Андромеда - Ханна Ким

ни о чем и обо всем одновременно. Санхён всегда знает, когда можно спрашивать, а когда нельзя; предпочитает, чтобы ему сами все рассказали, нежели давить, как порой делает Тэён. Иногда Мингю думает, что Санхён – самый взрослый из них. А ведь на самом деле младше на год, черт возьми.

Чонхо замирает на пороге и вроде бы хочет провалиться обратно в дверной проем, чем удивляет Мингю, который забывает про неприкуренную сигарету во рту. Они схлестываются взглядами на долгие несколько секунд, и все, что Мингю видит в чужих глазах, – это чертовы испуг и замешательство.

– А вот и герой дня. – Тэён забрасывает Чонхо руку на плечо и тянет на веранду. – Или утра, – задумывается он, – не важно. А теперь давай, поклонись и скажи «спасибо». – Тэён кладет пятерню на чужой затылок и толкает вниз, заставляя Чонхо сделать легкий поклон.

– В чем дело? – решается спросить тот.

– Документики, – поясняет Соён и протягивает небольшой пакет, из которого торчит толстая папка, – или тебе уже не надо?

– Надо. – Чонхо робко принимает пакет, не решаясь поднять взгляд. – Спасибо.

– Пожалуйста, – легко отзывается Соён и тушит бычок о пепельницу. – Ладно, ребята, пойду я. Удачи вам. Тэён, – она оборачивается, – не пропадай, звони. Всегда рада тебя видеть.

– Позвоню обязательно, – с жаром заверяет ее Тэён, – до встречи!

Соён не спеша идет по дорожке, после отворяет калитку, исчезает за ней. Чонхо все это время не сводит с нее взгляда. Мингю – не может перестать строить про себя причинно-следственные связи.

– Все, я спать, – зевает Тэён, – не будите до завтрашнего утра.

– Спасибо, – спохватывается Чонхо.

– Ну, я же говорил, что проблема с документами решаема. И, кстати, ты уж прости мне пару вольностей.

Чонхо вопросительно приподнимает брови.

– Ой, поймешь, когда документы увидишь. Все, спокойной ночи. Или утра, черт его разберет уже.

Тэён уходит, и они остаются на веранде вдвоем. Мингю все-таки закуривает, упершись тяжелым взглядом в стену дома. И он вгрызается им в обветшалое дерево целую минуту, прежде чем решается спросить вслух:

– Ну и что это было?

– Что именно?

Мингю смотрит на Чонхо как на последнего идиота, всем своим видом говоря: «Неужели ты думаешь, что я слепой». Тот прячет взгляд, начинает шелестеть пакетом в своих руках, мнется как только может. Это начинает раздражать.

– Помнишь, ты говорил, что наши миры связаны? – неуверенно спрашивает Чонхо.

– Помню, – кивает он.

– Так вот. Ты был прав. На все двести процентов.

– Что ты хочешь этим… – Мингю обрывает себя на полуслове, смотрит на взволнованного Чонхо, затем на калитку, сигарету в своих руках; пепел падает на пол веранды у его ног. И где-то тут до него доходит. – Это была она? Та девушка? Из твоего прошлого?

Вместо того чтобы ответить, Чонхо только смазанно кивает. Мингю криво усмехается.

– Так себе у тебя вкус, конечно.

– Ты сейчас не только про нее вообще-то.

– Я и говорю: так себе.

Напряжение резко сходит на нет, потому что Чонхо тихо смеется себе под нос. Они вместе возвращаются в дом и больше не поднимают этот разговор. Потому что если Чонхо сказал, что давно отпустил и забыл, то так оно и есть, а Мингю просто все равно на все остальное. А схожесть миров? А схожесть миров уже давно пошла к черту.

Она давно пошла к черту, но Мингю все равно не может не обнять Чонхо крепко-крепко, когда дверь в спальню закрывается. Не может не сжать его в своих руках до того сильно, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. И в который раз откровенно охуеть от мысли, что господи, как же так, неужели все это правда, неужели это действительно происходит в реальности – то, что он в любой момент может это сделать. Может обнять и стоять вот так сколько угодно, потому что да – Чонхо никогда не отстраняется первым, если Мингю сам обнял его. От этой мысли сносит крышу в который раз за последние три недели.

– Спасибо, – шепчет он.

– Это тебе спасибо.

Чонхо не спрашивает, за что ему говорят спасибо. Мингю – тоже.

Просто они оба знают.

– Ли? Тэён на серьезных щах присобачил мне такую фамилию? – слышит Мингю спустя пару минут и начинает громко смеяться. – Какого хера ты ржешь?!

– Да расслабься, это же логично, у нас уже есть один Пак Чонхо, – поясняет он с вроде бы с серьезным лицом, но потом раскалывается напополам, потому что, блядь, это слишком смешно.

– Но почему Ли? – возмущается Чонхо.

– Хочешь Хан? И ходить с фамилией Тэёна?

– Не хочу я Хан! Я хочу свое!

– Ну, извини. Тут либо мое, либо ничье, – пожимает плечами Мингю, а Чонхо, кажется, расслабляется.

– Как будто мы женаты, – улыбается он угрожающе.

– Да ни за что в жизни, дебил.

– Когда-нибудь я верну себе свою фамилию, – заверяет его Чонхо, – и у тебя будет такая же.

– Пошел на хуй! – мгновенно паникует Мингю.

Мингю, задремавший за рабочим столом над открытым конспектом, резко подскакивает, когда слышит крик. Не успевает ни в ситуации сориентироваться, ни проснуться до конца – просто срывается с места на автомате и бежит в другую комнату. Ничего не успевает, правда. Потому что оно уже на уровне рефлексов.

Тэён мечется по дивану, как припадочный, рвет руками одеяло и давит в себе все новые и новые вопли. Мингю бросается вперед, хватает за обе руки, накрывает собою и давит сверху как только может. Не больно, но с усилием – так, чтобы Тэён почувствовал, что рядом кто-то есть. Стиснутые за запястья руки сжимаются в кулаки; чужое тело обмякает на пару секунд, но затем Тэён зачинает снова брыкаться и выкрикивать что-то несвязное. Мингю впадает в панику сам и отпускает одну руку, чтобы после зажать Тэёну рот.

С последнего приступа прошло чуть больше трех недель. На какой-то момент он искренне надеялся, что они прекратились насовсем, но. Но.

Затишье перед бурей.

Тэён изворачивается и кусает Мингю за пальцы, и тот едва не начинает орать сам. А потом его опрокидывают на спину и вжимают в диван – так же, как сам Мингю делал парой мгновений назад. У Тэёна глаза – бешеные. Черные-черные. И будто бы не ему принадлежат.

– Тэён, – у Мингю дрожит голос, – все хорошо, все порядке. Ты слышишь меня?

Тэён не слышит. Он так сильно стискивает пальцами чужие плечи, что Мингю едва не задыхается от боли, но из последних сил пытается вывернуться и хотя бы втащить этому идиоту по затылку, чтобы проснулся наконец, но ничего не выходит.

– Тэён, – снова зовет