Ольга Пашнина - В память о звездной любви

— Рейдлинг? — зачем-то уточнила я.

— Да, Грегори. Ты его должна вспомнить. Опусти оружие, я не собираюсь ничего тебе делать. Просто хочу убраться как можно дальше.

— Что здесь случилось? — спросила я. — Кто все это сделал?

— Я. Мои люди. Пошли, Шэй, времени не так много. Можешь остаться, конечно, но тогда точно отправишься в тюрьму за то, чего не сделала. Я не настаиваю.

Медленно я опустила оружие, и пистолет выскользнул из внезапно ослабевших пальцев. Тоайто двинулся к выходу, и я поплелась за ним.

В небольшом ресторанчике был один минус: располагался он на крыше самого высокого здания Адары. Мне было немного не по себе сидеть и осознавать, что от падения с нереальной высоты меня ограждают небольшие стеклянные перила.

Зато принесли воды, много, вкусной и прохладной. И я пила стакан за стаканом. Потом проснулся голод, и как раз вовремя принесли обед, заказанный Тоайто. Я накинулась на мясо, сама от себя не ожидая такого голода. Как будто меня неделю не кормили перед этим.

Жавьен Тоайто сидел, откинувшись в кресле, и внимательно меня рассматривал. В руке его дымилась сигарета.

— Что ты помнишь? — спросил он.

— Не знаю, — медленно ответила я. — Мешанину из каких-то эпизодов. Людей. Мест. Я знаю, что ты заплатил за меня деньги. Почему теперь отказываешься?

Он нервно передернул плечами.

— Я не обязан перед тобой оправдываться. Доедай, я дам тебе денег, и иди, куда хочешь.

Голод я уже утолила, и теперь ощущала легкий дискомфорт в области желудка. Не надо было так набрасываться на еду. Но все равно эта сытость оказалась лучше голодных болей, так что спасибо Тоайто, что накормил.

Вопреки ожиданиям, я даже не хотела ничего выяснять. Хотя в голове вертелись насущные вопросы. Но близость этого мужчины давила. Его тяжелый взгляд пробуждал какие-то смутные воспоминания, и я не была уверена, что хочу их восстановить.

Поэтому я поднялась, вежливо поблагодарила за обед и направилась к выходу.

— И куда ты, без денег, документов? — крикнул мне вслед Жавьен.

Я только пожала плечами. Домой? Куда-нибудь, где я смогу найти себя и понять, что именно произошло. Да, наверное, домой.

Весь дом был оцеплен управлением правопорядка. Мешанина из людей и роботов сбила меня с толку, я остановилась поодаль и просто смотрела, как выносят тело отца, а затем какое-то разбитое оборудование. К счастью, мое поведение не показалось подозрительным, но не прошло незамеченным. Ко мне подошла женщина в форме офицера.

— Как вас зовут? — обратилась она ко мне. — Вы знали людей, что здесь жили?

Медленно я кивнула.

— Меня зовут Шэй, — сказала я.

Потом откашлялась и повторила:

— Шэй Камински. Здесь живут мои родители.

Женщина на миг растерялась.

— О, звезды, идем, идем во флаер, я сделаю тебе чай. Где ты была?

— Гуляла, — нашлась я.

Я выглядела странно в этой длинной кофте, надетой поверх сорочки. Когда мы вышли из дома, Тоайто с кем-то долго разговаривал, а потом отвез меня обедать. Он хотел кому-то сообщить обо мне, но я отказалась. Все было так странно и так пугающе, что мне требовалось время, чтобы во всем разобраться.

Женщина-офицер завела меня в служебный флаер. Там пахло чаем и еще чем-то химическим, напоминающим жидкость для очистки мониторов и стекло. Может, это и была она.

— Что ж, Шэй, — вздохнула женщина. — У меня для тебя плохие новости.

В дом меня пустили уже после заката. Сначала офицеры не хотели меня оставлять там, но я настояла. Кровь и мусор роботы быстро убрали, тела отца и двоих охранников увезли. Маму и прислугу не нашли, предположительно они сбежали.

Наверное, управление решило оставить меня в доме, потому что тайно надеялось поймать того, кто это сделал. Но я-то знала, что никто не явится. Не знала я только причины произошедшего. И не знала почти ничего о себе.

По документам я оказалась дееспособной, а мою потерю памяти все списали на шок. Я знала имена родителей, некоторых их знакомых. Так что меня больше жалели, нежели подозревали. И тем самым дали, во-первых, отсрочку, а во-вторых, шанс осмотреть дом, в котором я прожила… не знаю точно, сколько, но достаточное количество лет.

Может, я и смотрелась со стороны глупо. Но сама никак не могла ничего почувствовать. Ни боль, ни сожаление. Внутри меня не бушевал ураган эмоций, я лишь с любопытством обходила дом, все же избегая заходить в кабинет отца.

Я знала, что офицеры следят за домом и, возможно, мной. Они поверили (или сделали вид, что поверили), будто я вышла прогуляться недалеко и задержалась, встретив знакомую. Свой странный наряд я объяснила тем, что все мои вещи недавно пострадали при пожаре, а новые еще не доставили. К моему величайшему удивлению, они сверились по базе, и… да, не так давно у нас действительно был пожар. Повезло или память опять сыграла со мной шутку?

Где-то в доме были ответы на все мои вопросы. Но вот где именно не давал вспомнить какой-то блог. Поэтому я просто брела по коридору, заглядывая в спальни. В дверях своей я долго стояла, вспоминая все подробности пробуждения. Потом вспомнила, будто экран что-то показывал…

— Привет! Меня зовут Шэй Камински. Я записываю этот текст для самой себя, чтобы, когда я проснусь, не перепугалась и не расстроилась, а посмотрела видео и спустилась к завтраку. Итак, мое имя Шэй, мне двадцать один год, что является совершеннолетием для моей расы. Подробнее обо всем этом — кто мои родители и откуда я, можно прочесть в планшете, он в гостиной, на столике.

Я не помнила, чтобы видела какой-то планшет, но непременно посмотрю.

— Каждый год, ровно в тот момент, когда наша планета заканчивает оборот вокруг звезды, моя память обнуляется. Я просыпаюсь и совершенно ничего не помню. Никто не знает, что это за болезнь и как ее вылечить. Такова судьба. В общем-то, это не так страшно. На планшете вся информация о моей жизни, родители наверняка ждут за завтраком. Я собиралась с мыслями всего неделю, а потом вернулась к нормальной жизни. Делала это уже двадцать раз, и сделаю это снова. И снова, и снова, и снова.

Двадцать… офицеры записали, что мне уже двадцать один. Почему запись старая? Почему я не сделала новую?

— А мне пора спать. Завтра я проснусь совсем новым человеком и… надеюсь, тебя это не напугает… Шэй.

Вранье — поняла я. Самое настоящее вранье, все от начала и до конца. Болезнь, обнуление памяти, заботливые родители. Эти обращения я писала для самой себя, будучи уверенная, что всего лишь больна. А на самом деле? Что было на самом деле?

Я вдруг поняла, что знаю, где найти ответы. Рядом, практически в соседней комнате, где стоит кресло, а вокруг расположились многочисленные экраны и мониторы.