Хозяйка проклятой деревни - Данта Игнис

 – Их желания вовсе не темные,  – Арти вдруг зазвучал по-человечески устало.  – Они хотели спасти мир…

– Благими намерениями дорога в ад вымощена, – перебила я Арти.

– Я не понимаю, что значит данное выражение.

– Еще бы, – невесело усмехнулась я. – Зато я очень хорошо понимаю.

Тишина повисла густая, липкая. Я подошла к окну, отодвинула ставню. Ночь гуляла по ферме, обнимая холмы. Где-то там, за лесом, была таверна «Дохлый гусь». И он. Герой с крыльями и тенями, которые дышат ему в спину.

 – Хозяйка,  – Арти снова вибрировал, но тише.  – Рекомендую проверить магические каналы. Попробуй сотворить простое заклинание. Магию ты начнешь получать по достижении двадцати одного процента, но сейчас я дал немного для тренировки.

 – Нет.

 – Или исцелить растение. Вон тот цветок у порога засох…

 – Нет! Ты не решаешь, что мне делать.

Но пальцы сами сжались в жесте, которому меня не учили. Между ладонями вспыхнул шар  – крошечный, синий, как свет Арти. Внутри него клубились искры, похожие на звезды в миниатюре. Я ахнула, отпустив энергию. Шар упал на пол, прожег половицу и погас, оставив дымящуюся точку.

 – Видишь?  – сказал Арти.  – Это только начало.

Я молчала, глядя на дыру в полу. В ушах стучало: двадцать процентов. Всего двадцать. А что будет при ста?

Я оставила медальон на столе в кухне, а сама ушла в спальню. Погасила свет и легла. В голове метался вопрос, грызущий разум: что я увижу в будущем Илидана… и почему оно пугает больше, чем сам Арти?

Сон навалился тяжелым пологом, хотя я боролась, ворочаясь на грубых простынях. Воздух в спальне густел, пропитываясь запахом гари  – не из очага, а чужой, едкой, словно горели кости целого мира. Медальон лежал на кухне, но его голос пророс сквозь стены:

«Смотри. Это твоя обязанность».

Я попыталась вскрикнуть, но тело уже не слушалось. Веки слиплись, и мир рухнул в бездну.

...

Просыпаюсь  – но не в своей постели. Стою на коленях среди руин. Небо над Каррье рваное, кроваво-багровое, будто его вспороли когтями. Воздух дрожит от рева и грохота, и я оборачиваюсь.

Они повсюду.

Троганы.

Серые, черные, с кожей, покрытой трещинами, будто высохшая глина. Их пасти  – сплетения клыков, блестящих слюной и кровью. Уши острые, как пики, дрожат, улавливая каждый стон. А глаза... Черные бездны с синим пламенем внутри, холодным, как осколки льда. Они ходят на задних лапах, но ноги вывернуты, как у псов, прыгают с неестественной ловкостью. Трехпалые руки мечут магию: одни швыряют огненные сферы, другие рвут перепуганных людей когтями, третьи  – вскидывают щиты из черного льда.

И среди них  – он.

Илидан.

Но не тот, что провожал меня к ферме. Он парил в воздухе, облаченный в черно-красные доспехи. Его плащ развевался, как черное знамя с кровавыми всполохами. В руке  – меч, но не металлический, а словно вырезанный из самой тьмы. Вокруг него вились троганы, кланяясь, рыча на языке, от которого кровоточили уши. Лицо перекошено яростью, в глазах  – те же синие огни, что у троганов. Над головой пылает корона из спутанных теней. Илидан поднимает руку  – и десяток прорывов в небесах превращаются в сотню, из них льются новые полчища.

 – Мой трон будет стоять на костях Каррье,  – его голос грохочет, как землетрясение.

Я пытаюсь встать, но земля подо мной оживает. Троганы с рычанием бросаются к руинам храма, где прячутся люди. Женщина с ребенком выбегает из-за колонны  – трехпалая лапа хватает младенца. Крик. Вспышка магии. От ребенка остается пепел.

 – Останови их!  – кричу я Илидану, но он не слышит. Или не хочет.

Один из троганов поворачивает ко мне голову. Его пасть растягивается в подобии улыбки.

Илидан медленно оборачивается. Его взгляд прожигает меня насквозь.

 – Ты опоздала, Этти.

Он машет рукой  – и мое тело взмывает в воздух. Невидимые тиски сжимают ребра. Внизу троганы воют, поднимая клыкастые морды.

 – Ты могла стать моей королевой. Но выбрала жалость.

Из его ладони выползает тень  – зубчатая, с когтями. Она впивается мне в грудь, и боль... Нет, не боль. Холод. Пустота. Я смотрю вниз и вижу, как троганы рвут на части мое тело. Нет, не мое  – другую меня. Ту, что в светлом плаще, с посохом в руках. Ту, что стреляет молниями и кричит заклинания.

 – Нравится?   – шепчет Илидан.  – Ты проиграла, даже став сильнейшей.

 – Ты уничтожил все!  – крикнула я, но ветер унес слова.

Он рассмеялся. Звук скрипел, будто нож по стеклу.

Прорыв над ратушей расширился, и оттуда выползло нечто. Троган, но втрое крупнее, с рогами и шевелящимися рунами на груди. За ним  – еще и еще. Они встали на колени перед Илиданом, выворачивая суставы странным образом.

 – Властелин,  – прошипел троган-гигант. Его голос состоял из сотни голосов.  – Мир твой. Люди  – пепел. Что прикажешь?

Тень сжимает мое сердце сильнее. Оно вспыхивает синим и рассыпается в прах.

...

Я закричала и проснулась.

Пот стекал по спине. Я метнулась к окну, распахнула его  – ночь была тихой, луна серебрила поля. Ни пожаров, ни троганов. Но в горле стоял вкус пепла. Сердце бешено стучало, пальцы искали дыру на груди  – целая.

 – Видение было реальным,  – прозвучал голос Арти. Он лежал на одеяле, хотя я точно оставила его на кухне.

 – Заткнись!  – швырнула в стену медальон. Он отскочил, оставив вмятину, и завис в воздухе.

 – Я не враг,  – настаивал Арти.

 – Это... не обязательно будет правдой,  – прошептала я, но голос дрожал.

– Будет,  – ответил Арти.  – Если ты не убьешь его первой.

До утра я не заснула. Даже не пыталась. Мне было страшно. Сидела под старой яблоней, кутаясь в шерстяной плед, который пах свежесобранными травами. Чай в кружке давно остыл, но я все подносила ее к губам  – просто чтобы занять руки. Звезды над фермой мерцали как обычно: холодно, равнодушно. На востоке уже серела полоска зари, но ночь цеплялась за холмы когтями.

 Я не могла решить: стоит ли верить увиденному? Если это правда, то… Илидана нужно остановить. Но что если это изощренная ложь? Весь этот мир изначально восстает против Илидана… Почему?

 – Ты ошибся,  – прошипела в пустоту.  – Он не станет монстром.

Но ветер донес запах гари. Не из видения  – настоящий. Откуда-то с юга, где стояла деревня. Или это мне мерещится?