Аромагия. Книга 1 - Анна Орлова

– Атропин?! – удивился он. Осторожно открыл пробку и со всеми подобающими предосторожностями понюхал жидкость. До меня доносился насыщенный аромат специй: корица, мускатный орех, гвоздика… – Хм, какао? Да-да, какао! Но откуда в нем взяться атропину?

– Именно это меня интересует, – несколько покривила душой я. – Но для начала нужно подтвердить официально, есть ли он там вообще.

– А, вот оно что, вот оно что! – покивал доктор. Потом, внимательно прищурившись, посмотрел на меня и поинтересовался хитро: – А доктор Ильин что же, не мог проверить? Зачем вы пришли к старику, да-да, к старику?

– Доктор Ильин… – произнесла я, чувствуя, как само это имя горчит на языке, словно ивовая кора. Подумала и призналась честно: – Видите ли, он меня не одобряет. К тому же доктора Ильина я совсем не знаю, а в вашем профессионализме уверена. Простите, если потревожила!

Доктор расцвел:

– Ну что вы, что вы! Я всегда рад. Да-да, всегда рад! Подождите немножко, буквально полчасика, да-да, всего полчасика. А я пока все выясню!

И, суетливо собрав баночку, очки и еще какие-то мелочи, он буквально бросился в соседнюю комнату (где, как мне было известно, находилась лаборатория).

Расторопный слуга принес журналы, полный кофейник и хрустящее миндальное печенье. Аппетита у меня не было, как и желания рассматривать модные платья. Я прикрыла глаза и старалась думать о чем-нибудь приятном – о штормовом море, о старой беседке, увитой виноградом, о сыне… Однако мысли упрямо сворачивали к недавнему разговору с Петтером. Я запоздало подбирала аргументы и хлесткие фразы, стараясь избавиться от смутного ощущения неправильности.

– Вот и я, да-да, вот и я! – вывел меня из раздумий голос почтенного доктора. – А вы, вижу, задремали?

– Простите, немного устала, – повинилась я, с трудом поднимая веки, под которые словно сыпанули горсть песка. Лицо доктора казалось озадаченным. – Внимательно вас слушаю!..

Из дома я вышла в полной растерянности. С одной стороны, догадки мои подтвердились, а с другой… Решительно непонятно, что же в таком случае произошло!

Мальчишка ждал меня, настежь распахнув окна в машине, как будто ему не хватало воздуха.

– Петтер, будьте добры, отвезите меня снова в дом госпожи Бергрид, – попросила я вежливо, усевшись в авто.

– Как прикажете, – подчеркнуто холодно ответствовал он, трогаясь с места.

С минуту я сидела неподвижно, внимая исходящей от него вяжущей горечи дубовой коры, а потом сорвалась:

– Петтер, прекратите вести себя как… как манекен! В конце концов, чего вы от меня хотите?!

– Что вы, госпожа, – голос мальчишки, преисполненный почтительности, бил по нервам, как фальшивый аккорд, – я всего лишь ординарец вашего мужа, как я могу чего-то от вас хотеть?

– Хорошо, – со вздохом произнесла я, – признаю, что была неправа и безосновательно вам нагрубила. Надеюсь, вы довольны?

Он лишь дернул плечом, неотрывно глядя на дорогу. Отчаянно захотелось его стукнуть или хотя бы вслух выругаться. Но к моему лицу давно приросла маска спокойствия.

Пожалуй, уговаривать мальчишку бесполезно – он всерьез обиделся и твердо решил вести себя как образцовый слуга. Лучше сменить тактику.

– Не понимаю, – произнесла я негромко, словно просто размышляя вслух. – Доктор Торольв заверил, что в какао нет никаких следов глазных капель! Следовательно, доктор Ильин неправ в своем авторитетном диагнозе. – Каюсь, последние слова я проговорила с нескрываемым удовольствием. – Но тогда неясно, чем отравилась госпожа Бергрид?! И кто ее отравил?

Петтер взглянул на меня искоса, открыл рот… и, закрыв, упрямо сжал губы. Вот вредный мальчишка!

– Разумеется, первым делом в голову приходит муж, – продолжила я задумчиво, будто не замечая напряженного молчания. – Он значительно моложе жены, очень красив и беден.

– Ну и что? – не выдержал Петтер. – Это же не значит, что он женился по расчету!

– А как иначе? – приподняла брови я. – Молодой привлекательный мужчина, влюбленный в богатую старуху… Никогда не поверю!

Мальчишка неожиданно нажал на тормоз, и меня швырнуло вперед. Вскрикнув, в инстинктивно выставила вперед руки (и пребольно ими ударилась!). Поначалу я решила, что Петтеру пришлось резко затормозить, потому что кто-то выскочил на дорогу. Однако никаких препятствий не обнаружилось.

– Вы с ума сошли?! – воскликнула я, убедившись, что каким-то чудом жива и невредима. – Если хотите покончить с собой, то выберите какой-нибудь другой способ!

Петтер словно не слышал: замер на водительском сиденье, стиснув зубы и подавшись вперед. Отчего-то мне стало жутко, захотелось тихонько выбраться из авто и бежать куда глаза глядят. «Ты сама его дразнила, сознательно и намеренно!» – напомнила я себе, но ощущение опасности не ослабевало.

– Почему вы… такая?! – взорвался он, поворачиваясь ко мне. На скулах его горели пятна лихорадочного румянца, и у меня перехватило дыхание от исходящей от него смеси жалящей крапивной боли и густой черной смолы отчаяния. – Как будто этот Колльв не мог просто влюбиться! Ну и что, что она старше? Ну и что, что выше по положению? Как мужчина может доказать свою любовь, если он беден? Вы просто расчетливы и циничны, поэтому ничего не хотите замечать!

Он несколько подпортил впечатление от обличительной речи, в конце простуженно шмыгнув носом. А я сидела, оцепенев, и не могла понять, отчего мне так больно.

– Вы совершенно правы, – признала я тихо, сама удивившись тому, как бесцветно звучал мой голос. – Я цинична. Я не верю в любовь, а уж тем более в любовь юноши к богатой женщине много старше. Допускаю, что он не покушался на жизнь жены, но от романтической чуши меня увольте!

Я обнаружила, что почти кричу, и прикусила губу, пытаясь успокоиться. Определенно, этот мальчишка обладал даром легко находить в моей броне уязвимые места. Извиняться он не собирался – смотрел исподлобья, нахохлившись в своей шинели, словно воробей. К его вспотевшему лбу прилипла челка, а салон буквально затопила сухая горечь полыни.

– Петтер, давайте на этом остановимся, – вздохнув, предложила я. Бабушка учила меня, что женщина должна уметь уступать. – Мы оба наговорили лишнего. Будем считать, что этого разговора не было, хорошо?

Он нехотя кивнул и отвернулся, а я вдруг обнаружила, что у меня сильно дрожат руки. Определенно, нужно подлечить нервы! «Нет, просто нельзя больше жить так!» – шепнул разум, но я постаралась выбросить эту мысль из головы…

Как часто бывает в Ингойе, погода резко изменилась: снег на глазах накрывал город хрустящей, словно от крахмала, белой простыней. На стекла авто налипали пушистые хлопья, а небо почти легло на землю, придавив ее рыхлым брюхом. Как часто бывает при перемене погоды, боль тисками сдавила мою голову.

Я энергично помассировала виски, но улучшения не добилась. Бросила взгляд на насупленного мальчишку, который предупредительно распахнул