Тетушка против - Тата Алатова

свою кровь, а вассал феодалу — свою жизнь, становясь вечным стражем. Мои потомки забыли об этом, — повернувшись к Раулю, добавила она. — Твой отец снова и снова запихивал кристаллы в грудь своих слуг, и не думая отдавать взамен часть себя… В нынешние времена слова верность и честь совсем ничего не значат, верно?

— Но ведь с Глэдис все получилось, — вставила Маргарет, которая постепенно даже привыкала к обстановке. Ну мертвяки, ну призраки. Видели в этом замке и не такое.

— Потому что в Глэдис уже текла нужная кровь, — дернула плечом Кристин.

— Как? О! Одинаковые носы! Глэдис была незаконнорожденной Флери! — воскликнула Маргарет, вдруг сопоставив мертвое лицо горничной с лицами хозяев замка.

— Ну знаете ли, — процедил Рауль оскорбленно.

— Знаем, — эхом откликнулась его прабабка, — мы все знаем. Все видим. Замок пришел в запустение, а последние Флери ведут нищенский образ жизни. Как жаль, что Кристоф не здесь, представляю, в какой он был бы ярости, — и она нежно, мечтательно улыбнулась. Маргарет ощутила, как от этой улыбки мороз пронзает ее позвоночник, и подвинулась ближе к Раулю, крепко взяв его за руку. Он скользнул по ней отрешенным, неузнающим взглядом, а потом снова повернулся к Кристин:

— Отец убил свою родственницу… кем Глэдис ему приходилась?

— Сестрой. Он понял это слишком поздно и уже не смог пережить свое последнее злодеяние. Слег с ударом. Я приходила к его кровати и смотрела, как он медленно угасал. Как и весь род… Забавно, что все мечты Кристофа превратились в пшик. Прах к праху его, — злорадно заключила она.

Бартелеми попытался коснуться подола ее платья, но его пальцы прошли сквозь. Однако Кристин что-то ощутила и присела перед ним на корточки.

— Тебе любопытно, юный алхимик? — ласково спросила она. — Хочешь узнать, почему твои собратья так и не выяснили секрет укрепляющих растворов моего мужа? Потому что они даже представить не могли, насколько он был жесток.

— Последний ингредиент — твоя жизнь, — с ледяной и обреченной уверенностью проговорил Рауль, и Бартелеми вздрогнул, его глаза широко распахнулись в ужасе.

— Прославленный Кристоф Флери, один из двенадцати великих вассалов, убил собственную жену? — неверяще воскликнул он. — Это же… немыслимо!

— Любимую жену, — все также ласково поправила Кристин. — Отдал своему роду и своему замку самое дорогое, что у него было. А вы, — она указала на Рауля и с удовольствием проворковала: — все потеряли.

После чего опять рассмеялась. Встала, легкая и тонкая, и танцующей походкой закружилась среди почтительно застывших мертвецов.

— И моя кровь бежала по булыжникам, — пропела Кристин. — Великая жертва во славу фамилии! Я была в такой ярости, что стала духом и преследовала Кристофа до конца его дней. Терзала и терзала, заставляя плакать и просить о прощении. Нет прощения… ни одному Флери нет прощения. Но после смерти дорогого мужа я успокоилась, впала в хрупкое забытье, застряв между мертвыми и живыми. Однако опыты Анри пробудили меня. В замке снова запахло серой, снова запахло кровью… И моя ярость, как неутоленный голод, пробудилась тоже.

Маргарет ощутила, как рука Рауля сжимается сильнее, и он как-то ненавязчиво выступил вперед, загораживая ее собой.

— В каждом Флери течет и твоя кровь, бабушка, — вежливо напомнил он.

— По булыжникам она течет, по булыжникам! — закричала Кристин, и надежность льна растрепало ветром, обнажая полуистлевшее тело, на лету обрастающее длинными когтями. Чепец рассыпался, явив миру голый череп с ввалившимися глазницами, из улыбки вытянулись загнутые клыки.

Мертвецы зарычали, образуя вокруг Рауля защитный круг. Бартелеми, взвизгнув, бросился в этот круг тоже.

— Как вы смеете, — проревела Кристин, — я ваша госпожа!

— А я — их господин, — крикнул Рауль. — Ах бабушка, как это… неблагородно — устраивать драки на болотах. Вы же знатная дама, в конце концов!

— Все Флери должны умереть, — возразила она с шипением и ненавистью. — Каждый Флери!

И она медленно, неотвратимо двинулась на них. Первый мертвец выступил ей навстречу, но длинные когти прошли сквозь его грудь, и он осел, шевеля разваливающимся челюстями. Остальные молча сомкнули строй плотнее.

— Пруденс, — тихо проговорил Рауль, — почему бы вам с Бартелеми не вернуться в замок?

— Потому что, — сквозь зубы рвано выдохнула она и прикрикнула на алхимика:

— Сделайте же что-то, ну! Это же ваша стезя!

— А не надо было проклятой кровью в проклятом болоте капать, — с неожиданной язвительностью откликнулся мальчишка. — Терпите теперь!

— Пруденс, да идите вы отсюда! — закричал Рауль, оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-то оружия. Но увы, ничего, кроме склизкой от тины палки, для него не нашлось.

— А сами-то!

— Неужели вы думаете, что я побегу от прабабки? И куда? В замок, где сестры? Нет уж, мы с ней поговорим здесь, по-семейному! Ну, братцы, за славный род Флери!

Мертвецы ответили ему боевым кличем. Сражение разгоралось. Кристин рвала и драла противников на куски, части тел взлетали в воздух и плюхались в болото, из его глубин взметнулись разноцветные кристаллы и обрушились на головы защитников и людей. Один из них ударил Рауля в лицо, другой разодрал кафтан, в довольно глубоком порезе на плече немедленно выступило алое. Всё вокруг, почуяв новую кровь, жадно взвыло.

— Щелочь, — тоже взвыла Маргарет, дергая алхимика за воротник. Он растерянно заморгал, похожий на разбуженного совенка, а потом сообразил наконец, схватился за свои склянки.

— Макайте Кристин в болото, — страшно велел Рауль и добавил себе под нос с горькой обреченностью: — кажется, убивать членов семьи — славная традиция рода.

— Она уже и так мертва, без вас справились. А вы зажмите рану! Если из нее что-то прольется — за последствия я не ручаюсь! — рявкнула Маргарет.

Рауль послушно выхватил из кармана платок, приложил к плечу, а для верности замотал поверх еще и шейный.

Маргарет нетерпеливо отобрала у Бартелеми, чьи руки слишком сильно дрожали, склянку и принялась аккуратно лить ее содержимое туда, где рубиновая капля с руки его светлости упала в воду. Она надеялась, что алхимическая жидкость разъест кровавую связь.

Эффект получился мгновенным и чудовищным. Там, где содержимое склянки коснулось болота, раздалось громкое шипение. Вырвался столб едкого желто-зеленого пара, обдав их всех ледяным аммиачным зловонием. Рауль закашлялся, отступая, и подошвы его туфель обуглились.

Маслянистая поверхность задрожала, издала низкий и протяжный вой, полный боли, земля задрожала. Мертвецы нарушили защитный круг и бросились в нападение, в последней отчаянной попытке уничтожить врага. Из разрозненных существ они превратились в единый слаженный механизм, облепили Кристин со всех сторон, впиваясь костяными пальцами в полуразложившуюся плоть. Они больше не дрались с ней, они ее топили.

— Я ваша госпожа! — визжала она, вырываясь. Ее голова показалась над