Под маской порока (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Не могу понять, из-за чего ты так волнуешься: из-за Вэйда, невесть что потерявшего в поместье Дарро, или боишься, что ваша старшая сирена заругает? — спросил мужчина, не поднимая головы от книги.

Я положила список ритуалов на ближайшую книжную стопку, вздохнула глубоко. Я взрослая свободная сирена, что бы там ни вещал мой фактически супруг, и я не имею никакого права пренебрегать своими рабочими обязанностями, на которые два года назад согласилась сама, по собственной доброй воле.

— Гален, время уже позднее и мне действительно надо в… вернуться домой, — начала я несколько неувереннее, чем планировала.

— Как только Вэйд соизволит объявиться, надо поднять вопрос о совместном проживании, — заявил Гален спокойно и перевернул страницу.

— Что? — растерялась я.

— Тебе безопаснее с нами, чем с кучкой женщин в незащищённом замке где-то на отшибе.

— Мы не кучка беспомощных женщин, мы сирены! — на секунду я даже задохнулась от праведного возмущения. — Мы вполне можем за себя постоять и умеем обходиться без защиты мужчин! И разве опыт ваших с Вэйдом собратьев ничему вас не научил?

— Сейчас другое время и у нас другая ситуация. Ты верно заметила, у нас есть опыт Норда и Дрэйка, и если мы учтём их ошибки и будем умнее, то велика вероятность, что мы не попадёмся так же глупо, как они, — мужчина улыбнулся мне с оттенком непробиваемой самоуверенности и вновь уткнулся в книгу.

Подозреваю, те двое собратьев тоже полагали, что сумеют обойти всевидящее око старших и скрыть свою любимую. Тем более со слов Вэйдалла я поняла, что прецедентов уже давно не было — и неизменное количество собратьев в ордене на протяжении последних двух веков это подтверждало. Только вот не похоже, чтобы Нордан и Дрэйк сильно преуспели в устройстве счастливого будущего со своей женщиной втайне от старших.

— А-а, поэтому ты сразу же сообщил Коринн, что я ваша девушка? — напомнила я.

— Коринн не станет доносить о нас старшим.

— Почему это?

— Потому что, Ева! — повысил голос Гален. — Не говоря уже, что я плачу Коринн жалованье и ей некуда больше пойти. С предыдущего места работы её уволили без рекомендаций, а, по-твоему, в скольких приличных домах готовы взять горничную без рекомендательного письма?

И что ей помешает выложить любую требуемую информацию за куда более щедрое вознаграждение? Будто мало нам Арлеса, мало неведомой заказчицы!

Я решительно встала с дивана и вышла из гостиной.

— Ева, ты куда? — понеслось мне в спину, но я и не подумала остановиться.

Пересекла холл, открыла входную дверь и выскользнула из дома. Дойти я успела ровно до середины короткой мощёной дорожки, ибо дальше, словно по команде, небеса разверзлись и обрушили на землю ливень.

Тугие струи дождя хлестали нещадно и меня, и палисадник, стучали по крышам, карнизам и брусчатке. Дома на другой стороне улицы исчезли за серой стеной ливня, равномерный шум поглотил вскрики и торопливый топот спешно ищущих укрытие людей. За пару минут я в прямом смысле вымокла до нитки, превратившись из сирены в насквозь пропитанную влагой тряпку.

— Далеко собралась? — донёсся сквозь песню дождя голос Галена, насмешливый, самодовольный.

Я развернулась к дому. Мужчина стоял на пороге, прислонившись плечом к косяку, и наблюдал за мной с раздражающей, вызывающей полуулыбкой, в которой мне сейчас виделось нечто издевательское.

— Ты!! — заорала я. — Это ты всё подстроил!

— Ложь, клевета и наговоры недоброжелателей, — возразил Гален. — У меня нет такой силы. Я могу материализовать воду, могу ею манипулировать, могу утопить человека на суше, но управление погодой не в моей власти, увы.

— А это что, по-твоему?! — я сложила ладони лодочкой, демонстрируя, как дождь мгновенно наполняет их и вода начинает проливаться сквозь пальцы. — Извержение вулкана?!

— Осадки, — поправил мужчина настолько занудно-нравоучительным тоном, что я поняла — всё.

Совсем всё. Сейчас я его если не убью, так хоть покалечу и плевать на наши отношения, плевать на привязку, не позволяющую причинить физический вред партнёру.

