Целительница в бегах, или Истинных нам не надо! - Ольга Владимировна Иванова

потом и увидела — горный незамерзающий ручей, текущий прямо посреди снежных сугробов. И тут, словно сотканный из лунного света, из-за деревьев вышел белый олень. Его рога сверкали, как тысячи бриллиантов. Я замерла, боясь сделать лишний шаг и потревожить его.

Но вдруг заметила краем глаза еще одну фигуру, крадущуюся с другой стороны. Харвин! Мне показалось, что в его руке блеснуло лезвие. Нет, не может быть, чтобы он решил раздобыть слезы таким зверским способом — причинив оленю физическую боль!

— Стой! — в порыве крикнула я.

Олень встрепенулся, вскинул голову и навострил уши, а потом увидел нас и помчался прочь.

— Ну что ты наделала? — взмахнул в сердцах руками Харвин. — Ты все испортила!

— А ты что собирался делать? Уже совсем ничем не гнушаешься, даже убийством? — я направилась к нему. Во мне все кипело. — На что ты еще готов ради победы, Харвин?

— Да о чем ты? — он посмотрел на меня с подозрением.

— О чем? — я удрученно хохотнула. — О том, как ты украл мои корни морозника в Диком лесу и, как я понимаю, с легкостью расправился с ночным вепрем. А в Пещере Шепота пытался столкнуть Дагрея в озеро, тем самым избавившись еще от одного соперника. И, к несчастью, тебе это удалось. Дагрей вышел из игры.

— Что? Я никого не толкал в озеро! — глаза Харвина округлились. — Я вообще не встречал Дагрея в Пещерах. И корни я твои не крал, сумасшедшая, что ли?

— Как можно еще и так лгать? — я покачала головой. — А что у тебя в руке?

— Серебряная флейта, — Харвин протянул мне предмет, который держал.

Мои щеки вспыхнули от стыда: это действительно была тонкая флейта, которую я так опрометчиво приняла за нож.

— Я собрался сыграть на ней какую-нибудь мелодию, чтобы разжалобить оленя, а ты все испортила! — Харвин выглядел расстроенным.

— Я думала, ты хотел его убить, — сдавленно прошептала я.

— Что за целитель, который намеренно причиняет боль живому существу? — парень возмущенно сверкнул глазами. — И вепря я не убивал. Только усыпил его и взял немного крови с помощью иглы. Там такой хряк был огромный, что для него это как укус комара вышел.

Огромный хряк? Но тот вепрь, который попался мне, был совсем молодым... Выходит, мы брали кровь у разных животных…

— И корни ты не крал, чтобы насолить мне? — уточнила я.

— Делать мне больше нечего, — хмыкнул Харвин. — Тратить еще на это время.

— И Анхеле ничего не давал?

— Анхеле? Да я только раз видел ее за сегодня. В Пещере.

— В Пещере? Значит, ты видел нас с ней и слышал, как она звала тебя? Но не захотел отзываться, — я все еще пыталась подловить его на лжи.

— Тебя я не видел. Только ее. Мы разминулись у Лабиринта, — Харвин снова стал раздражаться. — Я как раз возвращался из грота с озером.

— Подожди, я ничего не понимаю… Мы с ней шли вместе, увидели тебя, позвали… А потом обнаружили парализованного Дагрея у озера.

— Да не было Дагрея в гроте, когда я набирал там звездную пыль! — Харвин сорвался на крик. — После меня туда зашла Анхела!

Мне начало казаться, что я действительно схожу с ума.

— Смотри, — Харвин вдруг дернул меня за рукав. — Он вернулся…

И действительно перед нами снова стоял белый олень и, кажется, внимательно слушал нас.

— Видишь, он не убежал. Значит, я говорю правду, — Харвин посмотрел на меня. — Белые олени не выносят лжи.

Осознание истины ударило меня словно под дых. Анхела… Все это время Анхела вредила мне и другим?.. Но как и зачем?

Харвин тем временем поднес флейту к губам и заиграл медленную проникновенную мелодию. Его исполнение было прекрасно, и этим он открылся для меня с новой стороны. Глаза оленя увлажнились, и несколько слезинок скатились вниз, на лету превращаясь в прозрачные кристаллики.

Харвин продолжал играть, но тут олень вздрогнул и отшатнулся, глядя куда-то позади нас. Я обернулась. Из-за деревьев вышла Анхела. Ее плащ был порван, и она чуть прихрамывала на одну ногу. Мелодия оборвалась, и парень тоже повернул голову в ее сторону.

— Как я рада, что все живы, — произнесла она притворно радостно. — И оленя вы нашли… Чудесно как! Мне как раз не хватало его слез.

Анхела бросилась к поблескивающим на снегу кристаллам, отпугивая оленя. Ее попытался опередить Харвин, но она вдруг бросила ему в лицо какой-то розовый порошок со словами:

— Как же ты мне надоел!

Харвин стал кашлять, упал на колени, я ринулась к нему, но не успела. Он прямо на моих глазах потерял сознание.

— Что ты с ним сделала? — выкрикнула я, пытаясь привести парня в чувства.

— Ой, это обычные споры пурпурной белладонны, — отмахнулась от меня Анхела, как от назойливой мухи. Она продолжала собирать слезы оленя, который уже успел убежать. И на этот раз он уже навряд ли вернется.

— Споры белладонны? — я не могла поверить в услышанное. — Да это же яд чистой воды!

Если ему не дать противоядие в течение часа, он умрет, и если не от яда, то от обморожения. Я бросилась искать в своей сумке что-нибудь, что может замедлить распространение яда. Жаль, что не взяла с собой больше капель тирроника, а все, что у меня были, я израсходовала на пропитку оберега для Вельта.

— Ты собираешься его спасать? — Анхела быстро глянула на меня через плечо. — Но это ведь он чуть не убил Дагрея.

— Это ты чуть не убила Дагрея, — тихо отозвалась я. — А теперь убиваешь Харвина.

Анхела замерла. Я ожидала, что она сейчас будет оправдываться, но вместо этого на ее губах расцвела ухмылка.

— Догадалась наконец-то, — она поднялась на ноги. — Ну и ладно. Мне же проще.

Я тоже подскочила.

— Зачем, Анхела? Неужели ради приза?

Боги, я все время думала на Харвина, приписывая ему чужие пороки, а оказалось…

— Глупая девчонка, вечно крутящаяся под ногами, — Анхела пошла на меня. — Если бы ты знала, как мне надоела. Как ВСЕМ надоела.

— Кому — всем? — под ее напором я невольно сделала назад несколько шагов.

— Не твое дело, —