Аромагия. Книга 1 - Анна Орлова

– Нет! – будто выплюнул он, резко отворачиваясь, отчего коса, перевитая белой лентой и черной тесьмой, хлопнула по лопаткам. – Вы все думаете, что мне нужны от Бергрид только деньги! Что я ее отравил ради наследства. Слуги шепчутся, полиция ходит за мной по пятам… Да подавитесь вы этими деньгами! Слышите? Подавитесь!

Я невольно отшатнулась, пораженная его вспышкой.

– Господин Колльв, я…

Слушать он не стал. Отвернулся и бросил устало:

– Извините, я должен идти к жене.

И, хлопнув дверью, вышел, оставив после себя тягучий запах благовоний.

Я, пожав плечами, принялась за кофе (благо хельский сервиз, изукрашенный снежинками на темно-синем фоне, превосходно сохранял тепло). Наложила на тарелку сластей и блаженно замерла, вдыхая ароматы малины, яблок, сливочного масла, мака и творога. Колупнула вилкой румяный бочок штруделя, поднесла к губам чашку… и вздрогнула так, что кофе плеснул на вышитую скатерть.

Ведь я уже видела такие же ленты, как у господина Колльва! Засушенный букетик руты, оплетенный двумя полосками ткани…

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что символизировали эти ленты. Как я теперь жалела, что плохо слушала уроки! Впрочем, едва ли бабушка всерьез останавливалась на таких сомнительных средствах, как привороты с помощью руты. Скорее, мельком упоминала.

Мысли словно мерно капали, как драгоценное масло из пузырька.

– О чем задумались? – Голос инспектора заставил меня вздрогнуть – и «пролить» размышления. А ведь я даже не заметила, как он вошел в комнату!

– Помните руту? – выпалила я, не успев подумать.

– Да. – Инспектор склонил набок голову, потом пододвинул к себе стул и уселся на него задом наперед. Оперся на спинку руками и посмотрел на меня: – Рассказывайте, голубушка!

Пахло от него крыжовником – кисло-сладкими ягодами, до сочной мякоти которых можно добраться, только преодолев сопротивление острых шипов и плотной кожицы, – любопытством.

– Помните, я сказала, что рута используется для приворотов? – быстро уточнила я, чувствуя, как в крови бурлит азарт.

– Конечно, голубушка.

Светлые глаза инспектора казались зеркалами, отражающими небо – южное, голубое, а не северную низкую хмарь.

Я вскочила, стремительно прошлась по комнате, слегка касаясь предметов обстановки. Мягкий бархат и гладкое дерево, холодные камни и вышитый шелк подушечек всегда меня успокаивали. Стоило сосредоточиться на ощущениях и запахах, как волнение отступало. Заставила себя остановиться, оперлась на подоконник и повернулась к инспектору.

– Как вы думаете, инспектор, кто из них пытался приворожить другого? – поинтересовалась я.

– Хм… – Инспектор склонил голову к плечу, задумчиво ущипнул себя за мочку уха. – Пожалуй, она его.

– Почему вы так считаете? – уточнила я. Выходит, господин Сольбранд давно понял то, к чему я пришла только теперь.

– Да просто ведь все, голубушка! – Инспектор пожал плечами и объяснил: – Он ведь добился, чего хотел. Почему убить надумал – понятно, но привораживать… Зачем?

– Вы правы, незачем, – согласилась я, потирая лоб. Действительно, логичнее, когда стареющая женщина пытается удержать любовь мужа. И почему я сначала подумала иначе?! – Вся эта история – нагромождение нелепостей!

– Что вы имеете в виду, голубушка? – Инспектор заинтересованно подался вперед, не отводя от меня острого и холодного, будто сосулька, взгляда. – Вы уж не обессудьте, но доктор сказал, хозяйку отравили глазными каплями. И вправду, бутылка почти пустая, хотя аптекарь только позавчера прислал новую порцию. А подлить жене атропина Колльву ничего не стоило – он ведь сам варил какао.

– Но это ведь нелепо! – не сдержалась я, вскакивая, и снова принялась ходить из угла в угол. – Более непродуманного и дурацкого убийства невозможно придумать! Что ему стоило просто долить воды в бутылочку, чтобы не заметили недостачи лекарства? И вообще, добавлять яд в напиток, который он лично готовил, – глупость несусветная!

– М-да, – проворчал инспектор. – В чем-то вы правы, голубушка… Но мало ли дураков на свете? Может, он особо не задумывался – налил яду и надеялся, авось и так сойдет. Всякое бывает.

– Бывает, – согласилась я. – Однако господин Колльв не показался мне слабоумным. Я вполне допускаю, что он мог задумать убийство надоевшей жены, но не настолько же явно!

– Хм, – только и ответил инспектор, наблюдая за моими метаниями. – Вы уж извините, голубушка, только я должен его арестовать. Улики слишком явные, понимаете?

– Вот именно – слишком! – Я присела, расправила юбку и призналась тихо: – Знаете, я начала подозревать, что кто-то намеренно отравил госпожу Бергрид, чтобы свалить вину на ее мужа. Согласитесь, его в этом доме очень не любят! К тому же симптомы совсем не похожи на отравление атропином. Не знаю, с какой стати доктор Ильин его вообще приплел. Видимо, в пику мне!

– Голубушка… – Инспектор Сольбранд взял меня за руку и сказал проникновенно: – Вы ведь тоже можете ошибаться! Поймите, доктор сказал наверняка, что дело в глазных каплях. Взять их могла сама госпожа Бергрид, ее муж и горничная, все остальные в личные покои хозяйки так просто не зайдут. Понимаете?

– Понимаю, – согласилась я со вздохом. – Только все равно не сходится.

Он только пожал плечами. Пахло от него прохладной мятой – спокойствием. Если он и замечал неувязки в деле, то списывал их на странности человеческой натуры. Надо признать, у меня самой не было ничего, кроме смутного ощущения неправильности – словно диссонирующей ноты в духах. В таких случаях приходится долго подбирать компонент, который усмирил бы вот эту острую выступающую ноту и при этом не противоречил основному аромату…

– Голубушка, ехали бы вы домой, – посоветовал инспектор заботливо. Действительно заботливо – теплое золотисто-розовое благоухание ванили окутывало его покрывалом.

Я усмехнулась. Подразумевалось «и не злили мужа».

– Я так и не проверила, есть ли яд в какао, – произнесла я задумчиво. – Надеюсь, вы позволите мне это сделать?

Полиция, разумеется, проведет анализ напитка, вот только наверняка это поручат все тому же доктору Ильину. А что ему стоит солгать, что нашел в какао яд?

– Конечно. – Инспектор пожал плечами. – Только не увлекайтесь, голубушка! В конце концов, вы же не «леденец».

– Это точно, – согласилась я с улыбкой, на мгновение вообразив себя в виде сладкой конфеты. Пожалуй, я была бы кофейной карамелью, сладкой и тягучей, в сердцевине которой спрятала пряная горечь кардамона и черного перца. – Инспектор, пожалуйста, повремените немного с задержанием. Дайте мне всего час-два, прошу вас!

Он смотрел на меня, прищурив внимательные ярко-голубые глаза, словно взвешивал все за и против.

– Хорошо, голубушка, – наконец сдался он. – Только вы уж постарайтесь побыстрее управиться, ладненько? Начальство-то меня по голове не погладит, если узнает, что я пошел у вас на поводу!

Я кивнула, соглашаясь. Посторонний, к тому же женщина, которая мешается под ногами и суется в вопросы, которые ее вообще не касаются, –