Тетушка против - Тата Алатова

Это стало бы преступлением против всего прекрасного в этом мире, и она ни за что не допустит, чтобы такое преступление свершилось.

Рауль создан для того, чтобы порхать по салонам, купаться в роскоши и не заботиться ни о чем другом, кроме роскоши своих жилетов. И Маргарет не даст ему оступиться по дороге к хорошей, приятной жизни. Понятно, что служба у Лафона не подходит этому человеку, он будет там совершенно несчастлив, но для начала сойдет. А там она подберет для него что-то получше, дайте только время, чтобы оглядеться и примериться.

Но сначала ей нужно постараться вернуть себе хладнокровие. Невозможно так распускаться из-за… разных неприличностей. Как банально, как мелко… как невозможно! Глубокая досада на саму себя вила гнездо где-то в животе: Маргарет, Маргарет, посмотри, как ты распустилась. Поддалась минутной слабости, как глупая горничная, и с кем! С вчерашним женихом Пеппы! Для женщины твоих лет и положения это совершенно недопустимая оплошность.

Жгучий стыд щипал ее щеки: не столько из-за поцелуев, сколько из-за предательского тепла, разлившегося по всему телу. Впрочем, из-за поцелуев тоже — что это было? Как это было! На несколько долгих минут ей даже показалось, будто в грудь ударило ядро от пушки — втихую, без гула и дыма, но так же разрушительно. Рухнула сама суть Маргарет Ортанс Пруденс Робинсон — женщины, которую в последний раз обнимали в далеком детстве, когда еще мама была жива. И сейчас она все еще была оглушена и частично ослеплена, двигаясь механически, как покойная Глэдис Дюран.

Из кустов послышался треск, громкое восклицание, а потом оттуда выкатился алхимик Бартелеми Леру с очередным мешком, на этот раз не рыпающимся.

— Ваша светлость, — вытаращил он глаза, — госпожа Пруденс! Эти болота, — тут он от души пнул свой мешок, — совершенно невыносимы. Я принес с собой целую бутыль щелочи, чтобы растворить всякое опасное, а они сегодня тихие-тихие, как назло!

— Доброе утро, Бартелеми, — светским голосом приветствовал его Рауль. — Вижу, вы тоже решили пропустить завтрак.

— Ваши сестры, — буркнул мальчишка, — особенно старшая. Вы уж простите, дорогой граф, но она редкостная мегера.

— Не думаю, что подобные эпитеты допустимы по отношению к хозяйке, раскрывшей перед вами свои двери, — раздалось в ответ высокомерное.

Бартелеми смешался, пнул еще раз мешок и спросил смиренно:

— А вы? Прогуливаетесь?

— Прогуливаемся, — все еще холодно согласился Рауль, нагнал Маргарет и подхватил ее за локоток. — Сюда, Пруденс, вон там проложена тропинка.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не отпрыгнуть и не освободиться, а также не прижаться к нему, как на валуне. Боже, да она вот-вот пополнит собой плеяду сумасшедших этого замка.

— Но куда… зачем?.. — поразился Бартелеми и потопал за ними.

— У Пруденс есть некая любопытная теория, — туманно объяснил Рауль, и его левая туфля некогда модного цвета с неприятным чавком утонула в болотной жиже.

— Вы и оделись, я вижу, соответствующе, — ехидно заметил алхимик.

Сумрак раскидистых ив сомкнулся над их головами, запах тины и сладкой гнили стал острее. Вода блеснула совсем рядом, и они остановились, не желая идти дальше.

— Как по-вашему, — отрывисто спросил Рауль, — достаточно мы углубились?

— Конечно, — сухо прошелестела Маргарет и все-таки отступила, прервав соприкосновение их рук, которое обжигало ее почище раскаленного железа.

— Достаточно для чего? — нетерпеливо напомнил о себе Бартелеми, изнывая от любопытства.

