Земля воров - Карина Халле

Он замолкает и облизывает губы.

— Пожалуйста, просто знай, что этого брака не будет. Я не хочу его, и уверен, что принцесса тоже не хочет. Это просто желание наших семей, но сегодня я ясно дал понять, что не буду участвовать в этом. Независимо ни от чего. Ты не слышала эту часть разговора?

Я качаю головой, хотя его руки все еще обнимают мое лицо.

— Я ушла.

Он кивает, принимая это к сведению. Затем он целует меня, сильно и быстро, достаточно, чтобы мои эмоции снова вернулись.

Он отрывается от меня и прижимается лбом к моему.

— Они знают, что я решил, — говорит он. — Но не думаю, что ты знаешь.

Я смотрю на его губы, испытывая слишком много бурлящих эмоций. Горе, страх, желание, утешение, потребность — и надежду. С ним всегда все сводится к надежде.

— Так скажи мне, — шепчу я, зная, что, спрашивая об этом, я рискую своим сердцем. — Скажи мне, что ты решил.

Он глубоко вдыхает и проводит большим пальцем по моим губам.

— Я с тобой. Ты — на первом месте в моей жизни. Все остальное отходит на второй план. Каждая мысль, каждое чувство вращается вокруг тебя, как будто ты проникла мне под кожу, так глубоко, что я не смог бы тебя извлечь, даже если бы попытался. И всю последнюю неделю меня убивало то, что я не могу достучаться до тебя, не могу избавить тебя от боли, не могу все исправить, сделать лучше. Я знаю, что с моей стороны эгоистично так думать, но это правда.

— Я знаю, — тихо говорю я. — Мне жаль, что…

— Нет. Тебе не за что извиняться. Никогда передо мной. Ты скорбишь, и я продолжу делать все, что в моих силах, чтобы ты почувствовала, что ты не одинока. Я просто хочу… Я просто хочу…

— Что?

— Больше всего на свете я хочу быть важным для тебя. Что-то значить для тебя, быть для тебя всем. — Он делает паузу, с трудом сглатывая слюну. — Я хочу стать твоим лучшим завтра.

Я закрываю глаза, сердце колотится в груди от его слов.

— Я тоже этого хочу, — шепчу я.

Именно поэтому новость о его помолвке застала меня врасплох. Надежда может быть такой опасной вещью, когда она — все, что у тебя осталось.

— Тогда позволь мне, — говорит он, проводя руками по моим волосам. — Позволь мне стать твоим лучшим завтрашним днем. Позволь мне быть тем, кем ты хочешь, чтобы я был. Пожалуйста.

Я киваю головой. Мне следовало бы заставить его просить прощения за то, что он таил от меня секреты, но я настолько эмоционально истощена, что не могу найти в себе силы продолжать злиться.

— У тебя нет других секретов, которые ты скрываешь от меня? — спрашиваю я. — Каких-нибудь тайных детей?

Он смеется.

— Богини, нет. — Затем он делает паузу и смотрит на меня. — Нам нужно найти тебе что-нибудь теплое, чтобы одеться.

— Мне не холодно, — говорю я.

— Но будет там, куда я тебя отведу, — говорит он. — Оставайся здесь.

Он отпускает меня и идет к двери, закрывая ее за собой. Я понятия не имею, о чем он говорит и куда он собирается меня отвести, но, когда он возвращается, у него в руках мои брюки, ботинки, носки и большое тяжелое пальто.

— Надень это, — говорит он.

— Зачем? Мне не холодно. — Я беру брюки и надеваю их, затем снимаю тапочки и надеваю носки, которые сделаны из толстой шерсти и немного великоваты. Мне приходится подтягивать их до колен.

— Они мои, — говорит Андор. — Не волнуйся, они чистые.

Я обуваю ботинки, а он помогает мне надеть пальто, затем берет меня за руку и выводит через заднюю дверь лаборатории Штайнера в сад.

— Куда ты меня ведешь? — спрашиваю я, но он не отвечает. Утренний воздух теплый, хотя ветерок несет с собой легкую прохладу, как будто предвещая смену сезонов, но в пальто мне слишком тепло.

— Увидишь, — говорит он, когда мы идем мимо рядов растений и теплиц, а затем через птичий двор, где живность разбегается во все стороны. Когда мы доходим до огорода повара в конце восточного крыла, где по темным каменным стенам замка ползут лозы, внезапно появляется Штайнер, держащий под уздцы очень крупного черного коня с длинной струящейся гривой и хвостом. Вероятно, это самый большой конь, которого я когда-либо видела, и он стоит с таким достоинством, что сразу напоминает мне лошадей, выведенных для Черной гвардии Эсланда.

— Мы поедем кататься верхом? — удивленно спрашиваю я.

— Надеюсь, ты не против разделить со мной коня, — говорит Андор, когда мы перешагиваем через низкий забор огорода. — Если, конечно, ты не умеешь ездить верхом.

— Я никогда раньше не ездила верхом, — признаюсь я. — Когда была маленькой, у нас был осел, но он был слишком норовистым, чтобы на него садиться.

— Но я уверен, что ты все равно пыталась, — говорит он с улыбкой.

— Конечно. Первый месяц, когда он у нас появился, я провела, падая с него в песок. В конце концов, он сильно укусил меня за руку, после чего отец отвел меня в сторону и сказал, что, наверное, мне стоит отказаться от этой затеи.

— Это меня не удивляет, — комментирует он, принимая поводья у Штайнера. — Спасибо, — говорит он ему. — Сомневаюсь, что отец заметит мое отсутствие, но если заметит, просто скажи, что я отправился проверить ограждения или что-то в этом роде.

— Ты поедешь проверять ограждения? — спрашивает Штайнер.

Андор пристально смотрит на него.

— Ты можешь солгать, всего один раз.

Штайнер вздыхает, затем пересекает огород и возвращается в свою лабораторию.

— Какие ограждения? — спрашиваю я Андора, когда он нежно поглаживает морду коня.

— Когда мне нужно проветрить голову, я говорю, что иду проверять ограждения. У нас есть несколько полей на юге, где летом пасутся коровы. Я редко бываю там, просто использую эту отговорку, когда хочу побыть в одиночестве.

— Так мы не будем их проверять? — Честно говоря, это звучит достаточно захватывающе. Я не только никогда не ездила верхом, но и сама идея скакать по полям среди коров кажется чем-то из области мечтаний.

— Мы поедем в гораздо лучшее место, — говорит он. — Это мой способ загладить свою вину перед тобой. А теперь давай, я помогу тебе сесть в седло. Не беспокойся об Ониксе, он выдержит наш вес. Его вырастили