Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

не повезло, пришлось знакомить жену со всеми наагаришами всех княжеств и с наагалеями наиболее влиятельных родов. Их церемония началась ранним утром, а наша начнётся только вечером. И трястись тебе придётся совсем недолго. О, ты уже так дрожишь… – В голосе мужа появились игривые нотки, и он, перекатившись на бок, обвил меня хвостом. – Замерзаешь? Боишься? Волнуешься?

Вверх по ногам побежала горячая волна, и я с трудом сглотнула, ощущая, что страх исчезает, сменяясь уже знакомым томлением. Муж расплылся в довольной улыбке и потянулся к моим губам.

* * *

Следующая неделя прошла довольно спокойно. Я бы даже сказала, пугающе спокойно. От меня не требовали участия в подготовке к грядущей церемонии, наагасахиа только несколько раз возила меня на примерку платья, которое я даже разглядеть толком не смогла, только цвет и запомнила: тёмно-алый. Наагасах же почти постоянно пропадал во дворце. Ни наагашейд, ни наагашейдиса не поощряли лентяев в семье, и все дети и внуки, если они вошли в соответствующий возраст, занимались делом. Послабления давались только девочкам. Наагашейд обожал своих дочурок и внучек и не считал, что им нужно чем-то заниматься. Но вот его жена полагала иначе и дочерей баловать не позволяла. Хотя я с трудом представляла, что наагашейд способен кого-то избаловать.

Вечерами Аршавеше сидел со мной и рассказывал о своей семье. Я даже наконец-то запомнила имя наагашейда – Дейширолеш. Наагасах рассказывал много занимательного, но всегда о чём-то умалчивал. Поддразнивал моё любопытство и страх. К примеру, я узнала, что наследного наагасаха Риалаша, которому уже перевалило за семьсот лет, почему-то считают пугающим. Но почему, Аршавеше умалчивал и загадочно улыбался. Фантазия меня редко подводила, и я представила ещё одного наагашейда, только неженатого и оттого более злого. А ещё мне запомнилась старшая дочь наагашейда Амарлиша. Её запомнить было несложно, всё же я уже слышала о супруге наагариша Делилониса, к тому же она – сестра-близнец наагасаха Лейлаша. И кроме того, среди детей наагашейда она пока единственная, кто стал бабушкой. А ещё она оборотень. Столько деталей сложно не запомнить. Наагасах Лейлаш же считается вторым ребёнком наагашейда – вроде бы он родился на несколько минут раньше сестры. Но вот с остальными родственниками было сложнее. Нет, я запоминала имена, но они непривычно звучали, и я опасалась, что в нужный момент они просто сотрутся из памяти.

Ещё наагасах пытался учить меня языку. Было это довольно забавно. К урокам он подходил без какого-то порядка, и я, честно, мало полезного выносила из них. Но это было весело. Я призналась, что самостоятельно изучала язык наагашехов, и Аршавеше решил проверить и, послушав, сообщил мне то, что я и сама подозревала: звуки в подавляющем большинстве случаев я произношу неправильно, хотя пишу и перевожу тексты сносно. После этого он притащил мне столько книг на языке наагашехов, что у меня глаза разбежались.

С визитами к нам никто не ходил, а наагасахиа сказала, что у нагов не принято в преддверии церемонии видеться с новой дочерью рода. Я даже немного соскучилась по Шайшу, Ришу и Лошу. Привыкла к этой троице. В пути обо мне в основном заботился наагасах, но они были всегда рядом и пару раз помогали Аршавеше ловить сбежавшую в зверином облике меня. Правда, обычно самым удачливым в этой охоте был наагариш Делилонис, который, в принципе, меня и не искал, но я ему всегда попадалась.

Я случайно узнала, что господин Делилонис имеет несколько проблемную дочь. И Арш мне об этом не рассказывал. Во время очередной примерки госпожа Нориш и господин Тайш, из вежливости ведя разговор по-нордасски, упомянули о расшалившейся молодёжи рода Ошадара́н. Вроде они подрались с кем-то, и заводилой была дочь наагариша. В общем, она-то меня и заинтересовала – такая решительная девушка! – и я спросила, о каком наагарише идёт речь. И, к своему удивлению, узнала, что разговор идёт о дочери наагариша!

Но в целом дни проходили скучновато. Госпожа Нориш, конечно же, развлекала меня, как могла, и это было действительно интересно. Но я привыкла, что всегда могу пойти куда хочу и вернуться домой лишь ближе к вечеру. Меня никто никогда не сопровождал, я была вольна шататься по довольно опасным местам вроде Лядащего леса, и теперь мне этого не хватало. Порой даже грустно становилось, когда я представляла, что так будет всегда.

– Тебя что-то печалит?

Наагасахиа Нориш была очень внимательной, и моё беспокойство, к сожалению, не укрылось от неё. Я попыталась отмахнуться и спихнуть всё на волнение, но обмануть наагасахиа оказалось не так просто.

– Так, либо ты говоришь мне всё как на духу, либо я говорю с Аршем – и он сам с тобой разберётся, – категорично заявила свекровь, и я сдалась.

Внятно рассказать о своих страхах не получилось, но наагасахиа меня поняла.

– Ну, у меня такого никогда не было, – призналась она. – Я росла под бдительным вниманием отца и пяти братьев и привыкла к этому. Но, ты знаешь, наагашейдиса-то другая. Думаю, тебе стоит поучиться у неё сбегать от внимания мужа, чтобы побыть в одиночестве. Ну, почти в одиночестве.

– Вряд ли мне это удастся. – Я опечалилась. Такой же, как наагашейдиса, мне никогда не стать.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещала наагасахиа. – Я сама поговорю с мамой.

– Аршавеше это не понравится.

– Ну мало ли что ему не нравится! – возмутилась госпожа Нориш. – Ты не обязана потакать каждому его желанию. Он и так избалован.

С того памятного разговора прошло пять дней, и моя спокойная жизнь закончилась. Наступил день знакомства с родственниками.

Ранним утром я вместе с наагасахиа Нориш и Аршавеше прибыла в закрытом паланкине во дворец наагашейда. Наагасахиа почти сразу прогнала сына, позвала слуг-женщин, и мы отправились купаться и наводить красоту.

Купальни во дворце были не столь живописны, как горячие источники в доме наагасаха (что может быть прекраснее природы?), но понравились мне тем, что можно закрыть дверь и не бояться, что кто-то увидит тебя голой. Но никто и не подумал запереть двери, и, когда они отворились, я испытала целую гамму неприятных чувств. К моему облегчению, внутрь вошла наагашейдиса в зверином облике. Кошка величаво прошествовала к бассейну, тщательно обнюхала хихикающих служанок и плюхнулась к нам в воду, подняв тучу брызг. Наагасахиа Нориш взвизгнула от окатившего её потока воды:

– Маа-Диа́ши!

И с энтузиазмом полезла мылить шерсть зверя. К помывочным процедурам наагашейдиса отнеслась спокойно. Но пробыла с нами недолго.

Через четверть часа в купальню нагло ввалился наг с короткой рыжей шевелюрой. Мы с наагасахиа Нориш