Брачные ошибки - Полина Ром

что эта земля чужая им обоим и что сейчас их объединила общая цель – Джалир.

Через пару часов Эрик почувствовал себя совсем плохо: кружилась голова, сосущее чувство голода скручивало желудок тугим узлом, а от укусов насекомых распухли не только шея и лицо, но и запястья рук и щиколотки ног. Выше щиколоток тело защищалось плотными парусиновыми штанами. Но бесконечное почёсывание зудящих мест тормозило из в пути.

При этом малыш Алар чувствовал себя в этой местности явно уютнее, чем Эрик. Где-то часа через три пути он нашёл невысокий раскидистый куст, с которого каждый из путешественников смог собрать по паре горстей мягких сладковатых ягод. Вообще на деревьях то тут, то там встречались плоды разных форм и цветов, но Алар обходил их равнодушно. Однажды, когда Эрик показал ему на дерево, увешанное чем-то вроде недозрелых персиков, устроил целое представление, показывая, что есть их нельзя, так как плоды ядовиты. Он хрипел, хватался за горло и падал, объясняя, что от такого угощения можно и умереть. Эрику пришлось смириться и идти дальше, не обращая внимания на голод.

Сложно сказать, сколько мальчишки за это врем, но держаться они старались береговой линии, обойдя по широкой дуге новую встреченную деревеньку с такими же домами без окон, как видел юнга ранее. . Ближе к сумеркам братья по несчастью вымотались и привалы устраивали все чаще и чаще. Один из этих привалов, устроенный примерно через полторы мили после второй деревни, закончился совершенно феерически.

В этот раз они остановились у ручья, и Эрик, жадно глотая воду, с тоской подумал о том, что у него нет с собой даже фляги. Он нагнулся, чтобы плеснуть воды в лицо, немного охладиться и смыть пот, разъедающий укусы, как вдруг что-то сильным толчком в спину снесло его в воду. Он услышал испуганный вскрик Алара, а по нему самому, сидящему в прохладной воде, бешено скакал Арт, скуля и повизгивая от счастья и яростно щекоча языком щеки, грудь, лицо хозяина и любое другое место, куда мог дотянуться.

Арт был самым близким для него существом в этом мире. И с самого полудня, очнувшись на пляже, Эрик категорически запрещал себе думать о собаке, старательно гася в себе любые воспоминания и мысли о псе. Пожалуй, инстинктивно он понимал, что Арт погиб. Но думать об этом не мог, опасаясь не просто сорваться в истерику, а полностью потерять смысл выживания.

Сейчас, сидя на осклизлых камнях прямо в ручье, Эрик от души рыдал, обнимая мокрого и грязного пса. А тот скулил и никак не мог успокоиться, жалуясь на пережитый страх одиночества.

Малыш Алар, который уже сообразил, что пёс не несёт опасности, с некоторым боязливым интересом следил, как в воде обнимаются грязная собака и её неуклюжий хозяин. Алар утешал себя тем, что даже такое сопровождение лучше, чем путь до Джалира в одиночестве. Кроме того, бледный попутчик казался добрым и сильным, а собака сможет их охранять. Так что, хвала Всесильному Абангу, всё в этом мире происходит к лучшему. Главное - добраться до дома.

Уже там, дома, отец обязательно разберётся, откуда презренные генги узнали о маршруте и кто стоял за нападением на галеру. По чьей вине погиб Рагол, его родной старший брат? Кто подсыпал яд охране и сопровождающим?

Братья не были близки: слишком велика оказалась разница в возрасте. Рагол был старше на целых двенадцать лет и уже давно имел собственный харим. Пересекались братья нечасто. Но в этот раз матушка уговорила старшего взять Алара с собой. Плавание было недолгим и очень интересным. Галера наследника почти каждую ночь приставала к берегу в одном из портов, и брат уходил повидаться с местными управляющими. А затем на судно доставляли всякие вкусности и дары, и начинался небольшой пир. Приходили местные поэты и певцы, собирались философы и учёные, звучали интересные разговоры. Алар сидел рядом с братом и чувствовал себя совсем взрослым!

Страшное случилось, когда возвращались домой, и до Джалира оставалось всего пять-шесть дней пути. Когда у ног Рагола, корчась и пытаясь разодрать собственное горло, упал капитан охраны. Когда дико завизжала любимая наложница Миледжа. А Алар, любовавшийся с борта галеры на проплывающие мимо берега, увидел стремительно несущиеся к их судну баркасы генге...

Рагол молча схватил его за запястье так крепко, что Алар вскрикнул от боли, утащил младшего в каюту, торопливо вытряхнул из сундука сложенные там покрывала и халаты и молча помог Алару забраться внутрь, кинув сверху какую-то тряпку. Брат молчал, тяжело и яростно дышал, на шее у него вздувались вены. И перепуганный Алар не осмелился что-то спрашивать. Затем хлопнула дверь, а потом даже сквозь душную ткань стали слышны звуки резни на палубе...

Алар рос в сложных условиях харима, но точно знал одно: теперь он, Алар, старший сын и истинный наследник отца.

Глава 35

Не лежалось…

Спать, как Йенс, каждую свободную минуту, Эрик не умел никогда. Встал, придвинул стул поближе к открытому иллюминатору и принялся задумчиво следить за удаляющейся береговой линией. Воспоминания не отпускали…

***

…Почти семнадцать дней они с малышом Аларом добирались до Джалира. За это время оба оголодали, а их костюмы превратились в дикое серое тряпье. Есть приходилось только то, что позволял Алар. А это, как ни странно, в основном были ягодные кустарники и совсем невысокие деревца, на макушке которых гроздьями крепились удлинённые плоды жёлтого цвета. Алар называл их пананами. Мякоть их была пресная и сладковатая. А кроме того, содержала большое количество косточек. Но всё же эти плоды неплохо насыщали. Вот только было их мало: эти самые пананы, к сожалению, редко попадались спелыми. А плоды в зелёной шкурке так сильно вязали рот и вызывали резь в желудке, что один раз промучившись несколько часов с больным животом, в дальнейшем юнга предпочитал не рисковать.

Все деревни они тщательно и обязательно обходили, стараясь не сталкиваться ни с кем из местных. Первые дни Эрик даже не был уверен, что понял Алара правильно. Но поскольку в пути заняться особо было нечем, они учили язык друг друга. Было это не так уж и легко, но для Алара язык Эрика не был совсем уж незнакомым, да и новые слова малыш запоминал легче юнги. Потому на девятый день пути, когда они обошли очередную прибрежную деревню, Эрик вернулся к волновавшему его вопросу и, к