ней мешком одежду. Её одолжил наагасах Риалаш, опередив в этом наагариша Делилониса. Сам наследник был здесь же. По пояс голый. Если бы я уже не тряслась, то, наверное, испугалась бы того, что открылось моим глазам.

От наагашехов наагасах Риалаш взял больше, чем казалось при первом взгляде. Его плечи покрывала жёсткая чешуя, такая же чешуя покрывала локти и пальцы. По позвоночнику шли костяные наросты. Не острые, как у наагашехов, которых я видела на гравюре, а плоские. Создавалось ощущение, что это позвоночник наружу выходит.

Наследник и наагаришея сердито шипели на Аршавеше. Тот вяло и недовольно что-то отвечал. И прижимал меня к себе, укачивая и утешая. А я силилась сдержать слёзы. Мне было так плохо! Я точно проклята и приношу окружающим одни беды. Я старалась не думать об этом, называла собственные мысли глупыми. Всё же мало ли у наагашейда недругов. Но мысли всё равно лезли и лезли…

Дверь приоткрылась, и внутрь просунулась голова Дарильи. Вот кого видеть совсем не хотелось. Она покрутила шеей и неожиданно с восторгом уставилась на меня.

– Ну ты даёшь! – выдохнула она. – Грохнуть столиком этого лизоблюда Бошра и треснуть чайником эту золотохвостую лицемерку! Бабушка тобой жутко довольна, она этого с крысиной рожей терпеть не может. Ты меня извини, я была неправа, когда тебе гадостей наговорила. Ты сейчас реально круто поступила. И ты на Арша сильно не злись, что тебя не предупредил.

Её эмоциональная речь озадачила меня.

– О чём не предупредил? – не поняла я.

Дарилья посмотрела на Арша с укором.

– До сих пор не сказал? – недовольно спросила она и уже мне: – Это нападение – часть традиции. Новая семья должна показать невесте, что способна защитить её. Всё было не по-настоящему.

Я оторопела и перевела взгляд на мужа. Тот смотрел в пол.

– Почему ты не сказал? – непослушными губами спросила я, ощущая, как внутри образовывается пустота.

Аршавеше поморщился и невнятно ответил:

– Я подумал, что так будет интереснее…

– Интереснее? – севшим голосом переспросила я.

Он вскинул на меня обеспокоенный взгляд.

– Интереснее? – В моём голосе зазвенела истерика. – Да… да… – И я разрыдалась от обиды и облегчения.

Аршавеше протянул ко мне руки, но я вскочила с его хвоста с яростным криком:

– Не трогай меня! Никогда ко мне не прикасайся!

Ярость волнами захлёстывала меня. Муж побледнел и замер с протянутыми руками. А меня колотило от бешенства. Интереснее? Интереснее?!

– Ненавижу тебя! – свистящим шёпотом произнесла я, стискивая кулаки. – Ненавижу! Ты лицемерная эгоистичная тварь! Скотина! Ты вообще представляешь, что я испытала?! – Я захлебнулась слезами, отступая от него и от всех присутствующих в комнате. – Я думала, это я… из-за меня… – Мне не хватало дыхания, чтобы объяснить. – Я думала, что приношу беды… Что это из-за меня… – Я закрыла лицо руками, не обращая внимания на распахнувшийся плед. – Я так испугалась… Я боялась…

– Таюна… – Арш качнулся в мою сторону.

– Не смей подходить! – заорала я, отшатываясь.

Я ударилась спиной в дверь, нашарила ручку и распахнула створку. Наагасах решительно двинулся ко мне, но я схватила вазу из ниши, метнула в него, а сама бросилась в другую комнату. Нога наступила на край пледа, я споткнулась и грохнулась на пол.

* * *

Наагасах рванул за своей женой в соседнюю комнату, но увидел опадающий на пол плед, из-под которого чёрной молнией выскользнул котёнок. Он заскочил под широкую возвышенность на ножках и затаился под ней. Аршавеше лёг на пол и запустил туда руку, но почти тут же с шипением отдёрнул её и с досадой посмотрел на прокушенную ладонь. В дверном проёме показался Риалаш.

– Я сам разберусь! – зло бросил Аршавеше.

Как только дядя скрылся, он устало сел на пол, прислонившись спиной к возвышенности, и запустил пальцы в волосы. Котёнок утробно, жутковато рычал, предупреждая, что вторжения на облюбованную территорию не потерпит.

– Я просто хотел, чтобы ты была за моей спиной, – тихо признался Аршавеше. – Я же тебя знаю. Если бы я просто предупредил, ты бы отошла в сторону, чтобы не мешать, и благовоспитанно ожидала завершения. А мне хотелось, чтобы ты спряталась за моей спиной. Поэтому я ничего не сказал. Я надеялся, что, испугавшись, ты будешь искать защиты у меня. Но ты, как всегда, сделала всё не так, как хотелось бы мне.

В комнате наступила тишина, прерываемая лишь грозным урчанием котёнка. Наагасах продолжал сидеть на полу, устало привалившись к возвышенности. Он действительно устал. Устал бороться с проснувшимися инстинктами, устал строить планы, чтобы влюбить в себя собственную супругу. Он не знал, как понравиться ей. Он привык, что всегда нравится женщинам. И вот сейчас он совершил ошибку и не понимал, как её исправить. Одно неверное действие может убить результат длительной работы. Он ведь уже начал ей нравиться. Неужели теперь всё испорчено?

Наагасах замер, почувствовав, как натянулась на спине одежда. Резко развернулся и отстранился от возвышенности, выволакивая наружу вцепившегося в ткань зверёныша. Тот опять метнулся в своё укрытие, но Аршавеше успел схватить его за задние лапы и поднять в воздух. Котёнок извернулся в его руках и махнул когтями. На левой щеке наагасаха расцвели три длинные царапины. Мужчина выругался, прижал животное к своему животу и завернул в полу одежды. Котёнок яростно извивался, но вырваться не мог. Аршавеше прижал к груди спелёнатого зверёныша, поднялся и выполз из комнаты.

– Вот это да! – вырвалось у Дарильи при виде его разукрашенного лица.

Амарлиша прикрыла рот рукой, а Риалаш лишь вскинул брови.

– Я бы потом ей всё сказал. – Аршавеше недовольно посмотрел на болтливую сестру.

– Ну-ну, – издевательски протянула Дарилья. – Почему, когда проявляются инстинкты, вы все такие дурные становитесь? Правильно она тебе рожу поцарапала, заслужил. О-о-о-о! Ещё и руку прокусила! Молодец, малышка! Ты меня правда прости. – Она с раскаянием посмотрела на котёнка. – У меня, наверное, действительно ещё мозги не выросли. И вообще я только извиниться пришла. Раскрытия гадкой натуры Арша не было в моих планах, но так уж вышло. Ты не сердись на него уж очень сильно.

Девушка попятилась к дверям, но у самого порога остановилась.

– И Арш, конечно, скотина, ты всё верно про него сказала. Он та ещё тварь, поверь мне. Но, – её тон посуровел, – любить его всё равно нужно.

И выползла за дверь, провожаемая злым взглядом