Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова

Нет, ты не понимаешь! Если Грасия пустилась на ложь, она просто так тебя не отпустит! — леди Асдиш резко поднялась, но тут же села обратно. — Но почему Гванер выбрал Грасию? Почему именно Кордовичи?

— Этими же вопросами я задался в подземелье Тайного ведомства. Почему Грасия? Вспомнив бледное лицо лорда Кордовича, его взгляд, который он постоянно прятал, я понял, что Гванер его шантажировал. Но чем? Или кем?

— Единственной дочерью?

— Что может вывести из равновесия одного из сильнейших людей королевства? Гванер знал что-то такое о Грасии, что сломило ее отца. И осталось лишь выяснить, что его так напугало. Посещая вместе с Дрейгом монастырь, я видел, насколько дочь главы Тайного ведомства безжалостна к соперницам. А с некоторых пор меня сильно волновала судьба одной из воспитанниц монастыря, и я не хотел, чтобы она попала под удар.

— И ты рассудил, что на правах жениха сможешь уберечь свою «воспитанницу» от Грасии?

— Да. Гванер, не ожидая того, дал мне повод чаще наведываться в монастырь и держать Грасию в узде. После обручения со мной она выбыла из претенденток на руку Дрейга.

— И это тоже, должно быть, одна из причин, почему Грасию сосватали тебе. Донна не потерпела бы строптивую сноху.

— На рассвете я дал согласие на помолвку. «Время все расставит по своим местам, главное, оно у меня есть», — думал я, подписывая бумаги. Но в дело вновь вмешался случай. Я поцеловал Грасию.

— Ну хоть какая-то польза от этой сделки. Гванер, наверное, и не подозревал, что Грасия окажется жемчужиной, которую мы искали столько лет. Тебе напомнить, что после поцелуя с ней ты стал видеть в темноте, твой слух сделался тоньше, а силы резко преумножились — слабый не взлетит в небо! А глаза? Твои глаза даже сейчас отливают золотом!

— Мама, мы ошибались. Вовсе не Грасия та самая жемчужина, о которой говорится в предсказании. Я не знал, не догадывался… Не почувствовал… Вернее, почувствовал, но не связал с магией совсем другой поцелуй, который случился накануне обручения с леди Кордович.

— Боги! Я совсем не знаю своего сына! Какой поцелуй?! Откуда взялась другая?! Зубай говорил мне, что ты водишься с доступными женщинами…

— Я не говорил! — приоткрыв дверь, сунул нос Зубай. — Леди Асдиш сама догадалась, найдя под вашей кроватью панталоны! Я лишь подтвердил, что они женские!

— Скройся! — в один голос произнесли мать и сын. Зубай осторожно, без хлопка прикрыл дверь.

— Мама, — Эрли силой удерживал руки порывающейся встать матери, — я нашел свою жемчужину. Больше никакие силы не заставят меня принять Грасию как жену.

- Просто так тебе никто не даст расторгнуть добрачный договор! Гванер, коль ему выгодно…

— Я убил Гванера.

— Ч-ч-что ты сделал, сын? Нет, не может быть… Убил брата королевы? — ущипнув себя и убедившись, что происходящее не сон, леди Асдиш выдохнула: — Теперь тебя ждет смерть.

— Не ждет, если докажу, что убил Гванера, защищая королевскую кровь. Никакой Велирийский принц не смеет поднимать руку на дочь короля Дамарии.

— Но у Таллена нет дочери, — глаза матери, ищущие признаки безумства на лице сына, заставили его улыбнуться.

— Есть, мама. Только, похоже, он не знает о ее существовании.

— Сын, это война. Королева, ее отец…

— Я прошу прощения, милорд… Ни за что не позволил бы прервать столь интересную беседу, но…

— Ну говори же, Зубай! — не выдержал Эрли.

— Горим…

— Кто горит? — не поняла леди Асдиш. Потянула носом и тут же поднялась. Запах гари чувствовался и здесь. И как они не обратили на него внимания?

— Гостевое крыло горит. Уже не потушить.

— Софья?! — Эрли выбежал столь стремительно, что сшиб с ног Зубая.

— Софья? — леди Асдиш в задумчивости постучала пальцем по губам. Ошеломляющее известие затмило собой сообщение о пожаре: горит родовой замок, а его хозяйке не до него. — Жемчужина, дочь короля… И это все о той оборванке?

— Миледи, пожалуйста, поторопитесь! — ныл у дверей Зубай, наблюдая, как мать Эрли поднимает с пола и сворачивает какую-то простыню. — Огонь пожирает все очень быстро. Уже перекинулся на кухни! Если вы не поспешите, мы сгорим заживо!

* * *

Во дворе царила суета. Из господского крыла выбегали слуги, груженые вещами, и сваливали их в огромную кучу. Стражники, побросав оружие и увесившись ведрами, пополняли запасы воды и вновь кидались в сторону кухонь, где пламя, найдя дымовые проходы, гигантскими свечами вздымалось к небу. Гостевое крыло полыхало так, что одного взгляда было достаточно, чтобы понять — его не спасти.

— Все выбрались? Все? — кричала леди Асдиш, но ее голос тонул в реве пламени и грохоте обрушивающихся перекрытий.

— Говори, мерзавка! — к хозяйке замка подвели плачущую Харли. Та шла скособочившись, вытирая черные разводы, оставленные слезами на грязном лице. В спину ее толкала пылающая праведным гневом Грасия.

— Я… Я видела, как поджог устроила та девка. Ну та, которую вчера привез милорд. Она… Она узнала от меня, что приехала его невеста и сильно разозлилась… Взяла свечу и подпалила занавеси на окнах. Я закричала, а она… ударила меня вот сюда, — Харли повернула лицо, и леди Асдиш содрогнулась, увидев багровый след на скуле, — и выставила из комнаты. Потом закрыла дверь на ключ. Я стучалась, пока из-под двери не вырвался огонь. Вот… — служанка растопырила подол платья, на котором чернели подпалины.

— Милорд! Огонь трудно потушить! Он какой-то неправильный!

Все обернулись на лорда Асдиша, в бессилии сжавшего кулаки. Его взгляд блуждал по пылающим останкам гостевого крыла.

— Ее нигде нет, — подбежал с доносом Зубай.

— Мы все сгорим!

— Мы все умрем! — понеслось со всех сторон.

— Слушай мою команду! — зычный голос лорда Асдиша перекрыл шум. — Всем покинуть территорию крепости. Вещи спасать не надо. Это всего лишь вещи. Несите раненных к храму. Священник всех разместит у себя.

— А как же замок? — стражник выронил ведра из рук. Хлынувшая вода тут же впиталась землей.

— Камни не горят, — произнес Эрли и пошагал прочь.

— Куда он? — Грасия пошла было следом, но леди Асдиш остановила ее.

— Оставь его. Дай оплакать ту, что он любил.

— Но, мама, это я его люблю, а он меня!

Леди Асдиш ничего не