Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

Мы миновали ещё одни ворота, и перед нами предстали здания высотой от трёх до шести ярусов. Здесь крыши порой служили навесами над верандами, что опоясывали почти каждый ярус дома.

За третьими воротами зданий-стен уже не было. По центру высилась мощная квадратная восьмиярусная башня с четырёхскатной крышей, на длинном шпиле которой развевался штандарт с изображением дерева и обвивающей его змеи. Здесь не было крыш-поясков на каждом ярусе и веранд, и я решила, что это, скорее всего, последний и самый надёжный оплот защиты на случай нападения врага. Очень уж на крепостную башню похоже.

Оттого, что восьмиярусная башня находилась в самом центре трёх- и шестиярусных зданий, весь комплекс виделся издали как гора. Но мне очень понравилось. Несмотря на некую хаотичность, замок не был громоздко-тяжёлым, как нордасские, и казался красочнее и уютнее. Замки Нордаса походили больше на глухие коробки, стремящиеся вверх, и лабиринт этого расползшегося вширь комплекса представлялся мне более открытым: между крышами свободно гулял ветер, а на стенах красовались опояски из веранд, которые словно выводили внутреннюю жизнь дома наружу. И изящные крыши придавали зданиям парящую лёгкость. Я впервые видела что-то настолько гармонично вписывающееся в окружающий пейзаж.

Встречал нас сам хозяин дома и глава рода, то есть наагалей. Аршавеше во время пути рассказывал мне как-то, что у нагов всего четыре титула: наагашейд – владыка всех нагов, наагасах – представитель семьи наагашейда, наагариш – глава определённой территории и наагалей – глава рода.

С тихим завораживающим шипением хозяин дома пополз навстречу наагашейдисе. Одного взгляда мне хватило, чтобы ошеломлённо застыть и бесцеремонно уставиться на приближающегося нага. Он был красив до неправдоподобия. Никогда ещё в своей жизни я не видела таких красивых мужчин, даже мой муж был не так прекрасен. Хищное лицо наагалея обладало поразительной симметрией, а кожа – идеальным молочно-белым цветом. Изумительные жёлтые глаза чистейшего оттенка походили на янтарь высочайшего качества. Волосы с лёгким золотистым отсветом блестели, как шёлк, а светло-песчаный, словно усыпанный топазной крошкой, хвост сиял, как навощённый. Внешне наагалей выглядел настолько идеально, что казался нереальным.

Вздрогнув, я поспешила отвести взгляд. Нет, всё же наагасах куда более яркий и притягательный, а этот какой-то кукольный. Словно желая убедиться в правильности своих мыслей, я вскинула голову и столкнулась с прищуренным недовольным взглядом мужа.

– Нравится? – довольно ядовито поинтересовался он.

Я смутилась. Не ожидала, что мой восторг будет столь очевиден.

– Он очень красивый, – признала я.

– Вот как? – Аршавеше высокомерно вскинул подбородок, и его ноздри разъярённо шевельнулись. – А я красив?

Он явно был недоволен, но меня почему-то разобрало веселье. Прикусив губу, я чуть слышно ответила:

– Великолепен.

Арш удивлённо моргнул и почти тут же расплылся в хитрющей улыбке.

– Ты тоже очень хорошенькая, – снизошёл он до комплимента.

В этот раз наагасах посчитал, что я уже достаточно здорова, и не стал поднимать меня на руки, позволив просто стоять рядом. Зато нагло, совершенно неприлично прижимал меня к себе и жарким шёпотом переводил беседу хозяина дома и наагашейдисы. Они стояли прямо перед нами, и наагалей, сжимая руку госпожи Тейсдариласы, почтительно называл её «своей госпожой». И так пристально смотрел на неё, что наагариш Делилонис упреждающе кашлянул. Мол, они тут не одни. Хозяин дома лишь недовольно сузил глаза на «няньку» наагашейдисы и опять перевёл дружелюбный взгляд на «свою госпожу».

Наагалей Ссадаши против обыкновения не развернул пространные приветствия, а лишь довольно сухо сказал, что «наагашейдиса рада воспользоваться гостеприимством этого дома». Своего недовольства он не скрывал. Мне показалось, ему не нравится хозяин дома.

– Всё хорошо? – тихо спросила я у мужа. – Наагариш и наагалей как-то странно себя ведут.

Наагасах загадочно усмехнулся и ничего не ответил.

Наагашейдиса повела себя куда вежливее своего окружения. Она спокойно склонила голову в приветствии и улыбнулась хозяину. И доброжелательность её была искренней. Когда хозяин пригласил её в дом, она уверенно шагнула ему навстречу, хотя наагариш Делилонис дёрнулся так, словно хотел схватить её за плечи и вернуть на место, но всё же смог сдержаться. Зато господин Ссадаши, обменявшись мрачными взглядами с наагаришем, вдруг повис на руке повелительницы и плаксиво захныкал:

– Госпожа, можно я сегодня с вами посплю? Вдруг кто-то придёт ко мне ночью и оби-и-идит!

– Наагалей, – хозяин дома холодно взглянул на Уста наагашейдисы, – никто в этом доме не посмеет угрожать моим гостям. И уж тем более никто не рискнёт связываться с вами. – Последнее прозвучало очень многозначительно.

– Но я боюсь спать один в незнакомом доме! – продолжал разыгрывать непонятную мне комедию наагалей.

Наагашейдиса понимающе улыбнулась и кивнула. Господин Ссадаши тут же просиял и успокоился.

Не успела я спросить у супруга, что это было, как хозяин дома повернулся к нам.

– Рад видеть вас вновь, наагасах Аршавеше, – вежливо поздоровался хозяин дома по-нордасски и посмотрел на меня. – Вы представите вашу спутницу?

– Моя жена Таюна. – Наагасах зачем-то прижался губами к моему виску, и я почувствовала, как кровь приливает к щекам.

– Поздравляю вас со свадьбой, наагасах. Надеюсь, юная наагасахиа сможет понять, какое сокровище ей досталось.

Хоть мужчина произнёс это совершенно серьёзно, мне почудилась издёвка. И, видимо, не только мне: стоящие поодаль Риш и Лош страдальчески поморщились, пытаясь сдержать улыбки. Да и наагасах прищурился чуть сильнее прежнего.

– Таюна, позволь представить наагалея Соо́ша. Он старый друг бабушки. Они знакомы уже много веков.

Наагалей опять обернулся к наагашейдисе и посмотрел на неё странным, понятным даже мне взглядом. Стало так неловко… Но сама наагашейдиса ничуть не волновалась, на её лице не было ни тени тревоги, и она открыто и доброжелательно смотрела на хозяина дома. Почему-то мне показалось, что она понимает, какие чувства испытывает к ней наагалей Соош, но не тревожится из-за них. Ощущалось, что она с уважением относится к нагу и не считает нужным скрывать, что его чувства для неё не секрет. Но при всей её расположенности к хозяину было видно, что, кроме благодарности и дружеского отношения, она ничего ему дать не может. Мне бы тоже хотелось, чтобы чужие чувства не ложились грузом на моё сердце.

Внутри горы-дома оказалось очень много свободного пространства, что, наверное, неудивительно: нагам с их хвостами нужно много места. Двери в спальню были не створчатые, а раздвижные. Я даже удивилась, когда увидела, как наагасах задвинул мощную деревянную дверь с искусной резьбой вбок, в стену.

– Такие двери только в спальнях, остальные обычные, – объяснил мне наагасах. –