— Иди сюда, дерзкая моя Женевьева, ты и так уже выглядишь хуже мокрой курицы, — позвал Гален миролюбиво.

— Курица? — повторила я и плеснула набранной в ладони дождевой водой в эту вконец охамевшую физиономию. К сожалению, до мужчины не долетело ни капли. — Ты назвал меня курицей?!

— Ева, ты простудишься.

— Я сирена, мы не простужаемся!

— Повтори ещё раз, а то вдруг кто в Тирсе не знает о твоей видовой принадлежности? — неожиданно съязвил Гален и шагнул с порога под дождь.

Преодолел разделяющее нас расстояние, наклонился, подхватывая меня на руки… а затем и вовсе перекинул через плечо, прижав рукой мои ноги, облепленные юбкой, ставшей тяжёлой и противной. Развернулся и понёс меня в дом.

— Отпусти меня немедленно, ты, варвар патриархальный! — заверещала я яростно. Никогда бы не подумала, что это так унизительно, когда тебя несут, словно мешок или свернутый в трубу ковёр, а ты кулем свешиваешься с мужского плеча и можешь только кричать истерично, будто нервная базарная торговка. — Какого пса я вообще связалась с тобой, учитель порока недобитый! Ископаемое нечеловеческое! Тиран!

Мужчина вошёл в холл, ногой закрыл дверь и направился целеустремлённо к лестнице.

— Помолчи, женщина, — велел он и в довершение шлепнул меня по попе, не больно, но оттого не менее обидно.

Я взвизгнула и закусила губу, с трудом сдерживаясь, чтобы не заскулить побитой собакой. Текло с нас обоих ручьями, лужи и тёмные отпечатки подошв ботинок Галена тянулись указующим следом почище дорожки из хлебных крошек. В проёме, ведущем на другую половину дома, стояла Коринн в повязанном поверх платья фартуке и смотрела на нас глазами широко раскрытыми, полными безмерного удивления, растерянности и даже смутной нерешительности — то ли отвернуться и уйти, сделав вид, будто дела хозяина её не касаются, то ли всё-таки помочь отсыревшей сирене. Тем временем Гален поднялся на второй этаж, пинком открыл дверь в свою спальню, пересёк её впотьмах и поставил меня на пол. Включил верхний свет и начал расстегивать рубашку.

— Раздевайся.

— Не буду, — я тщетно попыталась вытереть мокрое лицо мокрыми же ладонями.

— Я выйду, так и быть, — мужчина снял рубашку, демонстрируя торс, блестевший в свете люстры заманчиво и о-очень эротично.

— Дело не в стеснении, дело в принципе, — заявила я и храбро стиснула зубы, норовившие отбить дробь. И заодно глаза подняла на уровень лица собрата, избегая смотреть на обнажённую часть тела.

Я-сирена мгновенно позабыла об обидах, желая сейчас лишь прикоснуться к мужской груди, провести по коже пальцами, чуть-чуть надавливая коготками, но человек упрямо не хотел сдавать ни клочка своей поруганной гордости и независимости, намереваясь сражаться до последнего.

— Птичка моя принципиальная, сейчас или ты снимешь мокрую одежду сама, или я вернусь и лично сдеру с тебя всё до нитки, включая казённую униформу, которую тебе надо через месяц сдать, — с ласковой-преласковой улыбкой пообещал Гален и вышел, прикрыв дверь.

И ведь угрозу выполнит.

Дождь стучал по карнизу, шелестел листьями деревьев. Лужа вокруг меня прибавляла в размере, от мокрой грубой ткани платья нестерпимо зудела кожа и, признаться, становилось зябковато. Шмыгнув носом, я принялась раздеваться.

Обидно. Унизительно, тем более на глазах постороннего в лице Коринн. Никакая привязка не даёт Галену права обращаться со мной, словно он и впрямь варвар, а я его пленница, законная добыча. Я ему не рабыня! И мы знакомы-то всего ничего, а он уже заговорил о совместном проживании. Между прочим, по человеческим правилам приличия не может идти и речи ни о каком совместном проживании незамужней девушки с холостыми мужчинами, не являющимися её родственниками, опекунами или работодателями. И Гален наверняка будет контролировать каждый мой шаг, а Вэйдалл… Вэйдалл тоже может при ближайшем рассмотрении оказаться тем ещё собственником и домашним деспотом.