Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара - Анна Ледова

– Вы это о чём, дорогая леди? – Мелли, прерывисто дыша и раскрасневшись, схватила пальмовый лист и обмахивалась уже им.

– Это… ну… Как бы вам сказать. Панго-коваи здесь вроде как сильным афродизиаком считаются. Ну, средством, что разгоняет кровь и желание…

Мелли, и так уже достаточно раскрасневшаяся, застыла и на шее проступили багровые пятна. Осознала, закаменела и метнула разъярённый взгляд на Вангапу, ошивавшегося неподалёку. Ярый довольно рыкнул и поиграл бровями.

– Это… это… вы… он… меня… Вот этим, что ли? – Имельда судорожно разевала рот, а я предусмотрительно отсела подальше. Фиона тоже. Кажется, признаки «Имельды-в-гневе» знакомы не мне одной.

– ВЫ!!.. – вскочила она, всё ещё сжимая в руке раковину.

– М-МЭЛЬДА! – страстно прорычал Вангапу, не сводя глаз со своей «ягодки». И неосмотрительно сделал пару шагов ей навстречу.

О, друг мой Ник, кажется, ты не преувеличивал… «Разъярённая фурия» – это ещё мягко сказано.

– ВЫ!!.. – не очень-то оригинально взревела Мелли. – Да как вы посмели!!.. Или вы думали, будто приличная дама не способна соблюсти себя, подмешай ей хоть любовное зелье в чай в конской дозе?!.. Дикарь! Бешеный дикий медведь! Чудовище сиволапое! Так вот: ваши примитивные штучки со мной не пройдут! Боги милостивые!.. Да что ж это творится!..

– Вообще-то у панго-коваи вовсе не такой грубый эффект, – хихикнула Анна-Ка, тоже отойдя на безопасное расстояние от госпожи Ризе. – Мы с Анри их пробовали. Если переводить на наш, то воздействие скорее такое: «дови не захочет – дэвр не вскочит». Я хочу сказать, что панго-коваи не возбуждают желание к первому встречному… Лишь усиливают уже имеющееся.

Мелли этого, конечно, не слышала, а бросилась на Вангапу, свирепо размахивая створкой моллюска. Ярый довольно сверкал глазами, но не предпринимал никаких действий и даже не пытался оправдаться, чем вызвал новый взрыв негодования у Имельды.

– Нет, он ещё и скалится!!.. – вопила Мелли и неосторожно полоснула створкой по груди дэвра. Края у этих раковин были острые, я их трогала. – Да где ж это видано!.. Даму! Вот так!..

Ярый не шевельнулся, только всё сверкал глазами и сжимал кулаки, зато на груди его расплылась кровавая полоса, и это наконец отрезвило Мелли.

– О… О, боги милостивые… – застыла она. – Простите… Я… Я не хотела… Господин медведь… В смысле, господин Ярый… Боги, что делать то…

Вангапу глухо заурчал, явно сдерживая себя из последних сил. Учитывая, сколько страшных шрамов на нём было, думаю, он эту царапину даже не заметил, а смотрел только на Мелли.

– Боги… Ари… – моментально растерялась Имельда. Но на меня даже не обернулась, заворожённая истерзанной грудью дэвра. И, да, вилось там седыми колечками, теперь и я против воли это рассмотрела. – Ари, тебе там Дубина травку какую-то заживляющую прописал… А ты, медведь… господин Ярый… Я… я сейчас… промою… вытру… Больно?

– Хауо́ра. Травка, – пробасил Вангапу. – Вот в тех кустах растёт. Кровь останавливает.

– А… да… да! Сейчас!.. Боги, я даже не знаю, как она выглядит!.. Вы… А вы…

– Я покажу, – тихо прорычал дэвр. – Вон туда, а потом направо, агась…

Мелли тем вечером не вернулась. Встав рано утром, когда весь па ещё спал, я решила встретить рассвет на берегу океана. И, проходя по второму спиральному витку, вдруг увидела госпожу Ризе. Растрёпанная, обёрнутая в какую-то мохнатую шкуру, она бесшумно выскользнула из чужого фаре и вдруг напоролась на мой взгляд.

– Госпожа Минци, это не то, что вы подумали! – багровея, взвизгнула она.

Я и подумать-то ничего не успела, как широкие пальмовые листья, закрывавшие вход в фаре, раздвинулись, а оттуда высунулась поросшая седым волосом лапища и сгребла Мелли обратно.

– Мелли, – донёсся до меня ласковый рокот. – Медовая моя…

– Да что ж ты за медведь такой ненасытный… – пробурчала госпожа Ризе, вот только недовольство в ее голосе перемежалось с совершенно безудержным счастьем, которое никакое ворчание скрыть не могло.

К Имельде, как водится, мы с прочими дови пришли через три дня. С подарками.

Глава 19

Совершенно неожиданно я осталась в просторном фаре одна. Смешливые дови приходили три раза в день, принося мне еду: по двое, по трое, а то и целой толпой. Да и без того постоянно забегали – то фрукт какой невиданный принесут, то просто заглянут поздороваться. «Здравствуешь, тесса? Ну и ладненько!» – заглянут в фаре, да и убегут дальше по своим делам. Дверей здесь не запирали, да и не везде они были.

В Вельтарингии всё было иначе: заранее оговорённые визиты, строго по часам, да ещё одеваться нужно согласно времени приёма. По большей части это были натужные бессмысленные хождения, из вежливости: если кто-то в прошлом месяце (а то и в том году) имел удовольствие принимать у себя гостя, то не оставлять же его посещение безответным. Другие настолько умело и тщательно маскировали беседы исключительно под визит вежливости, что порой хотелось тряхнуть гостей (а то и пригласивших хозяев!) за грудки и завопить: «Да говорите уже, что вам от меня нужно!»

И только здесь я поняла, насколько от этого устала. Когда ко мне зашла Анна-Кристина Ригель-Войц без всякого предупреждения, я поняла, что не одна устала от этикета.

– Аурелия, дорогая, я дичаю не хуже Тавелы, – рассмеялась она. – Надеюсь, вы уж меня простите. Но я… Я просто шла мимо. Да-да, дорогая! Представляете, я здесь постоянно хожу пешком! А гулять по берегу вообще одно удовольствие. Так вот, простите мне это вторжение, но вы просто обязаны пойти со мной! Вы ещё не видели их обряды, посвящённые Венуа, матери-земле?.. Из-за дочерей-близнецов меня здесь считают едва ли не её воплощением, и мне нужен ваш строгий надзор, а то в этот раз я точно не удержусь и сама пущусь в пляс! Боги милостивые, что скажет Анри!..

Конечно же, мы пошли. Не зная, чем заняться, я тщательно записывала традиции и обычаи этого удивительного народа. А после и сама стала много гулять по деревне. Правда, в первый раз было очень сложно перебороть себя и просто зайти на зазывные махания руками в чужой фаре.

«Мои» хойя тоже захаживали частенько и без всякого смущения. Представить только такое в Вельтарингии! Чтобы мужчина пришёл в дом незамужней девушки, и не было рядом в свидетелях ни