После развода в 40. Между нами твоя истинная - Екатерина Гераскина

свои самые дорогие драгоценности. Я всегда должна быть на виду при параде, словно собираюсь во дворец. Я всё-таки будущая леди Драквелл. Я должна соответствовать.

Когда мы добрались до той кондитерской — слава всем богам — там не было очереди: стоять бы мне было стыдно и невозможно.

Зал был просторный, с хрусталем и позолотой — всё как положено для роскошных и богатых. Мы подошли к витрине, и теперь мне стало понятно, почему сюда так редко заходят простые горожане: цены кусались.

Одно пирожное стоило ползолотого, но это и к лучшему — нечего нам лицезреть недостойных, это место для аристократов.

Мы заказали пирожные и сели за столик. Я только отломила кусочек, уже поднесла к губам серебряную ложечку, как дверь распахнулась.

Я чуть не подавилась — пнула Сандру под столом и шепнула ей на ухо:

— Сандра, смотри, кто пришёл.

Она мельком оглянулась, глаза округлились.

— Ты узнала её? — прошептала я.

— Да. — Сандра сжала мою руку и наклонилась. — Моя госпожа, это ваш шанс.

— Что? — переспросила я тихо.

— Это же Ливиана Мейр, фаворитка самого императора Арвана Первого. Если вы к ней подойдёте и расскажите, в каком вы положении, она может вам помочь.

— С чего ты взяла, что она мне поможет? — зашептала ей, а сама следила за брюнеткой. — Какая ей разница? Я незнакомая ей баронесса…

— Вы не понимаете, — заговорщицки напомнила Сандра. — У Арвана есть законная супруга, а есть фаворитка. Если вы подойдёте именно к фаворитке и всем своим видом покажете, что считаете ее важной персоной при дворе, что вы отдаёте предпочтение не законной супруге, а той, что греет ему постель, — она готова будет расшибиться об лёд, чтобы вам помочь и доказать свою значимость при императоре.

И в моём сердце что-то шевельнулось: вот она — ниточка!

Пусть это и рискованно, но риск — моё второе имя. Я откусила пирожное и почувствовала во рту приторную сладость. А ведь это могло сработать.

— Вы должны ей пожаловаться, — настаивала Сандра, подавая мне кружевной платочек. — Что вы… в положении. Что вы — истинная пара, а лорд Арден не собирается брать на себя свои обязанности. Только говорить надо не прямо, а как вас матушка учила — завуалировано, мягко. Немножко пустите слезу, чуть промокните глаза платочком… Вот так. Но это точно ваш шанс, я вам говорю! Если она расскажет об этом императору, если хоть немного посодействует — лорд Арден жениться на вас.

Я задумалась.

Мысль, как пламя, вспыхнула в голове.

— А ведь это… гораздо лучше, чем просто оборот, — протянула я, чувствуя, как в груди рождается новый план.

— Госпожа, — Сандра прищурилась и подалась ближе, — я бы советовала сделать и оборот. Лорд Арден слишком независимая личность, с ним могут возникнуть проблемы. Вам бы дозваться до его дракона, а ещё… — она наклонилась ко мне почти вплотную, зашептала на самое ухо, — а ещё лучше закрепить эффект. Напоить его чем-нибудь, чтобы уменьшить силу воли. Тогда дракон возьмёт верх. Вы ведь заметили, насколько зверь вас любит? Каким он становится рядом с вами — нежным, почти ручным, совсем другим, чем после своих многодневных отлучек.

Я прищурилась.

— Да, я заметила… Ты думаешь, всё из-за истинности? Что Арден намеренно хочет разорвать нашу связь?

— Я не знаю, — тихо ответила Сандра. — Но мне не нравится, что вы, моя госпожа — такая красивая, умная, благородная — до сих пор не замужем. Ваш ребёнок может родиться бастардом. Представьте, какой это будет позор… А если, не дай боги, живот станет заметен до свадьбы — о чём подумают остальные? Ваша репутация будет уничтожена.

Я резко встала, почти сбив чашку со стола.

От слов Сандры внутри всё кипело. Не на неё, а на то, что это была чистейшая правда.

— Решено, — сказала я, глядя на своё отражение в стеклянной витрине. Изогнула губы в усмешке. — Я иду знакомиться с фавориткой. С Ливианой Мейр. Я заставлю Ардена взять меня в жёны. Никакую истинность он не разорвёт!

Я чуть наклонилась к уху Сандры, понизив голос:

— А ты… сбегай и купи те самые капли. Для ослабления воли человека. Без них мы снова можем не справиться.

Сандра, как всегда, кивнула с кривой, почти лисьей улыбкой.

— В любви все средства хороши, как и в бою, моя леди. Да и вы же сами знаете, что ваш будущий муж того стоит. Вам будут завидовать все. Вы — такая красивая пара.

Я посмотрела на неё и на мгновение улыбнулась по-настоящему.

— Верно говоришь, — бросила я, поправляя кружевную перчатку. — Ладно, я пошла.

На улице солнце уже клонилось к закату. Воздух пах сиренью и дорогими духами, а в голове звенела одна-единственная мысль: сегодня всё изменится.

Сегодня начнёт исполняться то, что должно было случиться давно.

Где это видано, чтобы истинный сопротивлялся связи? Её и так все ждали много сотен лет. И тут такая награда, а Арден не оценил подарок небес. Зато зверь его оценил. Мой любимый, милый ящер. Ну, ничего с человеком я тоже справлюсь.

Только знала бы я, чем обернётся моя затея, сто пятьдесят раз бы подумала!

Глава 37

Арден

Не стоит заливать своё горе в ближайшей таверне. Это правило я теперь усвою на всю жизнь.

А впрочем… что в этой жизни осталось? Кристины нет. А без неё я — никто. Тень. Ничто.

Где мой смысл жизни? Да, он вроде бы есть — мой ребёнок, мой малыш, сын. А может, и нет?

Старая ведьма уже столько времени пытается его выходить… и всё без толку.

Нет определённого ответа — выживет он или нет.

А ведь как я хотел, чтобы у нас с Кристиной наконец был ребёнок! Чтобы она перестала каждый раз умирать, когда теряла детей, когда мы теряли их. Было невыносимо видеть ее страдания.

И когда на пороге дома перед самыми родами появилась эта странная старуха, я уцепился за возможность, потому что уже дошёл до ручки — боялся, что Кристина просто не переживёт ещё одну потерю.

Ведь она почти доходила до срока. Мы вот-вот могли взять своего малыша на руки.

Но я как чувствовал, у Кристины вскоре начались роды. А после… стоило ей только разрешиться, как лекарь уже качал головой: нет, не выживет ребенок. Прощайтесь.

И когда… сын даже не закричал, а Кристина потеряла сознание, я бросился к той, что уже стояла на пороге.

Я умер там же, на крыльце, стоя на коленях, отдавая едва дышащего сына в чужие руки.