Демоны добра и зла - Ким Харрисон

увидеть ее неудачу после того, что она с тобой сделала, потому что, Уолтер, ты выбыл из игры. — Пульс на его шее учащался, но аппарат издавал ровное бип-бип, считывая мои, а не его показатели. — Расскажи мне о кольце. Маг догадался, как его перевернуть?

— Что за кольцо? — практически прорычал он.

— Может быть, я смогу встряхнуть твою память. Иногда эти обезболивающие амулеты слишком сильны.

Я потянулась к его амулету. Уолтер зарычал, подняв забинтованную руку, чтобы остановить меня, но я попятилась, так как дверь открылась и из коридора донесся шум.

На лице Уолтера отразилось облегчение. Но я наклонилась ближе, уловив запах лосьона после бритья Гленна.

— Гленн тебе не поможет, — прошептала я, а затем сорвала с него амулет.

— О… Боже….. - застонал Уолтер, сжимаясь в комок.

Моя жалость быстро угасла. Голова закружилась от сильных чар, и я бросила амулет Гленну.

— Уолтер перегружен лекарствами, — сказала я, когда Гленн поймал его и стал жонглировать им из руки в руку, как горячей картошкой, пока Кэсси не схватила его и не перебросила на колени Дэвиду. Хотя Оборотень был одет в свои обычные джинсы и рубашку на пуговицах, он находился в одном из предоставленных больницей кресел-каталок, и его внимание расфокусировалось по мере того, как на него действовала магия. — Похоже, он не может связать двух слов и сказать мне, как снять с твоих людей проклятие, Кэсси, — добавила я.

— Он очнулся? — Гленн вышел вперед, его внимание переключилось с медленного писка пульсометра на моем пальце на Уолтера, свернувшегося калачиком и задыхающегося, будто это был его последний вздох. — Серьезно, Рейчел? — сказал он, взяв амулет и протягивая его Уолтеру. Уолтер схватил его здоровой рукой, с облегчением выдохнув.

— Ты, маленькая чахлая шлюха, — задыхался Уолтер, и выражение лица Гленна ожесточилось.

— Ты хочешь вернуть ему пульсометр? — ласково спросила я.

— Нет, можешь оставить себе.

— Я так и думала. — Я была рада, что Гленн позволил мне быть «плохим парнем», и, улыбнувшись, посмотрела на устройство на моем пальце, как на новый маникюр. — Я просто пытаюсь ускорить свой день. Дэвид, ты выглядишь лучше.

Оборотень подкатился поближе, и Кэсси прижалась к его боку.

— По крайней мере, я не забываю раздеться перед обращением, — сказал он.

— Ты это видел? — смущенно спросила я, и Кэсси ухмыльнулась.

— Это в тренде, — сказала она, убирая мою сумку со стула и садясь.

Да, я все еще злилась на Кэсси, но, учитывая, что Кэсси страдала от боли, а Дэвид был в инвалидном кресле, я решила, что она поняла, что это была плохая идея — выведать у меня местонахождение Дэвида, а потом подарить Дойлу последний танец.

— Хочешь, чтобы я заставил его говорить? — сказал Дэвид, и Уолтер медленно разжался.

— Да. — Набравшись нахальства, я наклонилась над Уолтером и расправила его простыню. — Так что если у тебя есть хоть какая-то надежда выйти из этого живым, ты должен сказать мне, кто этот маг, прежде чем Паркер убьет тебя, чтобы ты замолчал. А теперь. Ты встретил его до или после того, как я упрятала Ходина?

— Мне нужен адвокат, — прохрипел он, и Кэсси хмыкнула.

— Ты не получишь адвоката, — сказала я. — Ты получил меня. Я хочу знать, кто этот маг, или детектив Гленн из ФВБ снимет агента с твоей двери и уйдет.

Дэвид притянул Кэсси к себе и зашептал ей на ухо. Я не слышала, что он сказал, но думаю, что Уолтер услышал, так как нахмурил брови.

— Видишь ли, Уолтер, — сказала я, покачивая бедрами, когда заглянула за жалюзи. — Я знаю, каково это — обладать большой властью. Ты часто выводишь людей из себя, и если не заглаживаешь свою вину, они это запоминают. В один прекрасный день ты теряешь свою власть. И тогда все те, кого ты разозлил или напугал, возвращаются. Очень быстро. И очень мерзко.

Я повернулась, вероятно, не более чем темный силуэт на фоне ярко освещенных солнцем жалюзи.

— Ладно, успокойся, Рейчел, — мягко сказал Гленн. — Ты начинаешь меня пугать.

Но он не был ответственным за двух маленьких девочек, напуганных тем, как мы с Паркер дрались.

— Дай-ка я попробую, — сказал Дэвид, и я жестом показала ему, чтобы он занялся этим.

Дэвид перевел взгляд на Уолтера и застыл на месте. Медленно зрачки Дэведа расширялись, пока глаза не превратились в черные точки. Его лицо стало исхудалым, а в позе появилось дикое, неистовое напряжение. Вдох за вдохом его мимика менялась, и вот уже не Дэвид сидит здесь. Это был фокус. Я подавила дрожь. Оно всегда было здесь, но Дэвид редко давал разумному проклятию такую свободу.

Дэвид взял живое проклятие на себя, чтобы спасти мой рассудок, когда я по глупости попыталась его контролировать. Даже сейчас я не была уверена, что понимаю, как именно проклятие дало ему власть над множеством стай, которыми гордился Цинциннати. Я никогда не слышала от него ни одного указа, ни одного обещания или угрозы, и все равно все, чего он хотел, казалось, исполнялось, будь то помощь в подавлении восстания вампиров или поиск места для парковки. Может показаться, что он жил зачарованной жизнью. Но, наблюдая за тем, как в нем бурлит необузданная, дикая сила, я поняла, что это большее бремя, чем он мог себе представить. Контролировать ее было нелегко.

— Рейчел нужно знать то, что знаешь ты, — сказал он, и я посмотрела на Кэсси. Она побледнела, явно потрясенная. Я поняла, что она не понимала всей глубины происходящего, и надеялась, что это не изменит их отношений. — Какую фразу нужно произнести, чтобы снять проклятие чакр?

— Ты можешь… засунуть свой хвост себе в задницу, — прохрипел Уолтер, его выражение лица было напряженным, когда он устремил свой взгляд на Дэвида. У меня отвисла челюсть. Он боялся. Я никогда не видела этого в нем раньше, даже когда его жена умирала у него на руках.

— Уолтер, — почти прошептал Дэвид, и я вздрогнула. Его голос изменился, стал вкрадчивым и хитрым. Я узнала его по тому, как звучал мой собственный голос, когда я держала фокус. Безумие пронеслось в моей памяти, и я отступала, пока не столкнулась с Гленном.

— Ты слишком долго вел других в одиночку, — сказал Дэвид, и глаза Уолтера выпучились, он сжал челюсти. — Дыши легко. Беги ровно. Я знаю. Я понимаю. Увидь меня. Я понимаю. Отпусти. Сбрось свою ношу и живи.

Уолтер застонал, выражение его лица исказилось.

— Ты должно было стать моим. Моим!

Дэвид вздрогнул, и, когда его лицо успокоилось, я не была уверена, что мужчина все еще находится в комнате.

— Я