— Пруденс пожелала, чтобы я капнул в болото своей крови. Эмпирический опыт, все как вы, алхимики, любите, — на этот раз Рауль удостоил его внятным ответом, осторожно разматывая повязку на руке. Он положил платок в карман, бросив на Маргарет полный жгучих напоминаний и обещаний взгляд, отчего она снова разволновалась и рассердилась, а Бартелеми воскликнул:

— Что? Нет! Нет-нет-нет!

Не обращая на него внимания, Рауль колупнул ногтем запекшуюся царапинку и тряхнул рукой, сбрасывая несколько капель в чавкающую жижу перед собой.

— Ой-ей-ей, — простонал Бартелеми и схватился за голову.

По ядовитым ржаво-изумрудным переливам пронеслась легкая рябь, болото гулко вздохнуло, запузырилось, затуманилось. Воздух загустел, невыносимо запахло гнилыми лилиями и серой. Потом в грязи что-то заворчало, зашевелилось, и ужасающие мертвецы полезли на поверхность. Один, другой, третий, десятый… Маргарет быстро сбилась со счета, пораженная их отвратительным внешним видом. Торчали наружу позеленевшие от влаги кости, дряблая кожа свисала кусками, у многих отсутствовали конечности — то рука, то челюсть, то и вовсе половина тела. «Ну а что вы хотите, — пронеслось в голове, — за триста лет в болоте!»

Но страшнее всего было то, что они пытались встать на одно колено, присягая своему господину — нынешнему графу Флери. Получалось это плохо, они проваливались в воде, падали набок, но продолжали пытаться снова и снова.

Смертельно бледный Рауль прерывисто вздохнул, а потом его плечи расправились, и он мужественно произнес:

— Приветствую вас!

Мертвецы ответили нестройным, но явно одобрительным гулом.

Бартелеми, упав на колени, подполз к одному из них и попытался острым скальпелем соскрести кристаллический нарост с бедра. Его владелец угрожающе зарычал, и Рауль поспешно проговорил:

— Свои, друг мой.

И тогда мертвец медленно поднял руку, на которой не хватало нескольких пальцев, и похлопал алхимика по плечу. Показалось, что Бартелеми вот-вот шлепнется в обморок, но обошлось.

— Тридцать самых смелых, самых могучих воинов моего мужа, — донесся тихий и полный горечи голос, и Кристин Флери шагнула из-за скрюченной ивы. Она легко плыла между останками, касаясь полупрозрачными пальцами то одного, то другого скелета.

— Бабушка, — почтительно склонил голову Рауль. В глазах — призрака? духа? чем она была? — блеснула и тут же погасла ярость.

Кристин выглядела как и в прошлый раз, когда явилась Маргарет здесь же, на болотах: в старомодном чепце и домашнем платье она казалась мирной и спокойной, а еще — невероятно красивой. Фамильное сходство с Раулем бросалось в глаза, и уж наверняка не от вояки Кристофа его светлость заполучил свое чертово обаяние.

Бартелеми так и замер на коленях, забыв про своего мертвеца, и благоговейно сложил руки на груди.

— Жером, Лоран, Жорж, Робер, — Кристин все бродила между покойниками, каким-то образом узнавая каждого. — Все вы еще здесь, как и я, и только мой драгоценный муж нашел покой… Или же он горит в аду? — задумалась она, остановившись возле Бартелеми. — Что вы думаете об этом, юный алхимик?

— Что вы прекрасны, — прошептал Бартелеми завороженно.

Звонкий смех пронесся над болотами.

— Ты нашел последний ингредиент? — склоняясь ниже, прошептала Кристин. Он мотнул головой, не отрывая от нее глаз.

— Кровь кабана… — забормотал по-школярски.

— Символ дикой силы, — мягко подхватила Кристин.

— Лилии…

— Чтобы поставить себя вровень с королями.

— Пепел слуг…

— Древний союз крови, — согласилась она. — Феодал дарствует вассалу