Злодейка в быту - Мстислава Черная

Неужели из-за меня? Трудно поверить, хотя других причин на ум не приходит.

Такое впечатление, что он борется сам с собой. Тишина, нарушаемая лишь едва слышными мольбами о пощаде, длится около минуты, если не дольше. Наконец Шаоян оскаливается:

— День действительно счастливый, поэтому я позволю тебе искупить твою вину.

— Да, повелитель! Благодарю за вашу милость, повелитель! — Демоница подается вперед и слегка приосанивается, отчего тонкая ткань ханьфу натягивается и обрисовывает фигуру.

Шаоян брезгливо кривится, и демоница испуганно скукоживается.

— Я не буду требовать ничего серьезного, просто принеси мне слезу белой орхидеи с озер Кристальной Чистоты.

По его мнению, это просто?

Шаоян лжет, но кто посмеет с ним спорить? Я бы могла… но не буду.

Про озера Кристальной Чистоты я читала и даже мечтала увидеть уникальное место своими глазами. Как наш мир пронизан незримыми потоками ци, так Нижний мир пропитан искаженной ша-ци, но есть место в Нижнем мире, легендарные озера, где бьет неиссякаемый источник чистой ци.

Только вот пробиться к нему… смертельно сложно. На картинке в книге озера опоясаны реками лавы, охотнику за сокровищем придется преодолеть скалы и ядовитые заросли, полные хищных чудовищ.

Не думаю, что автор книги преувеличивал.

— Повелитель? — хрипло выдыхает демоница в полной растерянности.

— Что? Ты не хочешь принять мою милость и предпочитаешь заплатить за ошибку головой?

— Слуга принимает и благодарит.

— Даю тебе срок месяц. Вы все можете идти. — Шаоян открывает проход на кухню, и демоницы поспешно даже не пятятся, а отползают. Как только они оказываются по ту сторону разрыва, прореха схлопывается.

Оставшийся завиток серого тумана стремительно тает, и ни следа от искажения пространств не остается.

Демоны… жестоки.

Я знала это, но рядом с Шаояном я забыла очевидную истину и теперь, увидев, каким он может быть, особенно остро ощущаю зыбкость своего положения. Страха нет — я уверена в действии печати. Но все же мне не по себе.

Шаоян неотрывно смотрит в ту точку, где исчезли демоницы. Кажется, он до сих пор борется с собой, чтобы не вернуть провинившуюся и не оторвать ей голову. Или спалить. Не знаю, что именно демоны делают в гневе.

Медленно прикрыв глаза, Шаоян выдыхает и вспоминает обо мне. Выражение его лица меняется. Появляется улыбка, в глазах, сменяя ярость, вспыхивают озорные искорки. Искренность или притворство?

— Вы не сводите с меня глаз, госпожа? — ухмыляется он.

— У тебя богатое воображение.

Он лишь смеется.

— Госпожа, вы восхитительны. — Он накладывает в мою тарелку еду.

Для него ни тарелки, ни палочек нет, но его это будто и не смущает, наоборот, он с воодушевлением изображает слугу, даже встает за моей спиной, как встала бы обычная служанка.

Одно знаю точно: смущение показывать нельзя.

Я беру палочки, пробую предложенное блюдо.

— Вкусно.

— Мясо божественного вепря, добытого лично мной, госпожа.

— Как мило.

А ведь в еде и правда чувствуется ци.

— Я счастлив, что вам нравится. — Шаоян подкладывает мне в тарелку еще кусочек.

Завтрак вкусный, сытный, и мне стоило бы поблагодарить, но, почувствовав в желудке приятную тяжесть, не могу удержаться от очередной колкости. Я откладываю палочки, промакиваю губы салфеткой и, опираясь на руку Шаояна, поднимаюсь из-за стола.

— Прибери здесь, а я пока прогуляюсь.

— Ха?

— Хм? — Я возвращаю ему его ухмылку.

Только что я его разозлила, да?

Шаоян прищуривается. К моему удивлению, распоряжение он проглатывает молча, а я, глядя на него, вдруг чувствую, что мне стало очень душно. Хочется выдохнуть, немного побыть наедине с собой, только вот поместье мое лишь на словах, а по факту хозяин здесь Шаоян.

Шевельнув пальцами, словно разрешаю начать уборку, я отворачиваюсь и ощущаю, как в спину вонзается огненный взгляд демона. Чудо, что я не вздрогнула. Стараясь сохранять спокойствие, выхожу в передний зал. Шаоян за мной не следует, и во внутренний дворик я спускаюсь одна.

Посидеть в беседке?

Пожалуй, у меня есть идея лучше. Развернувшись, я возвращаюсь.

— О, госпожа? Вы так быстро по мне соскучились? — Шаоян, устроившись за столом, завтракает. Кажется, он взял мои палочки? Не побрезговал…

— Мечтай, — фыркаю я и захлопываю за собой створки в спальню.

Как непривычно без личной служанки — я пришла переодеться и совершенно упустила, что вся моя одежда в сундуках. Или нет? Я с удивлением замечаю, что меня ждет несколько нарядов на выбор. Неужели Шаоян решил разобрать сундуки? Замок его не остановил?

А ведь платья… не мои.

Однако…

Створки распахиваются, на пороге Шаоян, и в руках у него палочки, между ними зажат кусочек мяса.

— Я предчувствовал, — самодовольно заявляет он.

— Что именно?

— Ваше желание, госпожа.

Что?

Он проходит мимо меня в сторону ширмы, чуть сдвигает, и взгляду открывается ванна — наполненная водой бочка, поверхность воды наполовину скрыта лепестками цветов.

Я действительно очень хотела искупаться. Только вот обстоятельства смущают. Вспомнив, как Шаоян спрашивал мое мнение о том, умеют ли демоны смотреть сквозь стены, я окончательно тушуюсь. Шаоян наводит на бочку ладонь, и с его пальцев устремляется поток энергии.

— Шаоян…

То, что он делает, можно считать заботой?

— Госпожа, я еще не знаю, насколько горячую воду вы предпочитаете.

Подогреть я могла бы и сама.

Я подхожу, пробую:

— Так достаточно.

— Позволите помочь, госпожа? — вот теперь он не заботится, а забавляется.

— Совершенно нет. Разве тебя не ждет неприбранная комната?

— Я прибираю, госпожа. В себя. — И он демонстративно отправляет в рот кусочек мяса, начинает тщательно пережевывать.

— Кыш.

— Я вам что, бездомный кошак?

— Брысь.

— Удаляюсь, госпожа.

Шаоян исполняет поклон с палочками в руках, что очень грубо, почти кощунственно. Я провожаю его взглядом. Он ведь демон, почему я все больше вижу в нем мужчину? Опасного, недоброго, но при этом дьявольски притягательного. Меня даже антрацитовая шкура больше не смущает.

Нет, не буду фантазировать дальше.

Лучше выберу платье — голубое или нежно-персиковое? Среди привычных светлых оттенков я замечаю шелк насыщенного фиолетового цвета, совершенно не подходящий юной барышне, но вполне уместный для заклинательницы. Золотые и серебряные нити сплетаются в сложный струящийся узор. Рука тянется сама.

Отказаться от статуса единственной дочери старшей ветви рода стоило ради такой красоты!

Я перекидываю платье через ширму, раздеваюсь и ловлю себя на том, что делаю это не так, как обычно. Я не оставила нижний,