Искупление варвара - Руби Диксон

не будет этой большой теплой руки, которую я могла бы держать, и это чувство безопасности исчезнет. До сих пор я не осознавала, насколько изголодалась по чувству защищенности, по тому, что есть на кого опереться.

Я не хочу отпускать это. Я также не хочу отпускать его руку. Может быть, это из-за усталости, но мысль о том, чтобы оставить его и вернуться в деревню, меня совершенно не привлекает.

Эревен уходит, и тогда остаемся только мы с Беком. Он поворачивается и смотрит на меня с задумчивым выражением лица.

— Может, тебе стоит вернуться в деревню, Эл-ли? Ты плохо себя чувствуешь? Моя сестра — целительница, и она может помочь. Я обещаю, что она не будет прикасаться к тебе больше, чем необходимо.

Я качаю головой, сопротивляясь желанию спрятаться под своей грязной завесой волос. Я не хочу возвращаться. Я устала, и мне нравится держать свою руку в его.

— Я беспокоюсь о тебе, — упрекает он меня. — Ты упала в обморок.

Я с трудом сглатываю, а затем свободной рукой делаю жест, как будто ем.

— Не ешь? — в его тоне слышится что-то похожее на неодобрение. — Ты и так слишком худая. Тебе не нравится еда?

Я молча смотрю в землю. Я тяну его за руку. Не могли бы мы, пожалуйста, просто пойти к его огню и посидеть? Я не могу объяснить, почему я не ем определенные продукты. Он подумает, что я глупая. Точно так же, как он, вероятно, уже думает, что я глупая, потому что от меня плохо пахнет, и я грязная.

Впервые я задаюсь вопросом, разочарован ли он… тем, что его вошь выбрала меня в качестве пары. Мне ненавистно, что я даже задаюсь этим вопросом. Мне должно быть все равно. Не то чтобы я хотела, чтобы он прикасался ко мне или целовал меня.

Но мне действительно очень нравится держать его за руку.

Кажется, он не возражает, что я снова молчу. Он просто сжимает мою руку — что меня пугает — и не давит.

— Моя пещера в этой стороне. Ты достаточно здорова, чтобы идти?

Так ли это? Я не знаю. Я держу его за руку и делаю несколько шагов вперед. Я действительно думаю, что у меня достаточно сил, чтобы идти, но я чертовски устала. Как будто вся моя энергия иссякла, а на земле два фута снега, по которому приходится пробираться. Подъем каждой ноги ощущается как огромное усилие.

— Ты устала, — говорит Бек, и голос у него нежный — нежнее, чем я когда-либо слышала. — Позволь мне понести тебя. Я сильный. — Когда я колеблюсь, он продолжает. — Я никогда не брошу тебя, Эл-ли. Никогда. — Пылкий тон в его голосе заставляет меня поверить ему.

Я киваю, выдергиваю свою руку из его и затем жду.

Теплые руки обнимают меня, одна скользит под мои бедра. Я вздрагиваю от этого прикосновения, и мне кажется, что я чувствую его прикосновение даже сквозь свои меха и кожу. Я перевожу взгляд на него, и наши глаза встречаются на долгое, неловкое мгновение.

Мой пульс снова начинает биться между бедер, и я чувствую себя раскрасневшейся и горячей. Мой кхай такой громкий, что кажется, будто все мое тело вибрирует вместе с ним. Ох. Я прижимаю руку к груди, пытаясь успокоить его.

— Не обращай внимания, — говорит он мне хриплым голосом. — Мой кхай тоже поет для тебя.

И он подхватывает меня на руки и прижимает к своему плечу, как будто я ничего не вешу.

И… ладно. Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз смотрела фильм, но я помню, как герой всегда подхватывал героиню и поднимал ее на руки, как будто она ничего не весит. Вот кем я сейчас себя чувствую — принцессой-героиней, которую только что спасли.

Даже если это означает, что меня спасли от моей собственной глупости, это в некотором роде приятно. И он теплый, и с ним я в безопасности. Я наклоняюсь к нему немного ближе и замечаю, что когда я это делаю, то чувствую пряный, чистый аромат его кожи и слышу биение его сердца сквозь мурлыканье его воши. Это вызывает у меня желание прижаться поближе.

Боже, подумать только, я даже подумываю о том, чтобы прижаться к Беку. Бек, из всех людей. Самый злой из них. Тот самый, который так непростительно повалил меня на землю после охоты на са-кoхчка. Тот, кто схватил меня и вернул на корабль. Тот, кто купил рабов.

За исключением того, что он еще не обращался со мной как с рабыней. Может быть, именно поэтому я в полном замешательстве. Я продолжаю ждать ошейника, пощечины, чего-нибудь еще.

Но он только крепче прижимает меня к себе.

Мы оба молчим, пока он несет меня по снегу, но это не неловкое молчание. По крайней мере, я не чувствую себя неловко. Он, кажется, доволен тем, что не наполняет воздух бессмысленной болтовней, и, конечно, мне нечего сказать. Даже если бы мне было достаточно комфортно болтать без умолку, как Джоси, я все равно не уверена, что мне было бы что сказать. Молчать легче, потому что другой человек поспешит заполнить тишину. Вы можете узнать больше о ком-то, когда он добровольно предоставляет информацию. Но Бек такой же тихий, как и я.

Такое ощущение, что он шел целую вечность, и я задаюсь вопросом, стоит ли мне протестовать и пройти остаток пути пешком, чтобы помочь, когда он тихо произносит:

— Мы на месте. Ты можешь идти?

Я киваю и выскальзываю из его объятий, хотя чувствую, что нетвердо стою на земле. Он автоматически обнимает меня за талию, и я напрягаюсь.

— Я не позволю тебе упасть, — говорит он мне твердым голосом. — Тебе нужна поддержка, и я знаю, что ты не хочешь, чтобы к тебе прикасались, но я не собираюсь позволять моей паре упасть на землю, когда я могу помочь.

Он, конечно, прав. Я веду себя пугливо. Если бы это был кто-то другой, я бы уже вцепилась в него зубами и ногтями, вырываясь… но Бек дарит безопасность. Я не знаю, откуда я это знаю, я просто знаю. Поэтому я позволяю его руке остаться, а сама, пошатываясь, делаю несколько шагов, пытаясь обрести равновесие. Когда у меня все получается, я отталкиваю его руку.

Бек отпускает меня, но бросает на меня свирепый взгляд и протягивает мне свое копье.

— Оставайся прямо здесь. Используй это, чтобы поддержать себя. Мне нужно проверить пещеру, чтобы убедиться, что она безопасна.

Есть ли