Заботы Элли Рэйт - Полина Ром

каравай хлеба. Этой еды им точно хватит на день всем троим. Во-первых, соседка согласилась сидеть с детьми за минимальные деньги. А во-вторых, от одной порции каши я не обеднею, а ее помощь мне может понадобиться еще много раз. Таким образом я немножко заткнула свою совесть, которая подгрызала меня за то, что я так мало плачу госпоже Ханне.

Дома я села считать будущие расходы, и прикидывать, сколько должна стоить одна котлета, чтобы и не слишком дорого для покупателя, и я в прогаре не осталась.

Практически, мне пришлось по новой учиться писать. Все-таки шариковая ручка и перо, которое нужно макать в чернильницу – вещи совершенно разные. Кроме того, писала я на оберточной, не слишком качественной бумаге, и чернила изрядно расплывались, а перо цепляло неровности и брызгало чернилами, украшая мои столбики цифр оригинальными кляксами.

Выводы получались не слишком утешительные: полученная цена за одну котлету казалась мне слишком высокой. Почему-то я все время вспоминала поденщиков, которые с утра едва находили пару медяков на ломоть хлеба. Была даже трусливая мысль «списать» мясорубку и миксер на непредвиденные расходы, убрать куда подальше, и не мучаясь, торговать хлебом.

Пожалуй, мои действия можно было посчитать чистым упрямством, но я все же собралась с духом и отправилась на рынок за мясом. Пойдет моя торговля или нет – в один день не решить. А рисковать придется хоть так, хоть по-другому.

До выхода на Сток у меня оставалось еще пять дней, потому изготовить первую партию я собиралась совсем уж крошечной, так скажем – для внутреннего употребления. Взвешу все продукты, посмотрю, как сделать максимально дешево, а котлеты мы и сами съедим. Вряд ли дети пробовали такое. Думаю, им понравится.

Это, кстати, еще один плюс торговли едой – всегда будут оставаться какие-то кусочки, кости для бульона, каша и овощи, которые можно съесть самим. Цена же все равно будет вбита в котлеты.

Существовала еще одна небольшая проблема: вес изделия. Котлеты должны быть максимально одинаковыми по размеру, а тратиться еще и на покупку весов мне сильно не хотелось. Поэтому мне нужно было придумать какую-то маленькую хитрость, чтобы каждый раз отбирать одинаковой количество фарша.

Рынок, куда я пришла, сильно отличался размерами и товаром от тех маленьких базарчиков, где я закупалась до сих пор. Даже сейчас, зимой, в морозный воздух вплетались слабенькие, но весьма неприятные нотки протухшего мяса. Мясной ряд здесь был просто огромный, но людей, как не странно, уже не так и много. Это, кстати, был один из бесценных советов госпожи Ханны:

-- Ты с утра на рынок не бегай. Утром оптовики закупаются, кто трактиры и гостиницы держит и всякие там кафе и рестораны. И цены там будут для тебя слишком кусачие. А вот после обеда, когда остаточки распродают, вполне можно удачный кусочек взять недорого. Да и то сказать, девонька, со Стока ты утром отлучиться не сможешь, все равно на закупки ближе к вечеру станешь ходить. Вот и присмотри себе мясника, у кого постоянно брать будешь. В любом месте постоянному покупателю всегда получше кусочек дадут. А где и медяк-другой скинут. И не торопись, присмотрись сперва повнимательнее, а уж потом заводи там знакомства. Среди продавцов тоже разные бывают – кто и обмануть не постесняется.

Сейчас я шла вдоль огромного ряда, просто прицениваясь и выбирая продавца на будущее. Цены, в общем-то, оказались плюс-минус одинаковыми. А вот продавцы – разными: у одного из прилавков скандалила кухарка. Как я поняла из ее воплей – поймала продавца на обвесе.

У некоторых куски мяса были красиво разложены прямо на базарном прилавке. При мысли о том, сколько и чего попадало на эти доски – меня передернуло. Большая часть продавцов за прилавками оказались мужчины. Это и понятно – разделать свиную или коровью тушу нужно много сил. Изредка попадались женщины, все как на подбор – высокие крупнотелые здоровячки. Мне приглянулась одна такая.

Прилавок у нее был застелен оберточной бумагой, а все мясное размещалось в больших глиняных плошках. Фартук у женщины, как и у всех вокруг, был заляпан розоватыми пятнами и полосами подсохшей крови. Но там, где грязи не было, он был, пожалуй, самым чистым. Его, этот фартук, явно часто стирали. И, в отличие от остальных женщин, предпочитающих яркие цветные платки, завязанные надо лбом забавными ушками, у этой была белоснежная косынка, под которую прятались волосы.

Я подошла поближе к прилавку, рассматривая то, что осталось: миска со свиными копытцами; половина свиной головы – это явно на холодец; большой противень огромных, начисто ободранных мозговых костей, а также – несколько мисок с небольшими кусками мяса. В одной из них – жилистая, покрытая белесыми пленками, пластами лежала пашина. Такой кусок можно взять на суп, или на холодец, но мне он точно не годится. Рядом, на плоской тарелке, порубленные длинными лентами свиные ребра. Я только вздохнула – жареные на гриле ребрышки – это очень вкусно, но явно не для меня.

Вообще, на прилавке стояло еще довольно всякого разного: глубокая миска, где в прозрачной воде свернулись жутковатыми голыми червями тщательно промытые свиные кишки; целая стопка толстенных пластов сала с щедрыми и яркими мясными прослойками, каждый – сантиметра четыре-пять, не меньше; еще одна большая миска, в которой сизоватыми котлетками плавали в лужице крови несколько почек. Почки я не слишком люблю, а вот небольшой, всего граммов на триста кусочек печени, выделяющийся на фоне сложенных на подносе рулек, мне приглянулся.

Надо бы уточнить цену: печенку с яблоками можно и самим есть, если продадут недорого. Хотя, это лучше оставить на осень, когда яблоки будут дешевле – одернула я сама себя. Лучше уж зимой сделать в сметане или молоке. А вот еще и сердца свиные – тоже неплохо. Тем более, что цены на субпродукты ниже, чем на мясо. Котлеты-котлетами, а можно будет попробовать и что-то другое, если котлеты выйдут слишком дорого для Стока.

Для себя я высмотрела кусок лопатки. Да, есть небольшая косточка, но лопатка без кости не бывает. А