Щит Спэрроу - Девни Перри

— У меня все болит.

— У меня тоже. — Она прошаркала к кровати и села на край. — Вам следует принять ванну.

— У тебя есть палатка?

— Мы с Джоселин будем жить в одной. Она еще не установлена, но они работают над этим. Она ближе к кострам. Они разместили вас в центре лагеря.

Где я буду под защитой.

— Джоселин пошла за едой.

— Хорошо. — Я направилась к ванне, каждый мускул на моих руках и плечах ныл, когда я снимала тунику через голову. — Это была… странная ночь.

Она закрыла глаза.

— Я никогда не была в таком темном месте.

— Я тоже.

— Тиллия сказала, что ночью безопаснее держаться подальше от побережья из-за гриззуров. Вы в это верите?

— Я не понимаю, зачем ей нам врать. — Я сбросила штаны и нижнее белье, затем залезла в ванну и с тихим стоном погрузилась в воду. — Мне никогда в жизни не было так больно.

— Раньше я все время каталась верхом. Дома, на ферме, — сказала она. — Но ничто не могло подготовить меня к такому.

— Тебе следует прилечь, пока ты ждешь.

— Это ваша кровать, ваше высочество.

— Я не возражаю. — Я закрыла глаза, прислонившись к краю ванны. Моя коса перекинулась через край. Мои колени были прижаты к груди, но я буду сидеть в этой воде, пока она не станет холодной.

— Я думаю, они заставили нас ехать всю ночь, чтобы мы не могли понять, куда едем, — сказала она, свернувшись калачиком на боку и подложив руки под щеку. — Они нам не доверяют.

И не должны.

— Я была уверена, что на нас нападут таркины или бэарвульфы. — Она зевнула. — Как вы думаете, костры удержат их подальше от лагеря

— Не знаю.

В этот момент я не чувствовала ничего, кроме боли в теле и усталости в душе. Поэтому я закрыла глаза, наслаждаясь теплом воды.

Заснуть мне так и не удалось.

Прежде чем я успела задремать, по лагерю разнесся рёв.

Рёв, злобный и дикий, от которого у меня по спине пробежал холодок.

Рёв, который означал, что, возможно, Завьер говорил мне правду.

Что ночью в Туре безопаснее.

Шестнадцать

Заснуть было невозможно. Было не только слишком светло, но и Бриэль лежала без сознания на моей кровати, и я все ждала, что снова услышу рёв.

После того, как я вылезла из ванны и переоделась в свежую одежду, я устроилась рядом с Бриэль, чтобы отдохнуть. Но каждый раз, когда я закрывала глаза, мои уши улавливали малейшие звуки — жужжание мухи, шаги прохожих — и я приоткрывала веки.

Кто-то издал тот рёв, верно? Я ведь не выдумала это лежа в ванной.

Он раздался всего один раз, и в тот момент я не была уверена, что это было. Я бредила? Или мне это приснилось? Может быть, я все еще ехала на той лошади, спала и представляла себе ванны, рёв и палатки.

— Скучаю по тебе, — пробормотала Бриэль, прижимаясь ближе. Ее рука обвилась вокруг моей талии.

Я отодвинулась, проверяя, спит ли она. Ага. Мертва для этого мира.

По кому она скучала? По своей матери? По возлюбленному? Бриэль много лет была камеристкой моей госпожи, но я ее по-настоящему не знала. Мы не были подругами.

У меня не было друзей.

В замке всегда было так много работы, в последнее время еще прибавилось планирование свадьбы. Когда у меня появлялось свободное время, я предпочитала проводить его в одиночестве в своей комнате, за чтением книги в библиотеке или в походе к своему утесу.

Но не только из-за плотного графика я жила в уединении. Это был мой выбор.

Я была принцессой Куэнтиса. Люди ожидали, что я буду что-то знать. Быть посвященной в планы и устремления отца.

Когда я была маленькой, у меня было много подруг, в основном дочерей богатых городских аристократов. Девочки приходили в замок на чай, и мы играли в куклы. Когда мы выросли, мы стали вместе посещать балы и вечеринки.

А потом они начали сплетничать обо мне за моей спиной.

Они притворялись, что мы подруги, чтобы собрать информацию о моем отце и передать ее своим. Или они притворялись, что мы подруги, потому что думали, что это улучшит их положение.

Я ненавидела притворсто. Я ненавидела ложь.

Так что я перестала заводить «друзей».

Мэй, с другой стороны, любила играть в социальные игры. У нее было множество друзей, и она крала секреты у них у всех, собирая скандалы так же, как коллекционировала ножи. Она использовала неудачи и ошибки своих друзей, чтобы держать их в узде. Чтобы сохранить их лояльность.

Газетчики в Куэнтисе начали бы пускать слюни, если бы узнали, сколько секретов она хранит.

Мою сестру не волновало, что ее друзья с такой же легкостью нанесут ей удар в спину. Казалось, ее не волновало, что большинство девушек называли ее пиздой и шлюхой.

Но я не была Мэй.

Мне было не все равно.

Поэтому во время вечеринок я оставалась достаточно долго, чтобы отец и Марго заметили мое присутствие, а затем ускользала в свои покои одна. После нашей с Бэннером помолвки от меня ожидали, что я буду проводить вечера рядом с ним. Моим любимым времяпрепровождением на вечеринках было, когда мужчины оставляли женщин, чтобы тихо поговорить и выпить ржаного виски за закрытыми дверями. Как только Бэннер поворачивался спиной, я ускользала.

Но здесь, в Туре, я не хотела оставаться одна. Может быть, Джоселин и Бриэль могли бы стать моими подругами, по крайней мере, до того, как я отправлю их домой. Положение в обществе и статус здесь, похоже, не так важны.

Полог палатки распахнулся, и Джоселин нырнула внутрь с тарелкой в руках. Она замерла, увидев спящую Бриэль.

Я приложила палец ко рту и, осторожно, чтобы не сдвинуть раскладушку, выскользнула из-под руки Бриэль и встала. Затем я тихонько натянула ботинки и последовала за Джоселин на улицу.

— Вот, пожалуйста, ваше высочество. — Она сунула мне в руки тарелку. На ней было жареное мясо и ломоть хлеба с твердой корочкой. — Я позову Бриэль. Мне жаль, что она заснула в вашей постели. Она будет огорчена, когда…

— Оставь ее, — сказала я. — Это была тяжелая поездка для всех нас. И я не могу уснуть, особенно днем.

— Но…

— Я собираюсь немного побродить по лагерю. — Я подняла тарелку. — И обещаю, что поем.

— Ваше высочество. — Она присела в реверансе и оставила меня одну.

Яркий солнечный свет заставил меня