Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство - Анна Жнец

обещаю. Я зельевар неопытный и могут допустить ошибку. Есть вероятность, что вместо лекарства нечаянно получится отрава. Конечно, мы сначала попробуем мое зелье на какой-нибудь зверушке, но все равно…

— Я согласен! — выпалил Ланц, порывисто схватив меня за руки. Его большие глаза сверкали в полумраке исступленной, сумасшедшей надеждой. Широкая грудь вздымалась в частом дыхании. — Я согласен, госпожа. Если есть шанс, я готов, я не боюсь. Даже если отрава, я рискну.

Сообразив, что преступил грани приличия, он покраснел и спешно выпустил мои ладони на волю.

— Не думаю, что у меня в самом деле получится яд, — призналась я, смущенная взглядом Ланца. Богатырь смотрел на меня как на свое личное божество, как адепт на священную реликвию — казалось, вот-вот грохнется на колени и начнет отбивать лбом благодарные поклоны. — В худшем случае заработаешь несварение желудка.

— Спасибо, госпожа, спасибо, спасибо, спасибо, — повторял и повторял Ланц, едва ли не плача. Этот высоченный гигант дрожал сейчас от эмоций как осиновый лист на ветру и не знал, куда деть свои широкие неуклюжие ладони. В конце концов он сунул их под мышки. — Спасибо вам, спасибо…

— Да не за что пока.

Гардин обернулась, окинув нас любопытным взглядом. Заметив, что мы отстали, она остановилась в тени раскидистого дуба с раздвоенным стволом. Где-то в его ветвях ухнул филин, и прачка подняла голову на звук.

— Когда вы будете варить зелье? — спросил Ланц, тяжело сглотнув.

— Как только соберу все ингредиенты.

— Тогда пойдемте. Пойдемте скорее, — и он быстро зашагал по тропинке к дожидавшейся нас Гардин.

Куст с вороньими ягодами рос на краю оврага. Свалиться в этот овраг ночью было как нечего делать, а там внизу копьями торчали из земли сломанные сучья и мерцали среди травы крупные камни с острыми гранями. Заветные ягодки прятались в глубине куста за колючими ветками, словно в клетке. Добраться до них, не порезавшись, было сложно, а заметить их, маленькие и черные, в темноте — еще сложнее.

Чтобы набрать литровое ведро, пришлось изрядно попотеть. Под конец все мои руки были в крови.

Глава 37

Как выяснилось, одна из бывших хозяек Вулшира занималась зельеварением.

Этот факт меня нисколько не удивил. Я могла зуб поставить на то, что этой бывшей хозяйкой была жена баронета, чудесным образом после свадьбы выросшего до графа. Да-да, того самого, о котором мне как-то раз рассказывал Роберт.

Так или иначе, благодаря сему обстоятельству, в замке имелась комната, оборудованная под мои нужды. Просторное помещение с котлами и топками, полками и столами, с ножами и досками для нарезки ингредиентов и прочей посудой, необходимой каждому зельевару. Вдоль стен, не занятых окнами и камином, тянулись шкафы, заставленные банками, изначально пустыми, но которые я уже начала заполнять с помощью Ланца, Лиззи и Гардин. В моей коллекции имелись волчьи и вороньи ягоды, листья крапивы, настойка полыни, корни и лепестки различных растений, наделенных магическими свойствами. В общем, у меня появился рабочий кабинет, где я могла творить волшебство в меру своих способностей.

Комнату пришлось долго приводить в порядок, чистить от пыли и копоти, отмывать от грязи и паутины, украшать цветами в горшках и занавесками — в итоге мрачная берлога превратилась в милый и уютный уголок колдуньи.

И неважно, что одна из банок на шкафу была на четверть заполнена мертвыми мухами, собранными Лиззи со всех подоконников замка для сыворотки правды. Все равно очень миленько и уютненько!

Черт возьми, я ощущала себя юной Гермионой из школы магии и чародейства. Казалось, дверь кабинета вот-вот откроется, внутрь размашистой походкой влетит суровый профессор Снейп и спросит, выполнила ли я домашнее задание по его предмету. Войдя в роль, я даже схватила со стола пестик для измельчения компонентов и несколько раз взмахнула им в воздухе, изображая пассы волшебной палочкой.

Боже, я ощущала себя такой счастливой, воодушевленной, полной кипучей, бьющей через край энергии, словно шла к этому моменту всю жизнь, словно вернулась домой после долгих утомительных странствований.

— Я зельевар, — сказала я, глядя в глаза своему отражению в зеркале, и повторила громче, едва не прокричав на всю комнату: — Я зельевар.

В этот миг я поняла, что все у меня получится.

Настроив свет, мы с Лиззи принялись за готовку. Это было не сложнее, чем заниматься ужином. Следуй инструкции в книге, делай все четко, не отходя от рецепта, — и успех обеспечен.

В большой чугунный котел, висящий на цепях в камине, мы налили воду, затем развели в топке огонь. Лиззи пестиком измельчала в ступе ягоды, а я нарезала листья крапивы. Потом я мешала варево, то по часовой стрелке, то против, а Лиззи добавляла в котел заранее отмеренные и взвешенные ингредиенты.

— Теперь кровь, — сказала я, дезинфицируя кухонный нож высокоградусной настойкой из бара в кабинете Его Сиятельства. — Отвернись.

Лиззи показательно закрыла глаза ладонями, но продолжала наблюдать за мной сквозь растопыренные пальцы.

Варево, поставленное на огонь, бурлило и булькало, от его поверхности поднимались клубы белого пара. Я вытянула руку над котлом и прижала острое лезвие к сгибу локтя. Сердце екнуло. Причинить себе боль оказалось сложнее, чем я думала.

— Ну с духом! Раз, два, три, — зажмурившись, я резко полоснула ножом по коже. Несколько красных капель упало в кипящую воду.

— Что теперь? — спросила Лиззи.

А теперь самое сложное — искра души.

В книге говорилось, что как только колдунья добавит в зелье искру своей души, жидкость в котле изменит цвет. Из мутновато-серой станет янтарно-желтой, как расплавленное золото. Оставалось понять, что из себя представляет этот последний, самый важный компонент.

Не зная, что и думать, я подключила к мозговому штурму свою дочь. Сообразительная крошка с ходу выдала мне несколько вариантов.

— Кровь!

— Было. Уже добавила.

— Слезы!

— Ну не буду же я всякий раз орошать котел слезами. Это мне надо постоянно держать под рукой нарезанный лук самого ядреного сорта.

— Тогда… — Лиззи задумчиво сморщила хорошенький носик. — Точно! Говорят, что блюда получаются особенно вкусными, когда хозяйка вкладывает в них душу, то есть готовит с любовью. Тебе надо вложить в зелье свою любовь.

— И как же мне это сделать? — я с сомнением посмотрела на пузырьки воздуха, лопающиеся на поверхности варева.

— Подумай о тех, кого любишь.

Не особо веря в успех затеи, я зажмурилась