Ее кровь, его тьма - Лира Алая

по фамилии Греймонт выдвигает баснословную сумму, которую просто нецелесообразно платить. Никто потом не купит руду по этой цене, и производить что-то тоже невыгодно. Поэтому мы вынуждены закупать руду в соседнем королевстве, что сократило нашу прибыль на восемьдесят процентов. А оставшихся двадцати не хватает, чтобы покрывать текущие затраты на содержание предприятия.

— Как думаете, почему этот Греймонт делает это? — голос Михаэля был по-прежнему ровным, но в нём сквозила сталь. — Судя по вашим словам, это не выгодно даже ему.

— Я думаю, что он ждёт, господин Михаэль, — Пол чуть замялся, но продолжил: — Так как он является тем человеком, что предложил вашему отцу, миссис Верна, купить у него весь имеющийся бизнес. И он периодически вставляет палки в колёса везде, где это возможно.

Я сжала руки в замок, чувствуя, как неприятно кольнуло от этого напоминания.

— Если мы потеряем металлургический сектор и его нападки продолжатся, то мы действительно можем всё потерять, — продолжал Пол. — Ведь очень большая часть прибыли идёт на меценатство. Даже это поселение, скорее всего, перестанет существовать, случись худшее.

— Я понял вас, — тихо сказал Михаэль. Его лицо не дрогнуло, но я уловила, как в глазах мелькнула решимость. — Тогда сообщите, где я могу найти этого господина. Это первое.

Он говорил так уверенно, будто не сомневался, что встреча состоится на его условиях.

— А второе, — продолжил он, — ещё не поздно подать заявку на участие в торгах?

— Конечно, ещё не поздно, но мы не сможем собрать двадцать тысяч золотых. А именно такую сумму он предложил в прошлый раз. Хотя обычно это должно было быть около четырёх тысяч.

— Сколько? — не сдержалась я. — Неужели вложить такие деньги, чтобы просто давить на нас, настолько выгодно?

— Да, миссис Верна, — Пол покачал головой. — Если учитывать все наши доходы, то это около тридцати тысяч в год. И, наверное, мы могли бы заплатить двадцать, если бы в статье наших постоянных расходов не было содержание школ, больниц и прочих учреждений. Ваш отец не смог в один момент взять и отказать всем. Поэтому последние три года для нас были действительно сложными.

И тут Михаэль сказал то, от чего у меня внутри всё перевернулось.

— Подайте заявку на торги. Я предлагаю вам тридцать тысяч золотых безвозмездно.

Он произнёс это спокойным голосом, будто речь шла о чём-то незначительном. Но для меня эти слова прозвучали, как гром. Я не верила своим ушам.

Зачем он это делает? И у него действительно есть такая сумма?

— А также предоставьте мне данные, как связаться с этим мистером Греймонтом. Я хочу с ним встретиться, — добавил он так же спокойно

Глава 24

Когда дверь за Полом закрылась, в комнате повисла тишина. Она была почти ощутимой — густой, вязкой, словно даже воздух ждал продолжения. Я стояла у окна, делая вид, что любуюсь садом, но пальцы предательски теребили подол платья. Михаэль сидел в кресле, развалившись так спокойно, будто все сказанное Полом касалось его лишь отдалённо. Но я знала — он всё услышал, всё понял и уже принял какое-то решение.

Я чувствовала, как внутри поднимается тревога. Его щедрость, эта огромная сумма… я не могла её принять безоговорочно.

— Михаэль, — наконец решилась я, голос дрогнул, и я обернулась к нему. — То, что ты делаешь сейчас… это серьёзно? Я не смею тебя просить о таком. Мы договорились, что ты найдёшь моего брата. За эту помощь мне нечем тебе отплатить.

Он поднял на меня глаза. Взгляд был спокойным, глубоким, и от этого становилось ещё страшнее. Он встал и медленно подошёл, каждый его шаг будто отмерял мои сомнения.

— Я ничего не попрошу у тебя взамен, — сказал он твёрдо. — Знаешь, я много думал об этом, когда отсутствовал. И решил быть честным с тобой. Нет надобности поступать подло с потомком того, кто сделал для меня когда-то очень многое.

Я нахмурилась, не понимая.

— О чём ты?

— Я не должен был пить твою кровь, — произнёс он, и от этих слов у меня внутри всё сжалось. — Но ты пришла не вовремя. Я правда мог убить тебя тогда… триста лет — большой срок.

Я замерла, словно удар пришёлся прямо в грудь.

— То есть этого не было в договоре? — мой голос прозвучал глухо.

— Верно. Ты стала заложницей моего голода, — его глаза оставались спокойными, но я чувствовала искренность в каждом слове. — Мне искренне жаль, что так произошло.

Я отвела взгляд, пытаясь скрыть, как кольнула боль. Что же это значило? Всё это время он манипулировал мной? Я была лишь случайной жертвой? Сердце сжалось, дыхание стало тяжёлым.

— То есть ты со мной из жалости? — спросила я, и в голосе зазвучала горечь, которую я не могла удержать.

Он не ответил сразу. Вместо этого подошёл ещё ближе, его руки мягко, но решительно обхватили моё лицо. Большие пальцы скользнули по скулам, его ладони были прохладными, но это прикосновение согрело меня до самой глубины.

— Нет, сладкая, — тихо сказал он, глядя прямо в глаза. — Больше из восхищения. Тем, как такая маленькая мышка оказалась такой смелой. Как, оставшись одна, встретилась со всеми трудностями лицом к лицу. И даже пошла навстречу риску смерти. Это достойно уважения.

Я дрожала — от его близости, от силы его слов, от того, что он смотрел на меня так, будто видел всё, что я так тщательно скрывала. Слёзы снова предательски подступили к глазам, но уже не от боли. Его слова ломали мои сомнения, рушили обиду.

Его губы накрыли мои. Поцелуй был не страстным — нет, в нём была нежность и уверенность. Он словно говорил без слов: «Я здесь. Я не оставлю». Я ещё немного сопротивлялась внутри — остатки гордости, уязвлённой его признанием, шептали, что нельзя так легко сдаваться. Но всё таяло от его прикосновений.

— Я останусь с тобой. Верь мне, — прошептал он у моих губ, и я почувствовала, как внутри всё разом смягчилось.

Я прижалась к нему крепче, закрыв глаза. Всё остальное перестало иметь значение.

Я ещё не отошла от его поцелуя, как вдруг внутри меня что-то изменилось. Сначала — едва уловимый жар, будто кровь внезапно разогналась быстрее, чем могла выдержать. Затем в