Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара - Анна Ледова

заставляет. Вахиероа, тигр мой, золотом заваливает. Взамен ничего не просит. Рычит только. Тридцать пять лет назад это было, подумать только… Полгода на меня рычал. А я как-то, возьми, да и наберись смелости. Сказала ему: мол, свезёшь всё это золото родным моим – тогда подумаю… Свёз, зараза. А на обратном пути в Северную войну угодил. Да на три с лишним года и задержался. Многие дэвры ко мне клинья подбивали… А я себе тоже зарок дала: от семьи ответа дождаться. Так и жила одна, никого не подпускала. Отчаялась уже, а ведь вернулся. С ответом. Мои меня прокляли, конечно. А золото всё равно не побрезговали взять. А я вот только за слово это сдержанное и за то письмецо привезённое сама ему на шею кинулась… Поняла, кто моя всамделишная семья. И матушка Вахи мне уже роднее собственной стала. Сама его за руку в этот фаре ввела. А там и Рид не замедлил на свет появиться… Имя наше, да – это я уж в честь деда назвала, он один с Вахиероа тогда вернулся. Поверил дикарю. Три года тут с правнуком нянчился, пока Венуа-мать со всей лаской не прибрала… Во сне ушёл – самая это, говорят, почётная смерть для не воина. А Вахи мой и портрет его со всем уважением вырезал, в предки рода записал. Да ты и в своём фаре, дочка, его увидишь. Уф-ф… Болтаю я много, да? Ты уж прости, милая, разговорилась чего-то.

– Нет-нет, говорите! – разволновалась я. – А Вахиероа вам тоже ароху дарил? И почему у всех дэвров так по-разному? Да как можно всё это знать!

– А знать не надо. Знания тут не помогут. Оттого и смеются все над твоими вопросами – что ты по своей учёной привычке всё в ряд да по полочкам разложить пытаешься. Чувствовать надо, дочка. Вот этим, – приложила она руку к груди. – А не головой думать.

Сердце отдал… Оттолкнула, не дала себе вплести, заставила его поверить, будто о другом мои мысли… А всё равно отдал. Это, получается, правда: никто ему больше не нужен? Только одна… Я?..

У меня бешено колотилось собственное сердце. И трусливо подпрыгнуло, когда на выходе из фаре я чуть не уткнулась носом в широкую грудь кайарахи. Испуганно взметнула глаза и заметила довольный оскал. Чувствуя, что снова безудержно краснею, быстро опустила взгляд в землю, заметалась на месте… Назад уже глупо пятиться, вперёд не пройти: Вепрь перегородил выход. И вид у меня, поди, тот ещё – веки припухшие, а от неожиданной встречи даже потряхивать начало. Нет, что тут неожиданного, его же матушки фаре. Это я тут, наоборот, не к месту… Так и застыла, теребя шнурок, мысля провалиться под землю и не находя слов от растерянности.

– Далеко собралась, тесса? – вкрадчиво рыкнул дэвр, а от его хищного тона мурашки по спине пробежали.

– Я… Д-да… Нет… Прогуляться… Ручьи посмотреть… Поющие, да. А госпожа Ризе, она вам ничего?.. Ну… В общем, что бы эта ужасная женщина вам ни наговорила – не верьте ни единому слову! – выпалила я.

– Мэльда? – удивился Чёрный Вепрь. – Мэльда спрашивала, как тут почта на материк ходит.

– А она ходит? – ухватилась я за спасительный повод. – Я бы тоже матушке письмо отправила. Я пойду тогда, ладно?..

Успокоиться, успокоиться! Мне просто надо успокоиться! Только вместе со строгим образом тессы у меня будто и выдержку последнюю забрали. Так, вот здесь сбоку можно проскользнуть… Не задев его… Боги милостивые, зачем он так близко? И что она ему сказала? Точно про почту спрашивала? Почему он тогда скалится так весело? Что за повод? Или я вовсе ни при чём? Сбежать, спрятаться, хорошенько всё обдумать!..

– Ага, иди, – рыкнул дэвр и не сдвинулся с места. – А чего трясёшься-то так, тесса?

– Холодно! – пискнула я, не подумав. – В смысле, наоборот, жарко!.. В смысле, не трясусь я нисколько, с чего вы взяли!..

– Агась, – хотя в его рычании промелькнули откровенно насмешливые нотки, но тембр изменился: стал каким-то вибрирующим, низким… Опасным. – А ароху чего теребишь? Затянул туго? Так перевяжу давай, тесса…

Сейчас? Вот так просто? Стоит только позволить ему… Но перевязать не на запястье, а… Я невольно потеребила свои волосы и тут же отдёрнула руку. А прошептала совсем уж глупое:

– Прямо здесь?

Кайарахи тут же гортанно рыкнул, что отозвалось у меня дрожью в коленках. Мысли разбежались окончательно, остался только страх – но такой сладкий, волнующий, трепетный… Как предвкушение чего-то непознанного.

– То есть я не это хотела сказать… – спохватилась я.

– Ручьи, говоришь, посмотреть… Ну, можно и там.

– В смысле, оно не туго! – лепетала я. – Не очень… То есть перевязать надо, да… Но не сейчас! Завтра!..

Боги милостивые, да что я несу! Нет-нет, я решительно не готова! Ни сейчас, ни завтра! Надо всё обдумать, подобрать слова… Я же тесса, будто я слов не найду! Но не в окно же сейчас лезть!..

– Завтра, ага, – внезапно легко согласился Вепрь, хохотнув. – Только сейчас ответь мне вот на что, тесса…

– Я не могу! Я ничего не знаю! – замотала я головой, чувствуя, что уже не просто трясёт – колотит от волнения. – Пожалуйста, господин Риедарс, пропустите меня!

Дэвр чуть подвинулся, пропуская, и я пулей вылетела из фаре.

– Поющие ручьи в другой стороне, – донёсся мне рык в спину. А вслед размеренно затопали шаги по деревянному настилу. Гулко, без спешки, будто давая фору. Но совершенно неотвратимо.

Я отчаянно замахала рукой Атурунге, заприметив её на пороге дома. Дови лишь весело хмыкнула, зашла внутрь и вдруг захлопнула перед моим носом дверь. Я от такой невежливости лишь захлопала глазами, но было не до обид – от местных глупо ждать соблюдения этикета. Ингрид, хихикнув, поступила так же. Вы чего?.. Почему?..

– Юн! – я бросилась к молодому дикарю, заметив его поблизости. – Господин Юн, подождите!

– Чевой, тесса? – радостно откликнулся он. – Медуза вас укусила? Так эт скоренько лечится… Юбку задерите да в те кустики – как рукой ожог снимет!

– Боги, господин Тийге!.. Спасибо, конечно, за совет! Но просто побудьте со мной рядом, прогуляемся немного, прошу вас…

Позади раздался протяжный глухой рык. А гул от размеренного шага никуда не делся. Юн попятился.

– Тесса, вы это…