Сестры Ингерд - Полина Ром

стола. Во всяком случае, он помялся в центре комнаты, а потом уселся на стул рядом со мной.

-- Вы не хотите лечь в постель, Ольга?

Все переживания последних дней, все страхи предстоящего брака с графом, ожидаемое предательство Анжелки и даже само его сватовство, когда я сказала «да» совершенно не имея выбора, слились сейчас в некоторое раздражение и нежелание подчиняться правилам. Именно поэтому я нервно дернула плечом и буркнула:

-- Не хочу… Здесь такие яблоки вкусные… – с этими словами я внимательно выбрала из вазы еще один плод и смачно откусила большой кусок, брызнувший соком.

Левая бровь моего мужа удивленно поползла вверх, и некоторое время он молчал, «переваривая» мой ответ. Потом несколько растерянно сказал:

-- Я хотел бы раздеться и лечь.

Я с удивлением воззрилась на него, не понимая, зачем он мне сообщает это и спросила:

-- Я что, вам мешаю?

-- Не то чтобы мешали… Просто мне кажется, что приличнее будет, если вы ляжете и отвернетесь к стенке.

До меня дошло! И мысль эта было совершенно восхитительной! Мой новоявленный муж стеснялся раздеться у меня на глазах! «Ух ты, батюшки, какие мы нежные и трепетные! Я, может быть, перед брачной ночью мечтаю мужской стриптиз посмотреть! Не все же мне одной мучиться и с незнакомым мужиком в койку укладываться. Должно же быть и для меня что-то приятное!», -- подумала я ехидно. Однако и мысли эти, и ироничную улыбку удержала: все же этот барон не был конченным хамом и не пытался мне приказывать. А ведь мог бы… Немного подумав, предложила компромисс:

-- Спать я еще не хочу, но могу отвернуться. А вы если стесняетесь, то вон… -- я кивнула на крюк на стене, где висели два теплых шерстяных халата -- мужской и женский. Кажется, барона я слегка задела.

-- Вы казались мне более робкой.

-- Это еще почему?

Казалось, барон слегка смутился от моего вопроса и заговорил медленно, аккуратно подбирая слова:

-- Тогда, в спальне графа… Вы даже не пытались оспорить эту ситуацию. Вы не потребовали поднять записи мессира Шапо. Я понимаю, в вас говорила сестринская любовь, но все же…

В ответ я только фыркнула, чуть не подавившись при этом кусочком яблока, торопливо дожевала и заявила:

-- А вам не приходит в голову, что я вовсе не хотела выходить замуж за графа?

Барон смотрел на меня с удивлением, которое постепенно сменилось на его лице ироничной ухмылкой. Он кивнул и мягко завил:

-- Простите, Ольга, я не хотел вас расстраивать воспоминаниями.

Почему-то его недоверие сильно зацепило меня, и я с раздражением повторила:

-- Я не хотела выходить замуж за графа. Он мне не понравился.

Ухмылка барона стала совсем уж неприятной:

-- Можно подумать, баронетта, к вам ежедневно сватались богатые графы, и вы привыкли им без конца отказывать.

Он разозлил меня. Очень сильно разозлил! Я вскочила со своего стула и, опираясь на стол, приблизила свое лицо к нему так, чтобы смотреть глаза в глаза:

-- Я не хотела выходить замуж за графа, – между словами я делала паузы, чтобы речь казалась более основательной. – Не одними богатствами измеряется счастье в жизни, господин барон. А в графе я не видела тех черт характера, за которые могла бы если не любить, то хотя бы уважать мужа.

Барон откинулся на спинку стула, поднял перед собой руки открытыми ладонями ко мне, в извечном жесте мира:

-- Успокойтесь, Ольга. Если честно, я не понимаю, что именно вам не понравилось в графе. Мы воевали вместе. Он отменный воин и прекрасный командир. Он храбр на поле боя, и его солдаты были обучены чуть ли не лучше всех в армии!

Я вздохнула, успокоилась и, придя в себя, села на место и ответила:

-- Господин барон, мне с мужем на поле боя не ходить. Охотно верю, что он замечательный воин и распрекрасный командир, но жить-то мне с мужчиной.

-- И чем же он не устроил вас как мужчина? – сейчас в этом цыганистом парне говорило искреннее любопытство.

Он разглядывал меня, но уже без ехидной усмешки, а вполне доброжелательно, поэтому я спокойно ответила:

-- Граф хвастался. И хвастался не достойными делами, а именно, что своими богатствами. Граф мало что может решить сам в собственном доме, без позволения матери. Он взрослый человек и даже командир отряда, но при этом он маменькин сынок. С моей точки зрения, это не самое достойное качество у мужчины. Я не знаю, почему граф изначально выбрал меня, а не Ангелу. Но я рада, что он не стал моим мужем, – произнося этот монолог, я окончательно остыла и тихо закончила: – Вы можете мне не верить, господин барон, но замужество с графом Паткулем казалось мне почти равноценным монастырской жизни.

Некоторое время в комнате стояла тишина, а потом барон ответил:

-- Рольф… После свадьбы жена может звать мужа по имени. Вы же позволите звать мне вас просто Ольгой?

Я молча кивнула, и Рольф, взяв со стола кувшин с вином, налил два бокала.

-- Выпейте, Ольга. Пара глотков вина перед сном снимет раздражение, и вы лучше отдохнете.

Я машинально отпила из бокала. Вино было полусухим, достаточно легким, прохладным и приятным. На закуску я снова хрумкнула яблоком: потрясающий сорт, который я раньше никогда не пробовала.

-- Почему вы не ложитесь, Ольга, вы меня боитесь?

От неожиданности я подняла глаза: он не улыбался и смотрел на меня вполне серьезно. А вино, которое я с удовольствием отхлебнула еще раз, снимало внутренние барьеры. Потому мой ответ был достаточно честен:

-- Я совершенно не знаю вас, Рольф, мне кажется очень неправильным, даже противным спать с незнакомым мужчиной. Какого-то страха у меня нет, но пока также совершенно нет желания.

Двигался мой муж удивительно быстро и ловко для такого громилы. Вот только что он сидел, а вот он уже стоит передо мной, положив крупные ладони мне на плечи и не давая встать.

-- Посмотрите мне в глаза, Ольга.

В данный момент я могла видеть только завязки колета у него на животе и потому послушно задрала голову. Барон чуть склонился ко мне так, что мы