Замуж не напасть - Антонина Циль

ему вы же чесали. И ничего – руки целы. Настоящая нечисть не сдержалась бы, вы же понимаете. Ну ладно, — обреченно вздохнула я. — Гуля, вылезай, покажи себя. Я научила его давать лапку, сидеть, лежать по команде и приносить палку.

— Как мило, — несколько кисло заметил Ремири.

Глава 17

На прощание герцог, поглаживая борура (Гуля опять непостижимым образом оказался у него на коленях), сказал мне нечто очень важное:

— Элена, пойми главное: боруры – ценная порода, это раз. Гули не появляются сами по себе, их кто-то создает, это два. У этой... милой собачки... до сих пор имеется хозяин. И он очень сильный маг. Скорее всего темный. Я даже подозреваю, что он хрономаг. Раньше, еще когда искажающая время магия была разрешена, в рядах хрономагов было принято держать боруров подобно тому, как шахтеры держат в шахтах птиц.

— Они чувствовали опасность?

— Тончайшие изменения временных потоков, — кивнул герцог.

— Поняла, — вздохнула я. — У Гули есть хозяин… возможно.

— Именно так. Вероятность их встречи невелика, но если это все-таки произойдет, можешь ли ты гарантировать, что Гуля останется предан именно тебе?

— Но ведь он сбежал от своего хозяина, — возразила я, понимая, что мои аргументы звучат слабо. — Он мне доверился...

— Боруры благородные, преданные создания. Многие считают их разумными. Очевидно, природа Гули восстала против роли нежити. Почувствовав в тебе первозданную силу витала, пес попросил о помощи. Но ведь мы не знаем, каким образом он был привязан к прежнему хозяину. Заклинанием? Руной? Привязкой на крови? Вдруг, если между ними сократится расстояние, чары подействуют вновь.

Мне было крайне неприятно это слышать, но беспечной дурой в розовых очках я не была. Поэтому и не позволяла Гуле появляться в истинном облике перед чужими. На поддержание его маленькости уходило много вита, но для меня это проблемой не было. Пока мы были в безопасности – в нашем небольшом закрытом мире.

Я вновь и вновь удивлялась тому, какой силой меня наделили в этой реальности. Хорошо бы еще в ней разобраться. Например, выяснить, как мне вылечить графа Найтли. Не то чтобы мне не хотелось становиться вдовой, просто я понимала, что могу отменить или хотя бы отсрочить смерть молодого жизнелюбивого человека. Осознавая это, я не могла… просто не способна была сидеть сложа руки, положившись на интуицию и везение.

После провала первой попытки (в тренировочной комнате) я стала искать способы создать ситуацию, в которой спина графа попала бы в солнечные лучи без кресла. И хорошо бы, чтобы в этот момент я имела к ней непосредственный доступ.

Идеи возникали разные. Напоить снотворным, дождаться, когда сэн Эрик заснет, вытащить его из кресла и перевернуть на живот, втащив в солнечные лучи. Потом с невинным видом объяснить, что граф внезапно притомился и во сне вывалился из коляски. Ах, ах, сама испугалась! Из-за растерянности пыталась оказать первую помощь.

Проблема заключалась в том, что с графом мы виделись только в столовой и в саду. В столовой нас постоянно окружали слуги, а просить о романтическом, при свечах и без посторонних ужине, учитывая наши деловые отношения, было как-то… странновато.

Ухоженный и подстриженный сад хорошо просматривался из окон коттеджа. Да и тени в нем было больше, чем солнца.

Мне помогла случайность. Во время очередной тренировки сэн Эрик забыл закрыть дверь в свои покои. Честно говоря, при желании я бы и сама ее открыла: в этом доме мне подчинялась вся система магической защиты. Но это было бы не вежливо.

Я вошла, громко покашливая, опасаясь наткнуться на горничную. Но внутри никого не было. Покои состояли из двух комнат: кабинета и спальни. На столе графа царил идеальный порядок, обстановка, приспособленная для передвижения инвалидного кресла, казалась скудной.

Несмотря на жаркую погоду, в спальне горел камин. Зато окно было распахнуто. Лучи солнца заливали кровать, простую, без балдахина. Я стояла, задумчиво разглядывая спальное место графа. Спит ли он на животе? Даже если это так, есть множество других нюансов. Как я объясню мое присутствие, если меня тут застукают? С другой стороны, все считают нас женихом и невестой, в том числе и слуги.

Внезапно до меня донеслись голоса из кабинета и скрип коляски.

— Простите за срыв тренировки, тэн Бирни, — устало проговорил Найтли. — Я сегодня не в лучшей форме. Не мой день…

— Вы потеряли много вита вчера, вот и неизбежное ухудшение состояния, — укоризненно проговорил лекарь. — Долгие прогулки для вас неблагоприятны.

— Я встречался с другом у моря, — пояснил сэн Эрик. — Состоялся важный разговор.

— Прилягте и отдохните. Вам помочь?

— О нет, справлюсь сам.

Колеса кресла заскрипели у самой двери в спальню, и недолго думая я скользнула под кровать.

Доктор Бирни все же вошел за пациентом, и граф нехотя принял его помощь. По голосу Найтли становилось понятно, что ему сильно нездоровится.

Наконец, врач ушёл, а Эрик растянулся на кровати. Солнце продолжало светить в окна. Я следила за перемещением солнечного квадрата на полу и пыталась прикинуть, сколько осталось до того момента, как лучи покинут спальню графа. По моим расчётам, выходило чуть больше получаса.

Однако Найтли не спешил переворачиваться на живот. Я уже смирилась с поражением, но внезапно кровать графа полностью накрыло солнечным светом. К моим радости и удивлению обнаружилось, что проекция тонкого тела Эрика светилась и выходила за пределы деревянной конструкции кровати – нити ауры оказались прямо перед моими глазами.

Но Найтли ещё тяжело дышал и постанывал при каждом движении. Я слышала, как он тихо ругается, проклиная внезапный сбой энергетической системы. Ведь ещё вчера всё было хорошо... Эрик даже испытал надежду... перчатка... она не помогла... нет сил...

Я потихоньку начала вливать вит. Главное, не чихать. Несмотря на усилия горничных, под кроватью порхали вездесущие пылинки, сделавшие мой нос объектом пристального интереса. С другой стороны, в прошлой жизни я бы уже сотрясала чиханием Вселенную.

Вскоре граф успокоился и затих. Теперь можно было оценить состояние его ауры. Что-то передавливало течение энергии по трем каналам. Особенно в центре, в районе живота.

Я растерянно рассматривала тонкое тело Найтли – светящуюся  проекцию, где здоровые каналы были подсвечены