Брачные ошибки - Полина Ром

Коляска, которой управлял Бруно, то и дело застревала в водовороте движения. Даже кони, запряжённые в повозки и кареты, в этот день были украшены сверх меры: тут вам и ленты, вплетённые в гривы, и шёлковые и бархатные цветы, собранные в венки и гирлянды, и колокольчики, прикрепленные к сбруе. Наш скромный коняшка мотал головой, пытаясь сбросить надоевший бубенчик, закрепленный на лбу.

Домой мы с Бертой возвращались в молчании. Разумеется, я ничего не сообщала ей о своих планах, так как представляла, какой будет реакция средневековой горожанки на мои слова. В её понимании герцогская семья – это что-то вроде семьи министра иностранных дел или даже самого президента в моей прошлой жизни. Ну, в самом деле, не пришло бы мне раньше в голову искать контакты с женой члена правительства России – слишком разные у нас социальные статусы, и подойти близко я бы не смогла. Но должен же быть какой-то выход? И такой выход нашёлся!

Любая первая леди любой страны – лицо публичное. У неё есть определённые обязанности, которые она должна выполнять неукоснительно. Всякие там посещения школ, больниц и прочих благотворительных мероприятий. Возможно, на таком мероприятии мне повезёт немного больше?

Лето уже плавно скатилось в осень, но дни до сих пор стояли тёплые, солнечные и, к счастью, без удушающей жары. Особых хлопот по дому у меня не было: большую часть швейных работ мы с Бертой уже завершили. В трапезной и спальне висели аккуратно подшитые шторы, кровать застилалась не старой тряпкой, а плотным шерстяным покрывалом, которое казалось Берте скучноватым, а мне симпатичным. Даже мелкие ремонтные работы подошли к концу: давно зашпаклёваны все щели и трещины, освежена побелка, куплена новая или восстановлена мебель, надраенная с воском трудолюбивыми руками Корин.

Порывшись в сундуке, я вытащила кусок хорошего полотна и предложила компаньонке:

- А давай-ка мы тебе блузку новую сошьём?

- Ой, госпожа баронесса… - Берта смутилась и даже чуть порозовела от удовольствия, осторожно притрагиваясь к ткани. – А и полотно-то какое добренькое! Дай вам Господь здоровья! – с чувством добавила она.

- Сперва тебе сошьём, потом надо будет кучеру нашему второй комплект одежды изготовить и пару рубах сшить. Чтобы не ходил оборванцем, – пояснила я.

- Ничего, госпожа. Зимние вечера долгие – всё успеем.

Блузу мы раскроили, а шить отправились в сад на скамеечку, ловя последние солнечные дни. Разговор я завела издалека, аккуратно расспрашивая Берту о городской жизни.

- Ты же понимаешь, что я, когда при маменьке жила, в городе и не бывала толком. Мне ведь до сих пор все интересно.

Рассказ Берта вела неторопливо, не особо заботясь о логичности и последовательности, меняя тему совершенно непредсказуемо. Сперва она рассказывала о жизни обычной горожанки – своей собственной. Как переглядывалась с молодым симпатичным парнем, который потом просватал ее, как вышла замуж и рожала детей, как от нищеты попросилась в помощницы к опытной сиделке…

- …молодая же ещё была, ума-то и не было! Ежли бы я тогда от мужа лизенс затребовала, глядишь, всё бы мне полегче и жилось. А так… – Она оторвалась от шитья и, огорченно махнув рукой, добавила: – Всю-то жизнь на него, ирода, работать пришлось… Прости меня, Ос-споди, за мысли дурные! – перекрестилась компаньонка.

- А чем еще женщины занимаются, Берта?

- Кто по-доброму замуж-то вышел, так им зачем заниматься? За домом следят, деток ро́стят, за одеждой мужней следят… А больше чего желать то? Вот соседка у меня, булочникова жена… Совсем у неё другая жизни была!

Потом Берта рассказывала о жизни жены булочника, о том, как крестили второго их сына. И за щедрую оплату обряда малышу подарили крестильную рубашечку от самой герцогини…

- Подожди… Как это: от герцогини? – заинтересовалась я.

- Конечно, не прямо от самой герцогини, – пояснила Берта. – Это навроде как такая благотворительность получается. За десять дён до Рождества собирает госпожа в замке у себя всех, кто хочет богоугодным делом душу к празднику очистить.

- И что эти все там делают? – чуть настороженно уточнила я, прямо спинным мозгом чувствуя, что вот где-то здесь, именно в этом месте рассказа таится мой шанс.

- Приходят к ней женщины в замок. Конечно, сперва благородных набирают, но бывает, что и горожанки побогаче попадают… Герцогиня ткань выделяет. И десять дней, до самых праздников, женщины там шьют и постятся. Один только раз в день каждой дают по куску хлеба и по кружке воды. Ещё пастор в обед молитву очистительную читает, на которую госпожа сама обязательно приходит. А потом, перед самым уже праздником, для всех швей стол накрывают и сказывают, что пресветлая госпожа со своими фрейлинами сама за этим столом и сидит. И даже говорят, что кто особо отличится, от нее ленту шёлковую с напечатанной молитвой получают. А молитвы эти в монастыре делают…

- И что, герцогиня сама эти ленты вручает?

- Говорят, что сама лично, – несколько неуверенно ответила Берта и добавила: – Так в городе болтают, а как уж там на самом деле, кто ж знает-то…

Она тщательно разгладила шов на рукаве будущей блузки и полюбовалась работой. Затем вдёрнула в иголку новый кусок нити и снова принялась за шитьё.

- А что шьют, Берта?

- А что надобно, то и шьют. Какой год крестильные рубашки для детишек. Их потом по храмам распределяют и сказывают, что специальные молитвы над ними читают. И вроде как ребёночек, если заболел, то эту рубашечку на него и надеть нужно. А другой год, бывает, для солдат герцогских рубахи шьют, – Берта закончила работу над рукавом, вывернула его на лицевую сторону и вновь полюбовалась собственным швом, задумчиво добавив: – Тут вот, по крайчику можно после будет вышивку сделать небольшую…

Я сидела, тихо дошивая второй рукав, и про себя думала: «Вот это он и есть мой шанс!”.

Глава 26

Попасть на местный благотворительный марафон оказалось совсем несложно: я отправила письмо в герцогскую канцелярию, где выразила желание поучаствовать в акции. И получила ответ, повелевающий мне явиться на инструктаж.

За несколько дней до начала швейного забега Берта отвезла меня в замок. Нам даже не пришлось бегать и спрашивать у