Ольга Пашнина - В память о звездной любви

К слову о родителях…

Не одна я любила гулять ночью по пляжу. Сначала темную фигуру я приняла за Грега, но потом вспомнила, что он спит дома. Они с Робертом чем-то были похожи. В хорошем смысле. Они оба любили меня, любили детей, и о такой семье мечтали миллиарды существ в этой галактике. А досталась она мне.

— Гуляешь? — хмыкнул отец, когда мы поравнялись. — Не поздно?

— Захотелось подышать воздухом. Я люблю грозу.

— Здесь это такое редкое явление, что нужно идти ночью?

Я фыркнула. Да, пожалуй, с логикой у меня некоторые проблемы все же есть. Зато нет проблем с вопросами — их я готова задавать в совершенно неадекватном количестве.

— Какой была мама?

— Красивой, — чуть подумав, ответил отец, — умной, доброй. Она была очень спокойной и будто бы неуверенной, но на самом деле была очень сильной. Ты на нее похожа. Хочешь знать, какой была мама в двадцать лет? Посмотри на себя. Внешне ты немного другая, но характер — копия. Я счастлив, что ты у меня появилась. А еще я волнуюсь за тебя, Шэй. Ты вернулась… ты действительно этого хочешь? Быть с Грегом?

— Хочу. Он любит меня. И я его люблю. Я была идиоткой. Нельзя было сбегать, я сделала ему больно. Но самое ужасное, что я обидела детей. О чем я думала? Они жили в приюте, они помнят это время! А тут мама уехала, папа тоже, их оставили почти с незнакомым человеком. Они, наверное, так испугались.

— Я рад, что ты любишь детей, — признался Роберт, — мы боялись, что вместе с воспоминаниями тебе стерли и материнский инстинкт.

Я вспомнила свои ощущения после всего. До и после возвращения воспоминаний. Мне совершенно неподвластна наука, я даже подумать не могу, что там такое в голове у человека происходит и как это возможно — стереть одну жизнь и загрузить новую несколькими нажатиями кнопок.

— Я думала, будет какой-то толчок. Когда я все вспомню, будет взрыв, и я пойму, кто я такая. Пойму, чего хочу, что люблю, узнаю себя, узнаю личность, которая настоящая, а не загруженная для каких-то экспериментов. Но ничего не изменилось, не было никакого взрыва. Один момент — и я ничего не помню. Другой — я помню все, но мне не стало легче.

Мы долго шли вдоль берега и, наконец, нашли более-менее пригодные для сидения камни. Конечно, они были мокрые.

— Может, память — не то, что делает тебя тобой? Может, ты она и есть, Шэй, та, которой ты себя ощущаешь. И ты снова полюбишь то, что любит эта Шэй. Дынный йогурт, дождь, Грега. Что бы в тебя ни впихивали, есть чувства и желания куда более глубокие, чем память. Ваша любовь, например. Память о ней спасла тебя память о ней, пусть скрытая, пусть проявившаяся месяцы спустя после новой встречи, но она помогла тебе выжить и выкарабкаться. Шэй, не ищи себя в прошлом, ищи себя в настоящем и храни в будущем.

— Это не так уж просто, — вздохнула я.

— Ну… у тебя есть, на кого положиться. У тебя муж. Дети. Смею скромно надеяться, что я тоже вношу посильный вклад в создание твоего счастья. Дом. Подруга. Прошлое, достойное экранизации. Может, напишешь книгу?

Я рассмеялась, представив, как это будет выглядеть. Нет, кажется, книги — не мое, а вот рукоделием я заняться способна. И рисованием. И детям будет полезно иметь маму, умеющую работать руками. Я хочу наверстать эти годы, чтобы Кира и Дэн больше не чувствовали себя лишними.

Отец указал куда-то в море. Я пригляделась и хихикнула, заметив светящийся в темноте хвост. Энн, наверное. А потом мелькнул еще один и еще. Вскоре целая толпа русалок плескалась в волнах. Они образовывали какой-то причудливый узор, понятный лишь природе.

— Что они делают? — удивилась я.

— Танцуют. Для них гроза — все равно что для нас солнечный денек. Отдыхают, развлекаются. Идем, не будем мешать.

Он поднялся и протянул мне руку, чтобы помочь.

— Да, у меня есть семья, — вздохнула я. — Самое главное, у меня есть память.

— Самое главное, тебе есть, что запоминать.

Я еще долго слышала шум волн бушующего моря.