Наследник для зверя - Анна Григорьевна Владимирова

— Поздравляю тебя с избавлением от Харта, — сияла она, беря в руки бокал. — Отметим?

Я медленно моргнула, глядя на нее:

— Нет. И мне нужна твоя консультация по его вопросу.

Вилма пристально вгляделась в мое лицо и медленно поставила бокал на стол, застывая чертами:

— То есть?

— Может, у тебя есть достаточные связи, чтобы разобраться, как вытащить Харта…

— Вот черт, — покачала она изумленно головой, но тут же хмыкнула, прищурившись: — Оказался так хорош?

— Неважно…

— Важно, Донна, — жестко парировала она. — Я не хочу… — Вилма поджала губы, подбирая слова. — Ты, может, забыла, какой пришла ко мне после ночи с Хартом, а я помню…

— Ему что-то подсыпали той ночью, когда он на меня бросился, — глянула в ее глаза. — Подстроили проблемы со мной, чтобы не дать возможности вести дело о пропавших детях… А теперь мы даже не знаем, где он…

В горле встал ком, и я подхватила бокал с водой, поставленный официантом. Может, Вилма не самый лучший кандидат для такой откровенности, но любая призрачная надежда на помощь казалась мне глотком воздуха. — Я и навредить не хочу, и сидеть ждать нет сил… Сегодня он впервые вышел на связь за неделю, но сказал, что адвокату звонить смысла нет…

— Я слышала, что Элтон Труффи ищет возможности помочь сыну, — обескураженно сказала Вилма. — Но сама понимаешь… Я не знала…

— Элтон не говорит мне почти ничего…

— Ему нечего. Обвинения нет. И вся надежда только на время.

— Он сказал, что могут пройти недели между заключением и обвинением, — отчаянно прошептала я.

— Две недели, — вдруг сообщила Вилма. Взгляд ее дрогнул. — Ронан Харт все же прокурор, а не сотрудник среднего звена. По самому тяжелому обвинению дается две недели на сбор фактов. — Вилма задумалась, подаваясь вперед. — Но это вряд ли.

— Что вряд ли? — выпрямилась я.

Снова начинало тошнить.

— Вряд ли выдвинут обвинение. Если он считал, что его просто оттягивают от дела, скорее всего, его придерживают. Обвинение было бы уже давно…

Мне снова стало нехорошо.

— Прости, — сдавленно выпалила я, подрываясь с места и бросаясь в уборную.

Вилма неожиданно последовала за мной, а когда я вышла из кабинки, подала мне стакан воды.

— И давно у тебя токсикоз? — огорошила, глядя, как жадно я пью воду.

— Какой токсикоз? — нахмурилась я, отдышавшись. — Мы с тобой обе знаем…

— С тобой я уже ни в чем не уверена! — всплеснула она руками. — Ты то хочешь избавиться от Харта, теперь умираешь без него. У тебя на лицо привязка к самцу, которой быть не могло. Поэтому я задаюсь вопросом, что с тобой еще такого, чего не могло быть?

— Да ну, — тряхнула я волосами и перевела взгляд на себя в зеркало.

Как с креста — лицо бледное, глаза блестят, губы дрожат…

— Я знаю, что наши не преуспели в изучении генетических сбоев. А в своей практике навидалась всякого… — задумчиво продолжала Вилма.

— Например? — машинально переспросила я, открывая кран.

— Одна клиентка не могла родить, самец вильнул хвостом и ушел к другой… а клиентка вдруг оказывается на втором месяце. Двойня. Отсуживали у мужа все до копейки… А ведь тоже ставили генетическое нарушение.

— Думаешь, я правда могу…

Голова снова закружилась, и я схватилась за раковину.

— Так, ты ела вообще? — Я только мотнула головой, хватаясь за стакан воды. — Донна, езжай в больницу, — глянула на меня Вилма сосредоточенно. — Потому что если ты беременна, адвокат Харта будет танцевать на хвосте — прокурору и так ничего не выдвинули, а с встречным заявлением такого уровня его вообще ни минуты не имеют права держать в заключении. Либо должны предъявить какое-то обвинение… Но, насколько я знаю, оснований нет. Ну нарушил он… совет! Официальных приказов не лезть в дело ему не давали, изъяли только все составляющие.

— И откуда у тебя такая осведомленность? — с трудом выпрямилась я.

В больницу хотелось все больше.

— Вся коллегия это обсуждает. Дело интересное именно своим уровнем, а мы работаем с такими клиентами. Вот я и слушаю и мотаю на ус…

* * *

Вилма усадила меня в такси и попросила держать ее в курсе, а я вытащила дрожащими руками мобильный и позвонила маме. Уже не понимала, с чего мне так плохо — от нервов или физическое состояние желало лучшего.

Мама приехала в клинику, я ждала ее у ресепшена. Проще простого было обратиться к врачу, к которому меня водил Рон, и я не стала искать альтернативы. Доктор Верд вышел лично меня встретить, и очень вовремя, потому что мне снова стало нехорошо.

— Донна, — подхватил он меня под руки и громко попросил бригаду с носилками.

Суету я навела знатную. В голове все смешалось — страх за Рона, себя… ребенка? Последнее с трудом укладывалось в голове. Стоило успокоиться и устроиться в новых обстоятельствах, жизнь подкидывала какие-то еще. Да такие, что прежние вспоминались с ностальгией.

— Как вы сейчас? — склонился надо мной доктор Верд, поправляя колесико капельницы.

— Лучше, — кивнула я. — И в этот раз рада вас видеть.

Меня положили в отдельную палату и позволили маме остаться рядом.

— Вижу, — улыбнулся доктор. — Щеки даже немного порозовели. Многое изменилось с нашей последней встречи?

— Многое. Мне показалось, я могу быть беременна… — Краем глаза видела, как мама выпрямилась у окна и поднесла ладонь к губам. — Или у меня проблемы со здоровьем.

— Скоро будут готовы анализы, а сейчас посмотрим на узи, — мягко сообщил врач и взялся за датчик аппарата.

— Думаете, это возможно? — сдавленно выдохнула я, когда капля лубриканта скользнула по коже.

— Я говорил вам, что ваша мутация почти не изучена, — сосредоточенно всмотрелся он в экран монитора, осторожно надавливая прибором внизу живота. — Донна, надо расслабиться…

— От меня сейчас возможно зависит судьба Ронана Харта, — тяжело сглотнула я.

— И тем не менее, — глянул он на меня серьезно, — уверен, ему вы нужны здоровые.

— Мы? — сдавленно выдохнула я.

— Определенно, — улыбнулся он и повернул ко мне монитор. — Вот тут видите? Вы определенно беременны.