Заботы Элли Рэйт - Полина Ром

на косточке вполне можно сварить кастрюльку супа. Проблема была в том, что свинина у женщины была жирновата: приглянувшийся мне кусок был опоясан довольно толстой прослойкой жира. Правда, шкура, покрывающая это сало, была тщательно опалена и потом промыта дочиста. Это тоже важно – шкура с обгорелой щетиной сказала бы мне о том, что свинью разделывали небрежно, лишь бы побыстрее.

В общем-то, этот поход на рынок поднял мне настроение и разбудил фантазию. Не получится одно, можно будет попробовать что-то другое.

Глава 30

-- Что топчешься, милая? Подходи, бери! Не зевай, покупай! – бодро обратилась ко мне торговка, щедро улыбаясь и показывая крепкие, чуть желтоватые зубы.

Я улыбнулась в ответ и спросила:

-- Мне бы свинины не жирной вот такого размера – руками я изобразила кусочек примерно на полкило весом.

Торговка слегка поскучнела лицом: явно моя покупка показалась ей достаточно мелкой и не слишком прибыльной. Но ни грубить, ни относиться ко мне пренебрежительно после этого тётка не стала. Напротив, несколько секунд поморщив лоб, она ответила так:

-- Оно и точно, что сегодня хрюшки не больно мясные попались. А только, девушка, совсем-то без сала тоже не интересно. Ну, уж если сильно хочешь, вырезать-то тебе ломтик я смогу, ан только и цена за него подороже станет.

Тетка прихватила тот самый кусок, на который я смотрела, и, держа его за кость в воздухе, пояснила:

-- От смотри, девонька. Ежли я тебе кусок ось так располовиню, будет без косточки. Жир со шкурой сниму: по цене выйдет примерно на пятнадцать-семнадцать медяшек. Потому как чистое мясо! – пояснила она. А ежли ты весь кусок возьмешь, – она небрежно кинула ломоть на весы, где уже дожидался своего часа лист оберточной бумаги, и, поставив на вторую чашу весов несколько гирек, закончила: – На двадцать пять медяков потянет. Весь большущий кусман всего-то и будет двадцать пять медяшек! – Потом еще раз метнула на меня быстрый взгляд, вздохнула, махнула рукой и добавила: – Бог уж с тобой, пущай для тебя двадцать четыре всего будет!

Я даже рассмеялась, насколько ловко эта женщина сделала в моих глазах слишком большой кусок мяса желанным и привлекательным. Торговка с подозрением уставилась на меня и несколько недовольно спросила:

-- Чегой-то смеешься, барышня? Я тебе дело предлагаю, а ты эвона чо – насмехаться!

-- Да не насмехаюсь я, почтенная, - торопливо ответила я, не желая конфликта. – Это я так радуюсь, что вы цену сбросили. А только никак я не могу больше двадцати трех медяков потратить, – добавила огорчённо и даже вздохнула, показывая торговке, как мне жаль, что мы не сойдёмся в такой мелочи.

Теперь уже басовито рассмеялась тётка и с улыбкой заявила:

-- Ох и хитра ж ты, девица! Ну, ловкачка экая! Ну да Осподь с тобой. Дело ан к вечеру, а я все никак не расторгуюсь. Бери уж за двадцать три, раз уж такая вот хозяйственная!

Колебалась я недолго. Вроде бы и был мне кусок великоват на пробу, но сейчас зима, и несколько дней мясо спокойно пролежит между рамами. Тетка заворачивала мою покупку двумя слоями бумаги и басила:

– Отож и на похлебку косточка сгодится, да и пожарить на ужин будет, да еще и потушить с луком мясца выйдет. А сальцо обрежешь да шкварочек натопишь – от тебе и кашу заправить! Знатная каша-то со шкварочками выходит! Усё в дело пустить можно, коли руки на месте! – говорила она так вкусно, что я невольно улыбалась, расплачиваясь.

Домой возвращалась с трудом волоча корзину. Кроме куска мяса там оказался еще и приличный ломоть сала, которое я собиралась засолить. Мешочек гречневой крупы пришлось поискать: похоже, она не пользовалась здесь особой популярностью, и продавали ее не во всех лавках. Веса корзине добавили каравай белого хлеба, две головки ядрёного чеснока и небольшой бумажный кулёчек укропного семени. Его я купила у какой-то бабульки, продающей корешки и семена на одном из маленьких базарчиков.

Хотела купить черного перца: всегда при засолке сало перчила немного. Но посмотрела цены на пряности и отказалась от этой мысли. Слишком уж кусаче стоил обычный черный горошек. Да и вообще, в лавочке с пряностями цены были не для меня.

Тут продавали стручки ванили и связанные пучки корицы, перец, зеленый и белый красовался в больших стеклянных банках. Отдельно стояла закрытая банка с неряшливо перепутанными нитями шафрана. Даже через плотную крышку пробивался стойкий его аромат. Глаз радовали банки с тонкими пластинами имбиря и семенами кардамона, прозрачные ёмкости с мускатным орехом, цельным или уже тёртым. Стеклянные сосуды теснились на полках, пряча в себе целые облака запахов. Я постояла на пороге, глядя, как любезно обслуживает продавец дорого одетую женщину, и вышла, не желая нарваться на еще одного “Фредди”.

Настроение немного поползло вниз, но я пообещала себе, что когда-нибудь обязательно вернусь в эту лавку и куплю всё, что захочу. А пока мне нужно искать пряности не в лавках, а на больших базарах. Не может быть, чтобы торговали только привозной дорогущей экзотикой. Наверняка, что-то выращивают и здесь, прямо на этих землях. И такие травы не будут стоить запредельно. Дорого ли возьмут за обычный сушеный укроп, тмин или тимьян? Да и базилик с розмарином можно выращивать хоть на подоконнике.

Все это я собиралась пустить в дело. А с солёным салом вполне можно будет продавать небольшие бутерброды. Там более что само сало было далеко не высшего качества: довольно жилистое, что хорошо было заметно на срезе, и потому досталось мне весьма дешево. А вот красивый кусочек печёнки так и остался у хозяйки. За ним, или, точнее, за таким же, но свежим, я схожу когда-нибудь потом.

Цена на печень довольно низкая, а при наличии мясорубки я вполне смогу готовить паштет. Но все же так раскидываться с первого дня не стоило, потому и осталась печень только