Хозяйка заброшенного поместья - Наталья Шнейдер

правда сам? Не показался мне Виктор человеком, способным снизойти до готовки.

— Так он меня к себе больно не пускал. Ваньку ко мне присылал, за яйцами, толокном да ячкой. Яблоки еще сушеные брал, прошлый год много яблок было… И горничную не взял, пришлось мне тебе помогать. Может, наймешь горничную?

— Подумаю, — уклончиво ответила я. Зачем мне нанимать человека, без которого я всю жизнь прекрасно обходилась? И, чтобы не углубляться в тему прислуги, спросила: — А отчего стекло разбилось? Ветер?

Марья как-то очень странно посмотрела на меня и проворчала:

— Ветер, да. Горшками швырялся. Жаль, аспид увернулся.

Кажется, лучше дальше не выяснять. Сделав вид, будто не поняла намека, я уставилась в окно.

4.2

Просторный двор огораживали деревянные строения, стоявшие вдоль сторон прямоугольника. Назначения ни одного из них отсюда я разглядеть не могла. Впрочем, вон у того сарая снег весь истоптан подковами и видны следы от полозьев, наверное, это конюшня или какой-то местный аналог гаража. А вон в том доме очень большие окна, пожалуй, даже больше, чем в галерее, где я сейчас была. Оранжерея? Или мастерская художника? Во дворе виднелись еще простая деревянная изба и глухой двухэтажный то ли амбар, то ли сарай с навесом, под которым стояла поленница и довольно много нерасколотых чурбаков. Наверное, когда дом был полон людей и прислуги, снег в этом дворе утаптывали не хуже, чем на современных мне улицах, но сейчас лишь несколько тропинок связывали дом с колодцем, поленницей и заснеженным холмом с дверцей — погребом.

Когда я открыла дверь в кухню, на меня пахнуло жаром. Хоть где-то в этом доме тепло! Да и вообще кухня выглядела куда более обжитой, чем та часть дома, что я успела увидеть.

Стены и потолок сияли побелкой. Половину одной стены занимала печь с чугунной плитой там, где в современных плитах конфорки. Вдоль трех других выстроились массивные столы с дверцами и ящиками. Над ними протянулись полки. Я прошлась вдоль них, разглядывая кастрюльки, кастрюли и кастрюлищи, чугунные сковородки и сверкающие медью тазы. Взвесила в руке кухонный молоток, пригляделась к медной сечке, острой даже на вид, но остановилась, заметив выражение лица Марьи.

— Может, бабку тебе позвать? — спросила она. — В соседней деревне есть, от всего заговаривает. Глядишь, и полегче с головушкой станет.

— Обойдусь без бабок, — отрезала я.

Попыталась отобрать у Марьи котел с водой — и едва не выронила его.

— Куда, куда ты этакую тяжесть хватаешь! Этак и пупок развяжется! — всполошилась нянька.

— А у тебя не развяжется?

Котел в самом деле оказался неподъемным, я кое-как водрузила его на плиту.

— Да я ж привычная! А ты барыня!

Может, и так. Похоже, прежняя Настенька с детства ничего тяжелее пялец в руках не держала. Ничего, с этим разберусь потихоньку. В деревенском доме, хоть он и называется усадьбой, всегда хватает работы — вот и натренируюсь. Не привыкла я быть слабой и не буду.

Когда вода начала закипать, Марья достала мыло. Я тихонько вздохнула. Без геля для душа я обойдусь, но косу ниже талии и толщиной в руку прочесывать без кондиционера будет сложно. Впрочем…

— Касторка в доме есть? — поинтересовалась я.

— Как не быть? От живота первейшее средство.

«От живота», пожалуй, лучше не надо, да и в чудодейственное влияние касторового масла на рост волос я тоже не особо верила. Но если несколько капель растереть в ладонях и пройтись по волосам перед мытьем, мыло не так сильно высушит волосы. А если повторить процедуру после — легче будет прочесать. Главное, не переусердствовать.

— Неси, — велела я.

А вон и столетник на окне растет.

Марья с ошалелым видом наблюдала, как я срезаю лист и, разделив пополам вдоль, выскребаю из него ложкой прозрачное содержимое, а потом добавляю в него немного все той же касторки. Как начну выбираться из дома, нужно будет купить в аптеке корень алтея, его отвар тоже можно будет смешивать с алоэ для волос. А если заварить на нем льняное семя, получится отличный гель для укладки.

«Купить». А есть ли у меня деньги? И продают ли в здешних аптеках травы — правильно собранные и правильно высушенные? Подумаю об этом потом, проблемы нужно решать по мере поступления. Попутно сделав так, чтобы Марья не решила, будто я после «нервной горячки» окончательно повредилась умом. Ладно за бабкой побежит, а если за доктором?

С волосами пришлось повозиться — правду говоря, если бы не помощь Марьи, я бы не справилась. В прошлой жизни я носила косу, но еще в школе, да и, честно говоря, у здешней Настеньки волос было раза в два больше, чем в лучшие мои годы. Промыть-то я ее еще промыла, но сушить пришлось в четыре руки, прочесывая пряди и промокая каждую по отдельности нагретым на печи полотенцем.

Через какое-то время, облаченная в валенки, душегрею поверх шерстяного платья, я пила горячий чай, дожидаясь, пока волосы досохнут хотя бы до того, как их можно будет заплести, а Марья вслух радовалась, что ее касаточка наконец за ум взялась и стала тепло одеваться.

К чаю полагалась пастила из яблок и домашние конфеты из мелкорубленных сушеных яблок, вишен и абрикосов, смешанных с медом.

Пока я чаевничала, Марья вынесла помои и подтерла пол, решительно отказавшись от моей помощи.

— Давай тогда хоть еду на завтра сготовлю, — сказала я.

— А чего ее готовить? — изумилась нянька. — Перловку вон в горшок сейчас насыплю да в печь на ночь поставлю. Утром пуховая будет. Ты уж прости меня, в городе-то, поди, к разносолам всяким привыкла.

— Как привыкла, так и отвыкну, — пожала плечами я. — Лучше покажи мне, что у нас из продуктов есть, кроме тех, что в шкафах.

В шкафах был привычный мне набор — крупы и мука в холщовых мешочках, жестянки с чаем и кофе, половина капустного кочана, уже слегка подвядшего, пара морковок, корзинка с десятком яиц. Но ни мяса, ни птицы, ни колбас — однако где-то же Марья взяла курицу, из которой сварила «хлебово».

— Хватит тебе одной по хозяйству хлопотать.

Нянька изумленно моргнула.

— Как же ты переменилась после болезни!

— Переменилась, — согласилась я. — Сама же говоришь, пора за ум взяться.

5.1

Как бы я ни старалась, прежней Настенькой