Очень плохая няня - Анна Солейн

видеть.

— Почему? — поднял брови я.

— А сам не понимаешь?

Я начал злиться. Гнев, как это бывало всегда, приходилось буквально замыкать внутри, иначе он грозил вырваться наружу, утащить меня в драконью форму — и тогда уже от всех Чистых Прудов остались бы одни головешки.

Усмирив огонь внутри, я процедил:

— Миссис Фицрой, я бы хотел увидеть Викторию. Уверен, мы…

— Она из-за тебя плакала всю ночь! Не пущу!

Что?

— Виктория… плакала? Но почему?

— Как будто сам не знаешь!

Если мне кто-нибудь, что-нибудь похожее сегодня скажет — я здесь все сожгу.

Честно.

Очень честно — как потребовала бы уточнить Мисси.

— Мисс Фицрой…

— Послушайте, лорд Эмбер, — уперлась она рукой мне в грудь. — Я не знаю, что между вами произошло и почему у моей девочки сердце разбито. Моя бы воля — я бы сделала все, лишь бы вы на ней женились, потому что именно это вы и должны сделать — не думайте, что я до сих пор не разглядела метку. Но поскольку Виктория вбила себе в голову, что замуж выйдет только за того, кто ее любит…

— Но я ее люблю. Почему она не хочет выходить за меня замуж?

И какое такое сердце у нее разбито?

Кто посмел?

Опять тот хлыщ? Со-жгу.

Мириам осеклась и прищурилась. Окинула меня взглядом с головы до ног.

— Любите? — подозрительно переспросила она.

— Конечно.

А были сомнения? Я предложил ей выйти замуж!

Я ее целовал.

В конце концов, я ее не уволил, несмотря на… многое. Вот на Мордекая, хотя бы.

Конечно, я ее люблю.

— Любите? И… женитесь?

— Ну конечно.

Мириам снова окинула меня взглядом, а потом всплеснула руками.

— А вы ей говорили про это?

Что за дурацкий вопрос? Она считает меня сумасшедшим?

— Конечно. Я сделал ей предложение…

— Про то, что любите.

Я моргнул.

— Ну… да? Наверное. Точно, да… Или… А… это разве непонятно?

Мириам снова всплеснула руками.

— Стойте тут! — бросила она и унеслась куда-то вглубь дома с громким топотом.

Я-то уж думал, что она принесет еще больше рисунков Виктории и ее детских фотографий (мне понравилось, я бы посмотрел), но вернулась Мириам с потрепанной книжечкой, которую явно пытались сжечь, но передумали в последний момент.

— Вот! Тут все ответы!

Она захлопнула перед моим носом дверь, и я опустил взгляд на книжечку.

«Истинная любовь дракона»?

Это. Еще. Что. За. Ер-р-ресь?

* * *

Мне понадобилось больше получаса, чтобы понять, что Мириам имела в виду.

Чем дальше я листал книгу, тем выше на лоб ползли мои брови. Серьезно⁈

Добравшись до конца, я понял, что надо делать.

По крайней мере, я на это надеялся.

Намного больше времени ушло на то, чтобы убедить Стьюарда летом приготовить имбирные пряники в форме человечков и вспомнить, как именно наколдовывается снег — погодные чары мне никогда не поддавались, но в этот раз у меня было, ради чего стараться.

Потом я пошел к бургомистру.

— Лорд Эмбер! — вскочил он, бледнея. — Я приготовил документы…

— Позже. Мне нужно, чтобы весь город украсили. Еловыми ветками.

— Но сейчас лето!

— Я что, спросил у вас пору года?

Бургомистр сглотнул и промокнул лоб платком.

Судя по тому, как резво он побежал выполнять мое указание, в документах что-то было сильно не в порядке.

Но с этим я разберусь потом.

К вечеру все было готово.

Романтика — на месте. Признания — будут. Кольцо — в кармане.

Все должно получиться.

Правда, в книжечке было еще про победу над «целой армией» — но я надеялся, что мне засчитают тех воров, что проникли в наш дом.

В самом деле, не развязывать же войну?

А переплытое море… я лично считал, что от пряничных человечков намного больше толку, ведь их можно съесть. Но, если что, я вполне могу устроить заплыв через озеро.

Ну какой же самовлюбленный дурак дракон в этой книге! Переплыл море! Почему бы не обратиться в драконью ипостась и спокойно не перелететь? Да и к армии у меня вопросы… Он вести переговоры не пробовал?.. К чему всех жечь? Ладно.

Как бы то ни было, после прочтения книги у меня появился план.

Я точно знал, что Виктория обожает зиму и зимние праздники.

Так почему бы не подарить их ей прямо сейчас?

Вечером, вооружившись корзинами с пряниками, мы выдвинулись вперед.

— А куда мы идем? — спросила Мисси, размахивая своей корзинкой.

— К Виктории.

— А почему?

— Чтобы сделать ей приятное.

— А как?

— Узнаешь.

— А когда?

— Скоро.

— А когда — скоро?

— Есть хочу, — сказал шагающий рядом Лиам, который поел как раз перед выходом из дома. — Можно п-яник?

Нет, я точно Виктории недоплачивал.

Признаю свои ошибки.

— Держи пряник, — сказал Стьюард, у которого взгляды на воспитание полностью совпадали со взглядами на воспитание Виктории: если ты не балуешь детей — то ты делаешь что-то не так.

Может, у меня самого были такие взгляды? Признаться, я понятия не имел, как правильно воспитывать Мисси и Лиама. Меня самого растили в строгости, и до сих пор я полагал, что это единственный верный вариант.

Даже спросил об этом у доктора Фройда на конференции, пока мы обедали. Он же доктор! Знаток человеческих душ. Должен знать.

«А я откуда знаю? — поднял тот брови и заляпал соусом из шпината рубашку. — Проклятье! Их любить надо. А с воспитанием… как-нибудь само образуется. Так ты говоришь, Мириам хорошо относится к замужеству? Только дочкиному? Или… в целом?»

Масик, ползущий рядом со Стьюардом, крякнул.

— А тебе нельзя пряник, — отбрил его Стьюард. — Ты уже один съел.

— Ему вредно сладкое! — откликнулась моя мать обеспокоенным тоном. — Он ведь хищник.

Судя по этой фразе, Масика она тоже решила считать кем-то вроде внука. Если моя мать запрещает кому-то сладкое — это главный и верный признак ее любви. Уж мне ли не знать.

За моей спиной раздалось недовольное уханье. Обернувшись, я посмотрел на грифона.

— Ты же не собирался идти.

Тот снова ухнул.

— Ты любишь одиночество, — напомнил я.

Новое уханье — насмешливое. Ты тоже, мол.

Я вздохнул.

Не поспоришь.

Пушок насмешливо чихнул, Великан, шагающий рядом, зевнул. Где-то высоко над нами кружили две птицы: нормальная и Мордекай.

Так мы