Северный ветер - Александрия Уорвик

– Как часто ты бываешь в Макариосе?

Король принимает цветочную гирлянду из рук девчушки, которая тут же вприпрыжку убегает играть с компанией детей, но от моего взгляда он отворачивается. Думает, осуждаю такое? У меня сложилось впечатление, что его интерес к душам иссякал, как только он завершал Суд. И в этом я тоже, оказывается, была неправа.

– Как Северный ветер, я должен посещать уголки Мертвых земель, следить, чтобы все в них шло своим чередом. – Борей вешает гирлянду, цветущие ирисы и розы, мне на шею. – Но я стараюсь навещать Макариос почаще. Люди здесь добры, они заслуживают этой жизни.

Здешние души не считают Борея чудовищем. Он даровал им дом, где они могут спать без забот, просыпаться со знанием, что грядущий день таит в себе лишь самое прекрасное.

– Ты прав. – Отродясь бы не подумала, что у меня с губ сорвутся такие слова, но все изменилось. Я изменилась. – Здесь… так замечательно.

Не в смысле красоты места, хотя великолепия Макариосу, безусловно, не занимать, но в смысле того, что Борей здесь создал. Убежище, куда не просочится вездесущий холод.

Борей мог показать мне Макариос в любой момент. Но тогда это бы ничего не изменило. Мой разум не стал бы мыслить иначе. Я нашла бы способ запятнать это светлое место. Я не была готова принять правду, и Борей все понимал. Лишь теперь он впускает, дает увидеть.

И вот мы стоим на лугу, где царит мир, где призраки пляшут рука об руку, и я задаю супругу вопрос, который уже давно меня мучает.

– Что стало с мужем Орлы?

Кончики обнаженных пальцев короля касаются дерева, загнутые черные когти царапают грубую кору. Хочется расценивать его колебания как шаг навстречу, пусть и крошечный. Свидетельство доверия между нами, что Борей больше не чувствует необходимости отмерять каждое слово столь же тщательно, как он ограждает свое сердце.

Уголок его рта приподнимается.

– Признаюсь, я привел тебя сюда с намерением показать, что у Мертвых земель есть и другая сторона.

«Я привел тебя сюда с намерением показать, что у Мертвых земель есть и другая сторона – и у меня тоже».

Если бы он произнес эти последние четыре слова, я была бы склонна согласиться. Северный ветер – не ледяная глыба, плоская и унылая, беспритязательная. Он подобен снежинкам, что сам же навлекает, каждая из которых многогранна, соткана неповторимой.

– Но я боюсь, – продолжает Борей, – что если поведаю, какие ужасы выносит муж Орлы прямо сейчас, ты вернешься к прежнему взгляду на Мертвые земли и меня.

– И каков же этот взгляд?

– Что Мертвые земли и все в них омерзительны.

Ну, в какой-то момент я и правда назвала Борея эгоистичным, узколобым и бессердечным богом. Хотя тогда я думала, что это еще и преуменьшение.

Сама того не осознавая, придвигаюсь ближе так, что легонько задеваю его руку своей, и ткань наших туник шуршит.

– Ты сказал, что стремишься справедливо рассудить каждый выбор души. Поэтому я верю, что каково бы ни было наказание мужа Орлы, он его заслужил.

Борей отнимает ладонь от дерева, роняет ее без движения. Костяшки, запястья увиты мазками теней, густых, как краска.

– Орла была среди первых душ, которых я обрек на Невмовор. Я вынес ей приговор из-за убийства мужа, но не стал заглядывать глубже. Не потрудился, и в том была моя вина. – Король глубоко вздыхает, будто собираясь с силами. – О том, что подвигло Орлу, собственно говоря, я узнал от своей первой жены.

– Той, что грозилась тебя оскопить?

– Да.

Выражение лица Борея становится мягче, и мое сердце сжимается от внезапной, нежданной боли. Я сопереживаю, но ведь это же не все, так? Мысль, что Борей до сих пор питает чувства к покойной жене, щетинится внутри меня острыми иглами. Жалкая и мелочная… ну да, это я.

– Она узнала, что этот человек сотворил с Орлой. – И тут лицо короля вновь суровеет, в зрачках вспыхивает столь пламенный гнев, что я чуть не отшатываюсь. – Я понял, что оказался несправедлив к Орле. Не проявил должной старательности, дабы узнать истинные причины ее поступков.

Борей подается ближе, и теперь мое плечо легонько задевает его грудь.

– А что до ее мужа – я отправил его в Бездну. За избиение, пренебрежение, изнасилование собственной жены наказание таково: его день за днем раздирают в клочья дикие псы. Ногти, что отрастают заново, каждый раз вырывают ржавыми гвоздями. Его морят голодом, удерживая на самой грани. Боль держит его в сознании, не позволяя ни на мгновение уснуть.

Боги правые, звучит кошмарно. Но… заслужено. Всецело и полностью заслужено.

Я внимательно рассматриваю Борея. Отрадно, конечно, слышать, что он попытался исправить ошибку, но одновременно я испытываю и беспокойство. Чем больше ответственность, тем тяжелее ноша.

– Тебе все это никогда не казалось бременем? Ты в ответе за вечность стольких душ.

Медленный, печальный кивок.

– Постоянно. Однако не всегда возможно судить человеческую жизнь нелицеприятно. – Король подталкивает меня плечом в беззаботном жесте, так на него непохожем. – Ты меня этому научила.

– Хочешь сказать, что принял во внимание мое мнение? – картинно смахиваю воображаемую слезинку.

Борей издает вздох, который иначе как многострадальным не назвать.

– Беру слова назад.

– Нет уж, поздно.

Ох, я пытаюсь сдержать улыбку, искренне пытаюсь. Но все равно сверкаю зубами.

Король качает головой и устремляет взгляд на мирное поле, где покачиваются длинные стебли травы. Тут бы разговор и закончить, но это кажется мне неправильным – с тем, как далеко мы зашли, что вот так стоим в молчаливом единении, не желая ранить друг друга.

– Спасибо, – мой голос, хриплый шепот, распадается, будто нитки застиранной вещи.

Борей смотрит на меня сверху вниз:

– За что?

– За то, что ты сделал для Орлы. И, – продолжаю я, пока мужество меня не покинуло, – за то, что ты, подозреваю, сделал бы и для меня.

Мы покидаем Макариос в середине дня, когда воздух прогрелся настолько, что хочется сменить шерстяной наряд на хлопковый. У меня на голове красуется корона из цветов – подарок жителей, – с крошечными белыми бутончиками, и я приглаживаю волосы. Мы с Бореем безмятежно плывем в лодке вниз по реке, бок о бок на скамейке. Такого еще не бывало. Сидеть, ни о чем не думать, не планировать следующий шаг, каждым своим поступком расставляя ловушки.

Того и гляди полюблю это дело. Просто… сидеть. Дышать. Вот так, с ним.

– Есть еще одно место, которое я хотел бы тебе показать.

Низкий голос отзывается во мне дрожью, и я чуть поворачиваю голову, краем глаза ловлю лицо Борея, этот его строгий нос, который он вечно передо мной задирает. Не могу сказать, что не грешила тем же, конечно.

– Король, изгнанный бог и… великодушный проводник? – игриво усмехаюсь.

– Заинтересована? Думаю, тебе понравится. – Борей улыбается так, что вокруг его глаз появляются морщинки. В кои-то веки он полностью расслаблен.